Части ее тела - Юлия Александровна Лавряшина
– Аня Гаспарян. Армяночка.
– Я догадался. У вас есть ее номер?
Их взгляды наконец встретились, зацепились друг за друга, и Артур увидел, как на дне ее глаз сверкнула крохотная искра. Это еще нельзя было назвать возвращением к жизни, но едва заметная связь с миром возникла. Возникла потребность узнать…
– Есть! – Елена Михайловна поспешно достала телефон, пролистала контакты. – Вот.
– Я могу позвонить с вашего? Девочки часто не отвечают на звонки с незнакомых номеров. И правильно делают!
Сашка поступала именно так, он ее обязал. Кивнув, Старостина передала ему трубку.
– Но я уже звонила Ане, она сказала, что… моя девочка не ночевала у нее.
Артур скользнул пальцем по экрану.
– Ничего, я еще раз спрошу. Иногда девчонки боятся сказать родителям правду… Аня, добрый день! Следственный комитет России беспокоит, следователь Логов Артур Александрович, – проговорил он отчетливой скороговоркой, когда девушка отозвалась, но еще не бросила трубку. – Скажите, ваша подруга Надежда Старостина ночевала у вас сегодня?
– Надежда? – донеслось удивленное.
– Дина, – подсказала мать. – Мы все звали ее Диной.
Логов повторил за ней:
– Дина Старостина.
– А, Динка! Нет, не ночевала. А что? Я уже сказала ее маме…
– Дину убили, – произнес Артур, не церемонясь, чтобы у Ани не возникло желания юлить. – Где она собиралась провести ночь?
В трубке раздался невнятный возглас, потом тихое поскуливание:
– Убили? Нет… Динку?
– Куда Дина собиралась? Она сказала маме, что ночует у вас.
– Да не ночевала она у меня! – выкрикнула Аня надрывно. – Она на вписку собиралась. Знаете, в Сети…
– Знаю, – перебил Артур. – А куда именно?
В телефоне повисло молчание, и он уже решил, что Аня попытается увильнуть от ответа, но ее голос прозвучал искренне:
– Да она и не говорила. Где-то за городом вроде как… Ее правда убили? Точно?
– Спасибо, Аня, – ответил Логов и отбил звонок.
Старостина все так же смотрела в невидимую точку за его спиной. Ему захотелось помахать рукой у нее перед лицом.
– Елена Михайловна, а вы абсолютно уверены, что опознали… руки вашей дочери?
– Вы же поняли… Маникюр. Я сама делала его.
Внезапно глаза ее расширились и начали краснеть, наполняясь слезами, а губы начали что-то пришептывать. Артур молчал, дожидаясь слов Старостиной.
– Я же каждый ее пальчик знаю. Каждый ноготочек…
Когда она тихо завыла, запрокинув голову, как безутешная волчица, потерявшая детеныша, которого еще кормила молоком, Артур с облегчением перевел дух: пусть выплачется… Только бы не молчала.
Не спрашивая разрешения, он нашел в ее телефоне фотографию дочери и переслал себе, а затем Сашке с вопросом: «На той вписке не было этой девушки?» И с напряжением сглотнул, ожидая ответа. Когда от нее пришло сообщение, Артур первым делом подумал: «Мое чертово чутье… Оно не подводит!»
Сашка написала: «Это же Дина, она точно была там. С ней что-то случилось?»
Артур перезвонил ей:
– Собирайся. Я сейчас за тобой заеду.
– Это была она? Руки…
– Да.
– Я не обратила внимания на ее маникюр, извини.
– Потом поговорим. – Логов поднялся и спрятал телефон. – Елена Михайловна, вас сейчас отвезут домой. Но будем на связи: если что-то вспомните, звоните в любое время. С вами поедет наш оперативник, ему придется забрать компьютер Дины. Что у нее было – планшет? Ноутбук?
Она кивнула на последнем слове. Артур протянул ей руку и поразился, какими ледяными оказались тонкие пальцы.
– Нам необходимо установить всех, с кем Дина общалась в сетях. Особенно тех, кто организовал эту вписку… Вы об этом ничего не знаете?
Ее голова слабо качнулась, ему даже захотелось подставить руку, чтобы не сломалась шея. И вдруг она встрепенулась, будто снова почуяв опасность:
– Это не Саша, слышите? Он всю ночь был у меня.
Артур разочарованно уточнил:
– Это вы о Беленкове?
Она заторопилась, как будто скороговорка могла убедить его:
– Раз Дина ушла, я разрешила ему остаться. Так-то Саша не живет у меня…
«Она любила дочь, – мысленно подвел черту Логов. – Она не стала бы выгораживать возможного убийцу, если б у нее было хоть малейшее подозрение…»
Она с отвращением застонала:
– Мою девочку убивали, а мы…
– Елена Михайловна, вот моя визитка, а это контакты хорошего психолога. – Артур вложил обе карточки ей в карман. – Вам обязательно нужно будет обратиться потом. Доктор – женщина, она поймет и поможет.
И понял, что она больше не слышит его.
* * *
Погружаться в неприятные воспоминания все равно что пробираться по топкому болоту – и боязно, и противно… Хотя на самой вписке страха не было, я отлично это помню. Раздражение, отвращение, скука, но не страх. А бояться, оказывается, стоило, ведь рядом находился убийца, готовый не просто пырнуть ножом, а разрезать твое тело на куски. Безумие… Неужели кто-то из тех ребят, показавшихся мне глуповатыми, но безобидными, способен на такое?
Пока мы с Артуром ехали в Загорянку, я пыталась извлечь из памяти все лица, которые видела в том доме. Только они маячили мутными пятнами, скорее, силуэты, чем люди. Знать бы раньше, что нужно их запомнить… В памяти всплывали хихиканье, стоны, и один из них, прозвучавший за дверью в ванную, кажется, издала Дина. Так я решила тогда, но могла ли поклясться в этом?
Только одна физиономия помнилась довольно отчетливо – того типа, который пытался облапать меня. Вытянутая узкая физиономия… Унылая маска. Дина спасла меня от него… Вот она с битой наперевес виделась довольно отчетливо: светлые волосы, ясные глаза. Кажется, Дина даже не была под кайфом…
– Мать у нее брюнетка, – проговорил Артур, размышляя о своем, но наши мысли удивительным образом сошлись в этой точке. – А Дина – блондинка. Крашеная?
– Не знаю. Я не всматривалась…
– У темноволосых родителей редко рождаются светленькие дети. Генетика…
– Может, ее отец тоже блондин… А это вообще имеет отношение к делу?
Он взглянул на меня с недоумением:
– Все имеет отношение к делу, пока мы не убедились в обратном.
– Отец? Дину не мог убить отец! Там не было взрослых.
– Не факт, что ее убили именно там, на вечеринке. Это могло случиться за пределами дома.
– Зачем же мы едем туда?
Вздохнув, Артур терпеливо повторил:
– Для особо одаренных: все имеет значение, пока мы не убедились в обратном.
– Сам «особо одаренный»! – огрызнулась я и сама услышала, как по-детски это прозвучало.
– Не сердись, кусака, – протянул он миролюбиво.
– Ладно, – тут же согласилась я. – Мне запомнились только два парня – оба
