Питер Чейни - Тайное становится явным
Одевшись, Калагэн на лифте спустился в свой офис, где ознакомился с почтой и выпил принесенную Эффи чашечку кофе. После этого он отправился в контору к Лейну.
Когда его провели в кабинет, Лейн с подозрением поглядел на него поверх пенсне.
– Не хочу отнимать у вас много времени, мистер Лейн, – сказал Калагэн, – но мне хотелось бы поговорить с вами напрямую. Полагаю, что все, о чем говорится в этом офисе, можно считать материалом не для печати?
– Довольно странная просьба, мистер Калагэн. Могу я спросить, чем это вызвано? – спросил адвокат.
– В наших с вами отношениях должно быть все открытым. Но в то же время в этом деле есть пара моментов, о которых вы не знаете. Например, прав ли я, предполагая, что вам неизвестно о том, что ваш клиент, майор Вендейн, заложил свое поместье за 20000 фунтов с выплатой шести с половиной процентов годовых, и то, что эта сумма уже погашена?
Брови Лейна поползли вверх.
– Я поражен. Конечно, я не знал.
– Я так и думал, – сказал Калагэн. – Потому что сделка была совершена через одну из юридических фирм в Экзетере. Полагаю, что вы написали в страховую компанию письмо и сообщили им, что если они не уладят с иском к концу месяца, то вы передадите дело в суд.
Адвокат кивнул. – Да, это так.
Калагэн закурил.
– Я хочу, чтобы вы кое-что сделали, кое-что, что может показаться несколько странным. Вам это не понравится, так как это нужно будет делать за спиной вашего клиента.
– Думаю, что при таких условиях не смогу этого сделать.
– О, нет, сможете, если это будет в конечном счете в интересах вашего клиента, – сказал Калагэн.
Юрист облизал губы.
– Вероятно, но я должен быть уверен, что это в интересах моего клиента.
– Хорошо, – согласился Калагэн. – Тогда давайте посмотрим на факты. Я считаю, что после кражи бриллиантов ваш клиент не сильно торопился предъявить иск страховой компании. Ведь не майор попытался надавить на страховую компанию, чтобы они заплатили. Это сделал Ланселот Вендейн. Это также можно понять: ведь он беспокоился, получит ли причитающееся ему после смерти майора. Но непонятно то, что именно ОН пытался оказать давление на страховую компанию.
– Именно так, – сказал Лейн, – я все еще не понимаю.
– Вы поймете, послушайте. Когда я приехал в Марграуд, Одри Вендейн сказала мне, что у нее был разговор с отцом и у них появилась мысль написать письмо в страховую компанию с просьбой отсрочить иск.
Лейн удивился.
– На самом деле?
– Ну я попридержал их, – сознался Калагэн. – Очевидно, что это выглядело бы странно. Во-первых, страховая компания, без всякого сомнения, и так уже что-то подозревает. А любое обращение к ним с просьбой просто отсрочить удовлетворение иска, сделает их еще более подозрительными.
– Несомненно,– согласился Лейн, – если у них не будет веских доводов в пользу этой отсрочки.
– Вот именно, – сказал Калагэн, – и мы должны найти этот довод. Вопрос в том, что страховая компания задержала платеж потому, что они почувствовали что-то подозрительное. А нам не нужно долго размышлять, чтобы понять: что является подозрительным. Страховая компания не платит только в одном случае. Это тогда, когда они считают, что иск липовый. А они считают этот иск липовым. И я думаю, не только они, – я тоже так думаю.
Юрист ничего не ответил. Вид у него был очень мрачный.
– У семьи Вендейнов или у кого-нибудь из ее членов, – продолжал Калагэн, – могут возникнуть сложности, если страховая компания заплатит деньги, а потом выяснится, что дело не совсем чистое. Кто-нибудь может загреметь в тюрьму.
– Понятно. – Лейн сложил кончики пальцев вместе и стал смотреть в окно. – И какая у вас идея? – поинтересовался он.
Калагэн выпустил колечко дыма и смотрел, как оно плыло по комнате.
– Моя идея такова, – произнес он. – Вы сегодня напишете в страховую компанию и сообщите им, что фирма "Калагэн: частный сыск", которую наняли для того, чтобы выяснить, что произошло, считает, что ей удалось найти указания на то, где находятся драгоценности. В данных обстоятельствах, до поступления дальнейших сообщений от мистера Калагэна, майор Вендейн хотел бы отозвать свой иск. Абсолютно ясно, что он так должен сделать.
– Понимаю, – кивнул адвокат.
– Так подсказывает здравый смысл, – продолжал Калагэн. – Если бы у нас действительно были данные о местонахождении драгоценностей, то вполне очевидно, что мы должны были бы это сделать. И это ни у кого не вызвало бы подозрений.
– Я думаю, мне нужно переговорить со своим клиентом об этом деле, – сказал Лейн.
– Вы не сможете этого сделать, – ответил Калагэн. – У него был сердечный приступ, и сейчас он в больнице в Экзетере. Ему не разрешается разговаривать. Я очень советую вам сделать так, как я сказал.
– Вот как. Почему же? – спросил Лейн.
– Потому что, если это не сделаете вы, – сказал Калагэн, – то я отправлюсь в страховую компанию и сам расскажу им эту историю. Во всяком случае, я считаю необходимым немного попридержать этот иск.
– Мистер Калагэн, я полагаю, что вы понимаете, что предлагаете? Ваше поведение предполагает, что иск, предъявленный страховой компании, с самого начала был незаконным, и мой клиент или кто-то из членов его семьи знали об этом. Это очень серьезное заявление.
– Это вы мне говорите, – возразил Калагэн. – Я ничего не заявляю. Я объясняю вам. Единственный способ выкрутиться из данной ситуации – мой. И нравится вам это или нет, вам придется это сделать. Если вы это не сделаете, то за вас это сделаю я.
– Мне не нравится ваша позиция, но я думаю, что вы правы, – сказал адвокат. – В данных обстоятельствах и в связи с тем, что я не могу немедленно связаться с майором, я сделаю так, как вы предлагаете, но меня это очень беспокоит.
Калагэн медленно выпустил дым.
– Что вас беспокоит? – спросил он.
– Вы практически предполагаете, мистер Калагэн, что кто-то из членов семьи Вендейнов связан с этой кражей. А тот факт, о котором вы сообщили, что мисс Вендейн призналась вам о своем разговоре с майором об отзыве иска, указывает на то, что именно она и является этим лицом. Мне очень трудно поверить в это.
– Я так и ожидал, – отреагировал Калагэн. – А относительно предположения о том, что кто-то из членов семьи Вендейнов связан с этой кражей, вы можете думать все, что хотите.
Он встал и взял свою шляпу.
– Полагаю, что это письмо вы отправите сегодня. На вашем месте я бы написал его сразу и отправил бы с нарочным.
– Думаю, что я так и сделаю, мистер Калагэн.
– Прекрасная работа, мистер Лейн, – сказал Калагэн и, улыбнувшись, вышел.
Калагэн сидел в приемной Скотланд Ярда, размышляя об инспекторе Валпертоне. Он думал, что, очевидно, разговор с ним будет трудным. То, что он держит его в приемной уже пятнадцать минут, чтобы несколько охладить его пыл, являлось свидетельством этого.
Он закурил и стал думать о письме, которое нашел у Габби. "Очень интересный документ," – подумал Калагэн. "И не только интересный, но и полезный. В нем был только один серьезный факт, но он указывал на то, что, наконец-то, в деле Вендейна что-то начало проясняться."
Калагэну нравились факты, так как они давали возможность начать работу. А письмо Рупи, как ему представлялось, было чрезвычайно показательным документом.
Он достал из кармана копию письма и просмотрел ее. Открылась дверь, и какой-то полицейский объявил, что мистер Велпертон освободился, и попросил следовать за ним. Калагэн убрал письмо и пошел за ним.
На его лице было выражение блаженной невинности. Полицейский придержал дверь, и Калагэн вошел в кабинет.
Валпертон сидел за письменным столом, спиною к окну. Стол был огромным. В конце его, с левой стороны, держа в руках открытый блокнот и карандаш, сидел сержант Гридди, известный тем, что он мог стенографировать быстрее, чем говорилось то, что он записывал.
Валпертону было тридцать восемь лет. У него было круглое лицо с внимательными глазами и колючий характер. Он немало был наслышал о Калагэне и его фирме. Его удивляло, что Гринголл и еще несколько высокопоставленных сотрудников Ярда о Калагэне говорили с определенным уважением. Сам Валпертон Калагэна не уважал. Ему не нравились частные детективы, и он считал, что в системе юриспруденции Англии не должно быть места частному сыску. С самого начала всем сердцем он не любил частных сыщиков.
– Доброе утро, Калагэн, – поздоровался он. – Я понимаю, что у вас есть что мне сказать. Но прежде чем вы это скажете, мне хотелось бы очень четко объяснить вам свою позицию, и одновременно выяснить вашу.
Калагэн не произнес ни слова.
Он подошел к стене, взял стоявший там стул и вернулся с ним к столу инспектора, затем сел, скрестив ноги, и с видимым удовольствием затянулся сигаретой.
– Это то, что мне хотелось бы услышать, – сказал он. – Я думаю, что это самое лучшее, что мы можем сделать. Поэтому, давайте Валпертон, проясняйте вашу позицию и не теряйте времени, так как я очень занят.
