Айра Левин - Дочери Медного короля

Она благодарно вздохнула, счастливая, что груз ответственности свалился с ее плеч.

— Хорошо, — согласилась она. — Но нет необходимости провожать меня, я возьму такси.

— В это время достать такси можно только по телефону, а автобусы после десяти не ходят.

— Где ты взял машину? — тусклым голосом спросила Эллен.

— Попросил у одного приятеля. — Он надел на Эллен пальто, дал ей в руки сумку. — А теперь поторопимся. У нас не слишком много времени.

Машина стояла на противоположной стороне улицы, метрах в пятидесяти. Это был открытый черный «бьюик» старой модели. Он открыл дверцу, впустил Эллен, потом обошел машину, сел за руль и включил зажигание. Эллен молчала, сжав руки на коленях.

— Тебе не по себе?

— Нет, ничего, — ответила она совсем тихо. — Просто мысль… что он хотел меня убить… Значит, я была права в отношении Дороти. Я была уверена, что она не покончила с собой.

— Да, ты была права.

— Но во всей этой страшной истории есть все же и нечто хорошее.

— В самом деле? Что же?

— Ты мне спас жизнь. Ты мне в самом деле спас жизнь. Одно это должно перечеркнуть все возможные возражения моего отца, когда мы скажем ему о наших намерениях.

Они спускались но Вашингтон-авеню. Она придвинулась к нему и осторожно, так, чтобы не мешать ему править, взяла его под руку. Бедро ее коснулось чего-то твердого, и она вспомнила о револьвере.

— Послушай, Эллен, мы попали в нехорошую историю.

— Еще бы! Но ты хотел что-то добавить?

— Меня могут арестовать за убийство.

— Но ты ведь не хотел его убивать, только пытался обезоружить!

— Знаю, но меня все равно арестуют раньше, чем я успею что-нибудь доказать… Эллен, — продолжал он, бросив на нее быстрый взгляд, — когда приедем в отель, сразу сложи свои вещи и потребуй счет… Мы могли бы вернуться в Колдуэлл меньше чем за два часа.

— Бад! — негодующе воскликнула она. — Мы не можем так поступить!

— Почему? В конце концов, он убил твою сестру и получил лишь то, что заслужил! Почему мы должны быть замешаны в…

— Это невозможно! — с силой повторила Эллен. — Порядочные люди так не поступают. Подумай, а если все-таки откроется, что убил его ты? Бегство лишит тебя возможности оправдаться. Тебе никто уже не поверит!

— Но у них не будет никаких оснований подозревать меня. Я был в перчатках, следовательно, не оставил следов. И потом меня никто не видел, кроме тебя и его самого.

— Но представь себе, что правда все же станет известна или обвинят кого-то другого. Как ты поступишь тогда? Нет, — продолжала она, не давая ему времени возразить, — как только я приеду в отель, я позвоню отцу. Не сомневаюсь, что он займется всем сам — адвокатами, прессой. Конечно, это ужасная история, но бежать…

— Да, с моей стороны было глупо предложить тебе это. Впрочем, я и не надеялся, что ты согласишься.

— А сам ты, Бад, ты ведь не поступил бы так, правда?

— Просто это пришло мне в голову, как последнее средство.

Неожиданно он резко повернул налево, с ярко освещенной Вашингтон-авеню на какую-то темную улочку.

— Разве по Вашингтон-авеню не ближе?

— Нет, так будет скорее, здесь движение меньше.

— Знаешь, чего я не понимаю? — сказала она, постукивая сигаретой о щиток. — Почему он не убил меня, когда мы были на крыше?

Она удобно устроилась, сидя вполоборота к Баду, поджав одну ногу. Сигарета начинала оказывать свое успокоительное действие.

— С твоей стороны было безумием подняться туда ночью… Он, вероятно, боялся, что лифтер его узнает.

— Да, вполне возможно. Но разве было менее опасно привести меня к себе?..

— Может быть, он собирался увезти тебя на машине подальше от города.

— У него не было машины.

— Он мог украсть ее. Это нетрудно.

— А чего он только не наговорил! Что он любил ее… Что в это время он был в Нью-Йорке… Что он чувствовал себя ответственным за ее гибель… — Качая головой, она погасила сигарету в пепельнице. — Ах, Боже мой!

— Ну, что еще?

— Ведь он показал мне свой табель с отметками, выданный в Нью-Йоркском университете…

— Фальшивка, которую он приобрел за деньги.

— А если… Если он все же говорил правду?

— Ты забываешь о револьвере. Разве это не доказывает, что он лгал?

— Ты в этом уверен, Бад? Ты уверен, что он не достал револьвер из чемодана с какой-то другой целью? Может быть, просто для того, чтобы вынуть оттуда еще что-нибудь. Например, тетрадь, о которой он говорил.

— Он направлялся к двери с револьвером в руке…

— Но даже, если он не хотел меня убить, если все это страшная ошибка, суд не сможет тебя обвинить… Ты не мог знать…

— Конечно, не мог…

Она выпрямилась, потом наклонилась к щитку, чтобы разглядеть время на своих часах.

— Десять двадцать пять! Мы должны были бы уже быть на месте!

Он не ответил.

Она посмотрела через стекло, но не увидела ничего, кроме черных полей под хмурым небом.

— Бад, мы удаляемся от города.

Он опять промолчал.

Дорога перед ними уходила в бесконечность, далеко за пределы света фар.

— Уверяю тебя, Бад, ты едешь не по той дороге!

— Но чего же, в конце концов, вы от меня ждете? — спросил начальник полиции Элдон Чесер.

Он лежал, вытянувшись во весь рост, на обитой кретоном софе. Ноги его покоились на боковинке, глаза были устремлены на потолок.

— Нужно следовать за этой машиной! Вот чего я от вас жду! — ответил Гант, нервно шагая из угла в угол по гостиной.

— В самом деле? Нам известно только, что она была темного цвета, как сказал этот тип из соседнего дома. Темная машина, в которую вошли мужчина и женщина… Знаете вы, сколько в этом городе темных машин? А также разъезжающих в них пар? Даже приметы девушки не были нам известны до вашего приезда. Они, может быть, уже добрались до Сидар-Рапидс, но, с другой стороны, не исключено, что они находятся в каком-нибудь гараже недалеко отсюда…

— Что же делать?

— Ждать… Я предупредил дорожную полицию… Да садитесь же!

— Но послушайте! — воскликнул Гант. — Ждать в то время, как готовится убийство! В прошлом году ее сестра, а теперь она…

— Опять! — полузакрыв глаза с измученным видом, сказал Чесер. — Ее сестра покончила с собой, — отчеканил он. — Я видел записку, которую она оставила. Ее подлинность была доказана экспертизой… Да и кто мог ее убить? — продолжал Чесер, предупреждая протест Ганта. — Сначала вы утверждали, что это Пауэлл, а теперь говорите, что телефонное сообщение, переданное для вас этой девушкой, доказывает его невиновность. Но если единственный подозреваемый невиновен, то кто остается?

— В сообщении было сказано, что Пауэлл располагает какими-то сведениями, — устало сказал Гант. Ему надоело повторять без конца одно и то же. — Возможно, убийца узнал, что Пауэлл его подозревает…

— До сегодняшнего вечера убийств не было, — заявил Чесер тоном, не терпящим возражений. — Сестра этой девушки покончила с собой.

Он снова стал разглядывать потолок, а Гант возобновил свое хождение. Через несколько минут Чесер сказал:

— Ну вот, теперь я все понял.

— В самом деле?

— Да. Вы, должно быть, думали, что я сплю? Когда держишь ноги выше головы, мысли проясняются, потому что кровь приливает к мозгу… Этот тип является в дом без четверти десять или около того. Сосед слышал стук бьющегося стекла, но не придал этому значения. Пауэлл с девушкой приезжает на несколько минут позже. Тип в это время находится на втором этаже, в спальне Пауэлла. Он прячется в гардеробной… Все висевшие там вещи были сдвинуты в одну сторону… Пауэлл и девушка заходят на кухню. Они готовят кофе, включают радио…

Пауэлл поднимается в спальню. Может быть, он услышал шум? Тип выходит из гардеробной. Он уже пытался взломать замок чемодана — мы нашли на нем отпечатки пальцев в перчатках. Он заставляет самого Пауэлла открыть чемодан — вынутые оттуда вещи были разбросаны по всему полу — и находит то, что искал, возможно, деньги. Пауэлл бросается на него, тогда тип стреляет. Вероятно, просто нервы не выдержали. Не исключено, что он и не замышлял убийства. Они никогда не собираются убивать, а револьвер захватывают с собой исключительно для устрашения… Так они говорят, но крайней мере. Но стреляют почти всегда. Револьвер этот, несомненно, остался после войны. Миллионы таких находятся сейчас в обращении.

Девушка бегом поднимается по лестнице… На перилах отпечатки те же, что и на кофейных чашках… Тип, по-видимому, теряет голову и заставляет ее уехать с ним.

— Почему? Почему он не покончил с ней, как с Пауэллом?

— Как знать? Может быть, струсил. Может быть, у него появились определенные желания?.. Это с ними случается, когда дуло их револьвера направлено на красивую девушку.

— Спасибо, — сказал Гант. — Очень утешительно такое услышать. Бесконечно вам благодарен…