Галина Романова - Кинжал в постели
– Как благородно! – скривил вялые губы Воскобойников.
И неожиданно почувствовал еще большее смятение. Он вдруг понял, что Боголюбов ему не противен. Ведет себя достойно. Не юлит, не заискивает, не сучит ножками от страха. Он-то поначалу ждал этого, желал торжествовать. Когда не вышло, разозлился. А теперь…
– Благородно или нет, но я порвал со своим прошлым. Ребята были частью его. И мои копейки… Плевать мне, понимаете? Деньги – это всего лишь деньги, не более. На них не вернешь мне сына, жену. Не купишь бессмертия и прощения. Дерьмо это все, начальник.
Вот тут Воскобойников с ним был согласен. Более того, считал, что удача даже в мелочах, уважение, успех у женщин гораздо более ценны, нежели счета в банках. Можно купить заинтересованность в себе, но никак не все остальное. Нежность, любовь, а страстный искренний шепот в тишине спальни! Разве это покупается?
– Итак, она позвонила, переговорили, гм-мм. – Неожиданно запершило в горле, и он раскашлялся.
Кашлял он всегда, когда начинал волноваться, это с детства. Случалось это крайне редко. Все больше кашлял, когда мамино здоровье тревожило. Сейчас-то что?!
– Нет, неправильно. Она позвонила и пригласила к себе в офис. Говорили уже там, – поправил его Боголюбов.
Ему хотелось вдарить начальника между лопатками, чтобы тот перестал кашлять и краснеть.
– О чем говорили?
Воскобойников влез в верхний ящик стола, там у него хранились мятные леденцы. Сунул парочку в рот. Несолидно как-то перхать при подозреваемом.
– Ну… О многом. Она спрашивала, как дела? Я вкратце обрисовал…
Боголюбов хмыкнул, вспомнив, как Жанка жадно осматривала его лицо, плечи, грудь. Как томно без конца вздыхала и жаловалась на Мишку, заделавшегося таким кобелем, что сил просто больше нет терпеть. Она и не слушала его почти. Все больше говорила. Сначала про деньги, которые они ему должны. И она могла бы все это устроить без проблем, да боится, что Мишка помешает. С какой стати ему мешать, удивился тогда Боголюбов, они же всегда прекрасно ладили. Жанка тут же обвинила мужа в скопидомстве. И намекнула, что Мишка выплачивать ему его деньги не поторопится.
«Так и знай!» – поиграла она бровями и наградила таким многозначительным взглядом, что Боголюбов не знал, что и думать.
Складывалось такое ощущение, что она с ним заигрывает! Сделалось противно. А потом сделалось противно от других ее слов.
– Что же она такого неприятного вам сказала? – Оживился Воскобойников, которому он рассказал только про деньги.
– Ну… Что в городе есть человек, который мечтает увидеть меня в гробу.
– Ух ты! И имя назвала этого человека?
– А как же! Это, говорит, брат убиенного мною. Кажется, его зовут Максим, – пожал плечами Боголюбов.
– Ух ты! А откуда у нее такая информация? Он что же, объявление в газету давал? – хмыкнул недоверчиво Воскобойников.
История переставала ему нравиться. Все запутывалось, а он этого не любил. Баба мертва, ее теперь не спросишь, зачем она вызвала к себе потенциального кредитора. Нового фигуранта обозначила. Зачем?! И самое главное, морда у Боголюбова не расцарапана! И руки целы. Может, они чем-то занялись непотребным, а? Прямо в кабинете, дождавшись, когда ее супруг отчалит? Может, на спине у него отметины?
Он разнервничался еще сильнее, и тут же спазм перехватил дыхание, вызвав новый приступ кашля. Что ты будешь делать!
– Не знаю точно. Жанна что-то говорила про подругу, которая узнала мой номер телефона у моего соседа. Она будто бы через кого-то узнала. Честно, начальник? Я плохо слушал. Я все больше осматривался, восхищался даже. За семь лет, что я бездельничал, ребята круто поднялись. Молодцы! – закончил Сергей не без восхищения.
– И тебя даже не интересовало, что кто-то жаждет тебе отомстить? – не поверил Воскобойников.
– Я предполагал, что желающие будут. И что?
– Вы поговорили, что дальше?
– Дальше я ушел. Где-то около девяти. Поехал домой. Потом мне Алика позвонила. Все.
– Кто может подтвердить, во сколько ты покинул офис своих друзей?
– Охранник. Он меня и выпускал. И хочу добавить, что, когда я уходил, Жанка была живее всех живых. Это точно. – Он вытянул вперед руки в наручниках. – Может, освободите?
– Никак нет! – испуганно отпрянул Воскобойников. – Я вынужден задержать тебя на семьдесят два часа.
– Вынужден! – фыркнул Сергей. И помотал головой. – Пока я буду жопой греть нары, настоящий убийца Жанны может удрать.
– А кто, по-твоему, ее мог убить? – вдруг спросил Олег Иванович, прежде чем конвойный увел Боголюбова.
– Я не знаю!!! – крикнул тот уже из коридора.
Он не знает!
И Воскобойников не знает. И муж покойной не знает, хотя подходит на роль подозреваемого ничуть не меньше. У него, к слову, мотив тоже имелся. И достаточно было заглянуть в его бегающие глазки, где нет-нет да проскользнет облегчение и что-то напоминающее восторг, чтобы понять – парень рад, что избавился от обузы.
Жена давно стала для него обузой. На это многие из их фирмы намекали. И даже главный бухгалтер, которая и нашла тело, тоже не удержалась и немного посплетничала.
– Вы их видели? – фыркнула она, когда Воскобойников задал ей вопрос об их отношениях. – То есть Михаил какой!..
– Какой?
– Красавец же, ну! И великой души человек! А Жанна что?
– А что Жанна?
– Пиявка на его прекрасном теле! – вдруг развеселилась бухгалтерша. – Как специалист она – ноль! Как жена – тоже. А вот как чирей на одном месте, это да…
И вот думай теперь и гадай, чей мотив для убийства тяжеловеснее: Боголюбова или Стрельникова? И если приход и уход первого был отмечен охранником, то как уезжал второй, никто не видел. Охранник точное время указать не смог. Камеры ничего не зафиксировали. Так что, Михаил Федорович, не за горами тот день, когда вы поменяетесь местами со своим дружком, не за горами.
Воскобойников полистал тонкую пока еще папку с делом, нашел нужный протокол допроса, поставил палец на записанный им же самим номер домашнего телефона охранника, дежурившего тем роковым вечером, и набрал его.
– Алло! – сердито отозвался мужской голос.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Воскобойников. – Вас беспокоит следователь Воскобойников. У меня к вам один вопрос.
– Слушаю, – голос стал чуть тише и вежливее.
– Вы хорошо помните вечер убийства гражданки Стрельниковой?
– Ну так… А что нужно-то? – Вежливость вытеснило беспокойство, охранник на кого-то цыкнул и отослал прочь.
– Вот гражданин Боголюбов утверждает, что когда он уходил из офиса, то Стрельникова была живее всех живых. Что вы на это скажете?
– А что надо говорить-то? – не понял охранник, кто его только на работу принимал, такого тупоголового.
– Вы как-то можете это подтвердить?
– Что?
– Что она была на тот момент жива?! – повысил голос Воскобойников. И решил до конца все ему разжевать. – На момент, когда уходил Боголюбов, ваша хозяйка была жива или нет? Вы как-то можете это подтвердить?!
Неудивительно, что в их офисе совершено убийство, при такой-то тупой охране! Там всех можно было переколотить, и никто бы до утра не спохватился.
– Ща… – пробормотал охранник и затих возле трубки.
Сопел он долго. Воскобойников успел еще два мятных леденца сжевать. Потому что распсиховался до очередного приступа кашля.
– Эй, вы еще там? – с надеждой оборвал свое сопение охранник.
– Да. Тут я, тут.
– По ходу, он прав.
– Кто прав, уважаемый?
– Ну, этот гость. По ходу, когда он уходил, хозяйка была жива.
– Откуда такая уверенность? – забеспокоился Воскобойников и глаза закатил, парень цедил по слову.
– Он когда выходил, она позвонила. И спросила, ушел он или нет. Я сказал, что на выходе. Она попросила его к трубке, но гость этот, как его…
– Боголюбов? – подсказал Олег Иванович.
– Точно, он. Он отказался говорить с ней. Сделал мне знак, что его уже нет. И ушел. – Охранник облегченно выдохнул. – Это точно.
– Можете под протокол это подтвердить?
– Да, если нужно. Когда подъехать?
Они условились о встрече, и Воскобойников дал отбой. Положил трубку и задумчиво уставился в потемневшее окно.
Что же получается?! Боголюбов ее не убивал?! Точно не убивал? Кто же тогда так умело сымитировал его мастерский захват? Муженек постарался? Так у того тоже алиби, уже проверили. Хотя он мог и не сам это сделать, а попросить кого-то подняться в офис тем же путем, каким сам вышел. И ключами от черного входа снабдить. Надо поработать с парнем, ой надо.
Еще какой-то мститель объявился, по словам Боголюбова. Брат убиенного им парня? Максим? А что, понять того несложно. Боголюбов осиротил его, убив брата, и возможно, ни за что. Почему у него не может быть причин желать Боголюбову смерти? Вполне может. Но вот смерти Жанны Стрельниковой это никак не объясняет. Этот парень Максим жаждал убить Боголюбова, но никак не ее.
Телефонный звонок на его мобильный заставил его вздрогнуть и оторвать взгляд от черного оконного провала.
