Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

— Ну, что ты, Никита, — грустно вздохнул Дима, — как ты обеспечишь мне безопасность? Там играют такие люди, против которых даже мой отец бессилен. А знаешь, кстати, кто мой отец?

— Знаю, — улыбнулся Никита. — А знаешь, кто мой?

Никита решил, что может выложить Диме кое-какие факты, которые убедят одногруппника, что тот вполне может рассчитывать на защиту. Выслушав небольшой рассказ Никиты, Дима начал свой.

— Да мне, если честно, практически ничего не известно. Отец не хотел делиться со мной подробностями, полагая, что, чем меньше я знаю, тем крепче сплю.

— Кстати, почему вы держали от всех в тайне, что являетесь родственниками?

— Я сам попросил отца об этом. Мне не хотелось, чтобы преподаватели делали мне поблажки, как сыночку проректора, а одногруппники относились, как к возможному осведомителю — боялись при мне вести себя естественно. Ты меня должен понять. Наверно, по той же причине никому не рассказываешь, кто твой отец?

— Да, по той же, — пришлось скривить душой Никите. — Но вернёмся к шантажистам. Кто они и чего хотят?

— Кто они — понятия не имею. Судя по всему, принадлежат к элите, имеют большие возможности и большие связи, раз отец их боится. Чего хотят, тоже толком не знаю. Но догадываюсь, что это как-то связано с Большим Бубном.

— Речь про украденный несколько лет назад из хранилища мёртвый артефакт? — удивился Никита.

— Да. Мне кажется, вся эта грязная игра затеяна из-за него.

Вот это неожиданность. Никита полагал, что развёрнуто сражение, цель которого, как минимум дворцовый переворот в руководстве Университета. Но битва, оказывается, идёт всего-то за раритетную игрушку?! Конечно, отличной новостью было то, что происшествие никак не касалось подопечной. Однако Никита не исключал возможности, что Диму специально дезинформировали, поэтому расслабляться было нельзя.

— А какое отношение твой отец может иметь к этому артефакту? — продолжил попытки разобраться в ситуации Никита.

— Не знаю. Но речь о чём-то криминальном. Отец очень не хотел делать то, что от него требовали шантажисты. Тянул до последнего. А в ночь, когда он, не выдержав давления, выполнил часть их требований, он исчез.

— Как ты догадался, что отец всё-таки согласился на условия шантажистов?

— Я видел его в тот вечер — прочитал это в его обречённом взгляде, — Дима грустно вздохнул и опять уставился в одну точку.

— А что было на следующий день? — стимулировал парня вопросом Никита. Ему не хотелось, чтобы тот опять выпал из реальности.

— На следующий день, я, так же как и все, был в неведении, где отец. Пытался разузнать, что с ним. Просил Егора мне помочь. Он контактный, со всеми поддерживает приятельские отношения. Умеет информацию раздобывать.

— Получается, Егор знает, кто твой отец?

— Да, он единственный, кто знает. Теперь ещё ты. Егору я рассказал об этом в день исчезновения папы.

— Егор смог узнать что-то полезное для тебя?

— Да нет, толком ничего. Но неожиданно сегодня утром отец сам вышел на связь. Сказал, что с ним всё хорошо, чтобы я не волновался. И просил никому ничего не говорить.

— Он не сказал, где находится?

— Нет.

— Но, всё равно, услышав голос отца, ты, наверно, немного успокоился?

— Наоборот! После разговора с ним на меня напала ещё большая тревога и тоска. Я корил себя, что не могу помочь отцу. Что из-за меня ему пришлось идти на сделку с совестью. И к концу занятий у меня сформировалось решение — уйти из жизни, чтобы лишить шантажистов возможности давить на отца. Я обыгрывал эту мысль несколько часов, слоняясь по опустевшему Университету. Потом решил зайти к отцу в кабинет. Думал, может, там, среди вещей, которые любил папа, я смогу успокоиться, настроиться и, наконец, выполнить то, что задумал.

— Ты знал код доступа в кабинет отца?

— Знал. Там я решился. Прямо из кабинета позвонил отцу, чтобы попрощаться. Сказал скороговоркой, чтобы папа простил меня, потому что делаю это ради него. И сразу нажал отбой. Потом выскочил в коридор и побежал в туалет. Когда я открыл дверь… это был шок. Сначала я даже не понял, чем является то, что я вижу. Только потом, когда ты успокаивал девчонок, я узнал, что это была голограмма, проекция из условного будущего. Она напугала меня. Поверь, увидеть своё бездыханное тело — это ужасно. Я понял, что не смогу сделать то, что задумал. В какой-то момент я услышал шаги и спрятался в кабинке. В санузел зашла Наташа. А дальше ты знаешь.

Дима умолк, а Никита воспользовался паузой, чтобы проанализировать возможные пути развития сложившейся ситуации. Было очевидно, что придётся прибегнуть либо к магии, либо к помощи отца. И, пожалуй, в данной ситуации второй вариант лучше.

— Как думаешь, голограмма — это дело рук шантажистов? — прервал размышления Никиты Дима.

— Похоже, — кивнул Никита, хотя сам не был уверен на все сто.

В этот момент у него зазвонил мобильный. Он не сомневался, что на том конце провода кто-то из девушек и не сдержал слегка самодовольной улыбки — он успел-таки расспросить одногруппника обо всём до прихода девчонок.

— Ни я, ни Наташа не нашли Диму. Хотя обыскали всё вдоль и поперёк, — взволнованно прокричала в трубку Вероника. — А что там у тебя?

— А я нашёл.

— Ура! — радостно заорала Ника. — А чего молчал?

— Да вот только что нашёл. Спускайтесь с Наташей на первый этаж к гардеробу. Мы тоже сейчас туда подойдём.

Никита нажал отбой и обратился к одногруппнику:

— Слушай, Дима. Думаю, девчонкам ни к чему знать историю про шантажистов. Будем делать вид, что послание отправил не ты. Прикинься, что у тебя с этой лабораторной вообще не получилось. Тогда и послание, и голограмму можно будет списать на чей-то дурацкий розыгрыш. Если девушки спросят, почему ты так долго торчал в Университете, говори — занимался в библиотеке. Только, если что — в малом зале. А то в большом мы сегодня с Вероникой дежурили, и как сам догадываешься, тебя не наблюдали. Всё понял?

— Понял.

— А я сейчас созвонюсь с отцом, и тебя в ближайшее время заберут под охрану на пару недель, пока тут всё не утрясётся.

— А как же всем объяснить моё отсутствие в Университете да ещё перед самой сессией?

— За это можешь не беспокоиться, — улыбнулся Никита, — отец что-нибудь придумает.

Глава 13. Список подозреваемых

Никита передал Диму из рук в руки людям, которых прислал отец, после чего решил заскочить ненадолго в женское общежитие, чтобы убедится, что Вероника на месте. Он надеялся, что шок, который Ника пережила пару часов назад, хотя бы на сегодняшний вечер лишил её желания искать приключения на свою голову. Предположения Никиты подтвердились — он застал Веронику в её комнате. Она сидела на кровати, немного растерянная, прижимаясь к Наташе. Конечно, куда же без рыженькой подруги?!

Никите нетрудно было догадаться, что перед его приходом девушки обсуждали сегодняшний инцидент — в их глазах до сих пор читался отблеск пережитого страха, но чувство собственного достоинства, которым обе подруги обладали в избытке, не позволяло им напрашиваться на утешение второй раз за день. Наташа выдавила полуулыбку, а Вероника окатила Никиту взглядом, выражавшим: «ну, и? чего пришёл?» Его умиляли попытки девушек изобразить невозмутимость, но, тем не менее, он вынужден был подлить масла в огонь, разыграв перед ними небольшой спектакль:

— Девочки, представляете, не успели мы с Димой до нашей общаги дойти, как у него ужасно разболелся живот. Пришлось скорую вызывать.

— Господи! Что сегодня за день?! — с горечью в голосе воскликнула Наташа. — Что врачи сказали?

— Сказали — аппендицит, и госпитализировали Димку в областную больницу. Но вы не беспокойтесь, медики уверены, что ничего страшного — прооперируют и будет как новенький.

— Ну, будем надеяться, всё обойдётся, — проронила Вероника с грустным вздохом, видимо забыв, что хотела выглядеть невозмутимой.

— Я вот что подумал, девочки, наверно, не стоит пока докладывать Дисциплинарному Совету о розыгрыше.

Никита догадывался, что даже если девушки ещё и не обсуждали эту тему, то в ближайшее время она бы обязательно стала предметом их дискуссий. Конечно, все трое знали, что было грубо нарушено одно из самых строгих правил. Студентам не позволялось применять цифробуквенные методики без разрешения преподавателей. Исключением были только особые дни: Медиана и Выпускной, когда по сложившейся много лет назад традиции профессора закрывали глаза на мелкие проказы. По мнению Никиты, шутник, напугавший молодых людей голограммой из условного будущего, стопроцентно, заслуживал наказания, даже не столько, за то, что применил магию в обычный день, сколько за то каким абсурдным и жестоким был его розыгрыш. Но Никите не хотелось, чтобы инцидент получил огласку, пока не выяснится, что к чему.