Татьяна Степанова - Когда боги закрывают глаза
Искали, искали и так и не нашли.
Приключение, если это можно назвать большим приключением, обернулось большой бедой и невосполнимой утратой.
И вот сейчас это чувство, которое не описать словами… ожидание, томление, почти уверенность… Почему оно возникло вновь, здесь, сейчас?
Нет, не здесь и не сейчас. А той ночью на шоссе у расстрелянных машин.
Он, Мещерский, подошел к металлическому ящику, увидел, что он вскрыт, и…
Погребальный саркофаг… продвинутый, с электронным замком, современного дизайна, но по сути своей погребальный саркофаг…
Хотя почему погребальный?
Если что-то вышло, выбралось оттуда… как всего лишь на мгновение ему представилось, показалось… то где же оно? Не мертвое, какой, к черту, там саркофаг, контейнер, металлический бокс, клетка…
Кто-то устроил всю эту стрельбу и взрывы, прикончил людей с тем, чтобы завладеть контейнером. Открыл электронный замок, а потом что-то пошло не так, и то, что там было… сидело… ждало своего часа, вырвалось, освободилось.
Возможно, убило того, кто открыл электронный замок и сунул свой любопытный нос туда, куда совать не следовало.
Никогда.
Никому.
Иначе – смерть.
Мещерский потер лицо рукой, допил кофе. А потом вспомнил детский фильм Спилберга: «8 мм» или как там его, где школьники сняли на пленку кинокамеры освободившегося из железнодорожного контейнера космического паука.
Мещерский усмехнулся – вот так и плодятся мифы. И в старину так же было. Все точно так же. Плод гнева Эрлика, вышедший на охоту после лютой голодной зимы…
Не что иное, как отголоски очень древнего запретного каннибализма, о котором алтайские таежные сказки даже боятся упоминать.
Но не случалось в тайге много, много, много веков тому назад?
И с этим железным ящиком на шоссе то же самое. Не надо сочинять новый миф о том, как однажды ночью…
Звонок мобильного.
Мещерский едва нашел телефон в хаосе холостяцкой кухни.
– Слушаю.
– Сереженька, ты проснулся? Что делаешь?
Катя… ах, Катя…
Голосок елейный такой, значит, что-то нужно, и весьма срочно.
– Я хотел в офис съездить, там бумаг накопилось.
– Сереженька, у меня дело неотложное, – Катя явно волновалась. – Мы сейчас с Федором Матвеевичем…
– С кем?
– С полковником Гущиным смотрели пленки с видеокамер. Или я что-то путаю, или я его узнала.
– Кого? – не понял Мещерский.
– Помнишь старое дело об убийствах в усадьбе Фонда русского зарубежья, там еще твои родственники дальние фигурантами проходили, потомки эмигрантов? Ну, клад они еще искали в своем бывшем поместье?
– Катя, я что-то… а, помню, конечно, но сколько времени прошло уже.
– Вот и я о том же! – воскликнула Катя. – Я его узнала на пленке видеокамеры аэродрома, только я могу ошибаться. Давай немедленно сюда, приезжай в главк, слушать ничего не хочу – ты нам нужен. Ты рассудишь, ошиблась я или нет.
Глава 16
Пленки
Эпопея со слежкой за спецагентом закончилась в тот момент, когда Август Долгов вышел из прозекторской, провозглашая: «Я здесь закончил, с остальным патологоанатомы разберутся сами».
Катя помнила дорогу в Москву смутно, Долгов высадил их с Евой Ершовой на Садовом кольце возле станции метро «Парк Культуры». Объявил, что на следующий день в главке на Никитском не появится: «Надо проверить документы фирмы о разрешении полета из «Райков», ваш шеф Гущин обещал мне переслать».
И уехал.
И все.
Как это ВСЕ?!
Биологиня объявила, что «займется своей непосредственной работой, если не возражаете, проверкой и анализом образцов, изъятых во время вскрытия». Катя записала ее телефон в мобильный.
И Ева Ершова тоже оставила ее, нырнув в метро.
И все.
Как это, как это…
Катя дала себе слово: ну я еще до вас доберусь!
Но в этот вечер она кое-как дошла до дома на Фрунзенской набережной. И посчитала, что на сегодня с нее хватит.
Зато завтра…
Назавтра, приехав на работу в главк, Катя сначала доложилась своему непосредственному шефу – начальнику пресс-центра: так, мол, и так, розыск просил, даже не просил, а поставил ультиматум, но дело интересное, странное, хотя вряд ли для публикаций, потому что раз в расследовании участвует ФСБ, то…
Начальник пресс-центра вздохнул, человек интеллигентный и умный, он просекал ситуацию с полуслова.
После оперативки Катя отправилась с рапортом к полковнику Гущину. После совещания он сидел в своем большом кабинете в гордом одиночестве и смотрел что-то по ноутбуку, вяло, с опаской тыкая в кнопки клавиатуры толстым пальцем. С компьютерами ветеран Гущин не дружил.
Катя рассказала все до мельчайших подробностей, а в конце выразила восхищение:
– Вот он сколько всего там нашел, на месте преступления, – камеры, тело, потом фактически место, где след, ведущий от тела, закончился на обочине шоссе. А здорово они работают, Федор Матвеевич, эти люди из Четвертого управления. Нам бы у них поучи…
Гущин, слушавший ее молча, вперившись в экран ноутбука, взглянул на нее поверх очков.
– Куда уж нам в нашей серости, – сказал он. – Я вот тут с восьми утра и все пленки смотрю с видеокамер, что мы на аэродроме изъяли.
Катя не поняла: он хвалится или это он жалуется ей?
– На пленках есть тот, кто приезжал на аэродром заказывать полет в Саратов?
– Есть, вот, любуйся.
Гущин повернул ноутбук боком, и Катя увидела на экране смазанное черно-белое изображение: темная иномарка останавливается за воротами аэродрома, кто-то выходит, беседует с охраной возле будки, потом идет по выложенной плиткой дорожке к конторе – мужчина в темном костюме, с кейсом и в черных очках.
– Прямо люди в черном, – Катя смотрела на экран, – а номер машины, на которой он приехал…
– Я дал задание, укрупнили изображение, сделали распечатку.
– Ну вот и установим, чья она и кто это такой весь из себя. К тому же у нас… то есть у вас еще документы с разрешением на полет. Август Долгов их проверит, а у них каналы проверки не нашим чета, и потом… вообще он сказал, что мы быстро установим, чьи были те машины, в лесу расстрелянные, и кто эти люди.
– По данным экспертизы ДНК следов крови, обнаруженных на месте нападения, потерпевших должно быть четверо или пятеро. Пять человек, если считать по максимуму, – двое водителей и трое сопровождающих. И все они убиты, и трупов их нет. И еще тот труп в лесу неопознанный, изуродованный.
– Долгов предположил, что это, возможно, жертва, а может, нападавший, один из напавших на машины. Вот только…
– Ты несерьезно относишься к этому делу, – сказал Гущин.
– Я? Несерьезно? Да я вчера весь день по лесу гоняла, потом в морге формалин нюхала, и все потому, что вы просили меня вам помочь!
– Это дело требует максимальной собранности и серьезности, – повторил Гущин. – И я тоже каюсь. Вчера, когда посылал тебя с этим вундеркиндом из спецподразделения, не до конца еще понимал всю серьезность…
– Вы что-то узнали? – тихо спросила Катя. – Какая-то новая информация появилась?
– Да полно новой информации – видишь, тут у нас фигурант на пленке, номер машины, диспетчер нам тогда даже фамилию называл «типа Петров», только все это… все это мало нас продвинет вперед. Как и те липовые номера на машинах там, в лесу.
– Но камеры слежения, труп…
– Откуда они ехали? – спросил Гущин сам себя. – Неизвестно. Куда? Мы предполагаем, что на аэродром. Но надо доказать связь между машинами в лесу и этим вот чучелом с кейсом. Что он и эта фирма имеют отношение к контейнеру, в котором мы не знаем что находилось. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.
– Подождите, Федор Матвеевич, Долгов разберется, – выпалила Катя и сразу же прикусила язык. Ох, неверный, неверный посыл… Ох, что-то сейчас произойдет.
Но не случилось ничего. Гущин лишь засопел и уткнулся в ноутбук.
Пауза.
В общем, можно сматывать удочки. Но Катя решила не заканчивать эту беседу вот на такой минорной ноте.
– Я могу наблюдать за работой Долгова и дальше, – сказала она. – Считайте, что я ваш стукач-доброволец в этом деле. Но вся сложность в том, что мы наблюдать за его деятельностью можем, лишь когда он тут, в поле нашего зрения. А как удалился в свое ведомство – все. Наши возможности здорово ограничены.
Гущин не ответил.
– Я завтра планирую съездить в лабораторию к этой Ершовой, будут как раз готовы результаты анализов, потом сравним с данными нашей экспертизы. Долгов посчитал, что лучше подстраховаться и перепроверить.
Молчание.
– Федор Матвеевич, а там еще пленки есть? Можно мне тоже посмотреть?
Гущин снова развернул ноутбук, Катя подтащила тяжелое кожаное кресло и села на угол стола (вот так, семь лет без взаимности! Примета такая дрянь).
– Да тут вся работа аэродрома, – сказала она через четверть часа: на экране все чередовались кадры.
Прошло еще четверть часа – пленки шли единым файлом, правда, сбоку каждый раз в кадре выскакивали дата и время.
