Марина Крамер - Жить на свете стоит
К ее удивлению, в окнах квартиры горел свет, и это Нику моментально насторожило. Подниматься к себе или сразу вызвать полицию? Но, приглядевшись, она увидела в окне кухни Артема и поняла: Масленникова отпустили, и он приехал к ней. Значит, поэтому она не нашла запасных ключей от своей квартиры – они были у Артема с собой.
«Мог бы телефон включить», – подумала она, прикладывая магнитный ключ к «пятачку» домофона.
Масленников встретил ее на пороге, одетый в спортивные брюки и футболку, которые хранились у Ники «на случай форс-мажора», как они это определяли. Едва она закрыла дверь, как Артем схватил ее в охапку, прижал к себе и тяжело задышал, зарывшись лицом в растрепавшиеся волосы. Ника тоже обвила руками его спину, чувствуя, что все-таки рада его видеть, рада тому, что он поехал не домой, а сюда, к ней – значит, она по-прежнему важна для него.
– Ну, как ты, мой хороший? – спросила она, когда Артем чуть ослабил объятия.
– Даже не знаю… странный опыт, если честно. Думал, что всю кожу с себя мочалкой сниму – до того, казалось, запах въелся, – признался он, помогая Нике раздеться. – Ты знаешь, не смог домой ехать…
– Там все вверх дном, – сказала она, направляясь в ванную, – я же ночевала у тебя. Ключи у меня пропали, пришлось сегодня у хозяйки запасные брать. А завтра, очевидно, придется менять замки.
Артем пропустил фразу о ключах мимо ушей, опередил Нику и подал ей халат:
– Идем ужинать, Белочка. Я голодный…
Ника с ужасом вспомнила, что в холодильнике у нее, что называется, повесилась мышь, а в магазин она зайти, разумеется, забыла. Сама могла легко обойтись овсянкой, но вот Артем…
И он не преминул высказать:
– Могла бы что-то в холодильник положить на всякий случай.
– Ну прости – я как-то не подозревала, что ты сегодня ко мне явишься, – вспыхнула она.
– Конечно! Ты вообще вряд ли думала, что я выйду!
– Что?!
Назревала ссора… Ника не могла понять, зачем Артем делает это, ведь сам приехал, она его не звала. «Не могу больше, – вдруг поняла она. – Кончились силы терпеть и проглатывать, не могу – подавлюсь».
Возможно, момент был выбран неудачно, но ведь она и не выбирала его – так уж сложилось, что Артем первым начал ссору. Он не понимал – или не хотел понимать – очевидного: с каждой такой ссорой они все больше отдалялись друг от друга. Ника чувствовала себя ненужной, лишней. Именно в такие моменты она все отчетливее понимала, как мало места ей отведено в жизни Артема, раз он с легкостью может вот так раздражаться. Но и за собой она тоже чувствовала некую вину, ведь зачастую именно она, Ника, инициировала такие вспышки. Вот сейчас – ну, что за повод? Мужик из тюрьмы вышел, ужинать хочет… Но, возможно, ему тоже стоило высказать недовольство в каком-то ином тоне? Она, в конце концов, не жена ему, и, судя по всему, никогда ею не станет. Все это уже было у Артема в другой жизни – не с Никой, и он не стремился повторить или попробовать иначе.
Обида захлестнула ее, и Ника не смогла больше сдерживать рвущиеся наружу слова.
– Понимаешь, иногда наступает такой момент, когда все… Встаешь утром и понимаешь – все! Устала что-то всем объяснять, убеждать, оправдывать, выслушивать, понимать. Все – сил хватит только на то, чтобы встать и уйти. Молча. Не объясняя ничего.
Ника поежилась и обхватила себя за плечи. В кухне вдруг стало неуютно и холодно, хотя окно было закрыто, а вытяжка над плитой, которую она включала, когда закуривала, сейчас не работала. Этот холод исходил от нее самой, откуда-то изнутри, и Ника отчетливо это чувствовала. Снова, в который уже раз… В последнее время это ощущение накрывало ее все чаще. И присутствие Артема почему-то никак не могло прогнать этот холод, хотя раньше стоило ему просто взять ее за руку, и все менялось. Он молчал – и в этом молчании Нике чудилась какая-то отстраненность, которой прежде не было. Масленников протянул руку и тоже вытянул сигарету из пачки, однако не закурил, вернул обратно.
– Никуся, ну зачем ты… – заговорил он, покручивая в пальцах ее зажигалку. – У меня такое впечатление, что ты ищешь повод для конфликта даже там, где его нет. В чем ты сейчас хочешь обвинить меня? В том, что я недостаточно, по твоему мнению, тебя люблю? Раз что-то прошу, значит, не так отношусь к тебе? Если возмущаюсь отсутствием продуктов в холодильнике, то мои чувства к тебе остыли или как-то притупились?
Ника тяжело вздохнула. Он снова свел все к банальному выяснению отношений, к этому «любишь – не любишь». Не хватало только ромашки в руке… Всякий раз ее попытки поговорить с Артемом о том, что происходит у нее внутри, натыкались именно на это: «Я тебя люблю… а ты меня нет… а я для тебя…» Даже слова практически не менялись.
– Да, ты любишь меня. Ты даже восхищаешься мной, говоришь, какая я красивая, какая талантливая… Беда в другом, Артем, – Ника дотянулась до его руки и забрала зажигалку, постукивания которой по столу ее раздражали, – как только за мной закрывается дверь твоей квартиры, ты моментально обо мне забываешь. И тебе неважно уже, красива ли я, талантлива ли… Неважно даже, любишь ли ты меня. Ты закрыл дверь – и у тебя началась другая жизнь, в которой мне уже нет места. До следующего раза.
Артем удивленно смотрел на нее и никак не мог понять, что происходит. Ника стала другой, и эти изменения его удручали. Прежняя Ника не была такой жесткой и бескомпромиссной, она умела слушать и слышать, вникала в его проблемы и помогала разобраться. Она ничего не требовала от него, и это качество Артем ценил превыше остального. Ему нравилось, что Ника не заводит разговоров о замужестве, не говорит о совместном быте и – упаси боже – о детях. Ему, хлебнувшему в браке всякого, совершенно не хотелось вновь обременять себя семьей. Кроме того, ребенок у него уже был, и обзаводиться другими он не планировал. Артему всегда казалось, что Ника понимает это и разделяет… оказалось, что он ошибся и в этом. Стахова была обычной женщиной, которой в конце концов тоже захотелось гнезда и птенцов. Артем же не чувствовал в себе потребности в этом. Его вполне устраивали те отношения, что сложились у них – никаких особенных обязательств, никаких взаимных претензий, только приятное времяпрепровождение. Женщина-праздник. Идиллия. И Ника сейчас своими словами эту идиллию разрушила.
– Никуся… Мне кажется, ты просто перенервничала и устала, поэтому пытаешься сорвать свое напряжение на мне… – осторожно начал он. – Но ты пойми: я сейчас не самая удобная мишень. Если помнишь, меньше суток назад я вышел из СИЗО, а это не турецкий отель по системе «все включено». Я приехал к тебе, думал, что… – И тут Ника перебила со злостью:
– Вот именно! Ты приехал ко мне, чтобы я тебя пожалела, нос тебе вытерла, по головке погладила – ах ты, бедненький-маленький, ах, как тебе досталось, ах, злые дяди обидели мальчика! А ты не подумал, бедный мальчик, что пришлось пережить мне?! Не подумал, какие связи я подняла, чтобы вытащить тебя оттуда?! И что вообще мне пришлось испытать за все время, что длится эта канитель со статьями о Гавриленко?! Я есть не могу, спать не могу! У меня руки ходуном ходят, я вздрагиваю от каждого телефонного звонка, оглядываюсь на улице, как шпионка в военных фильмах! Но нет – куда тебе! Ты ж только свои проблемы видишь, только собственные неудобства чувствуешь, только себя щадишь и жалеешь! А я тебе нужна исключительно в роли мамки-жалельщицы! Хватит, я устала!
Она вскочила, схватила сигарету и едва сумела прикурить, настолько тряслись у нее руки. Масленников оторопело смотрел на нее и отказывался верить в то, что услышал.
– Ника… скажи, что ты это не всерьез!
– Ага – пошутила я! – рявкнула она, усаживаясь на подоконник и приоткрывая окно. – Настроение у меня игривое, не заметил?
Артем подошел к Нике вплотную и попытался обнять, но она неожиданно с силой оттолкнула его:
– Да убери ты от меня свои руки! Думаешь, что можно любой конфликт загладить в постели? Масленников, ну, хоть ты-то не будь примитивным павианом, а?! Я не для того этот разговор завела, чтобы ты меня в койку потащил!
Артем потерял терпение, что случалось с ним крайне редко. Он ударил кулаком по столу так, что Ника испуганно замолчала.
– Хватит! – рявкнул он, тяжело задышав. – Хватит! Чего ты хочешь от меня?! Чего?! Предложения руки и сердца?! Странный способ выбрала и неудачное время!
Ника посмотрела на него с жалостью:
– Дурак ты, Тема. Уходи-ка отсюда, а? Я тебя очень прошу – уходи, не заставляй меня ненавидеть тебя. Мне это будет тяжело и неприятно.
Она забралась на подоконник с ногами и отвернулась к стеклу, прижалась щекой и закусила губу, чтобы не заплакать. Ей не хотелось показывать Артему слабость и слезы, ей нужно было, чтобы сейчас он ушел. Просто открыл дверь квартиры и вышел. И не появлялся как можно дольше – до тех пор, пока она не разберется в себе, не определится, как быть дальше. «Может, отпуск взять? – тоскливо думала Ника снова и снова, водя пальцем по стеклу и почти физически страдая от того, что Артем никак не уходит. – Взять отпуск, уговорить Ирку и рвануть куда-нибудь вдвоем… И не видеть никого, и телефон отключить, и ноутбук дома оставить, чтобы соблазна не было…»
