Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
– Нет, я же сказала, мне такое не нравилось, – резко замотала головой Мария. – Я так не делала.
– Но и не кричали, не вырывались?
– Нет, не кричала. Мы были в чужой квартире, я же сама туда пришла. – Мария вспыхнула. – Я ему нравилась. Я это знала. Мне вообще казалось, что это не по-настоящему. Как будто он ведет себя, как в интернете рассказывают, что ли. Он нормально себя вел до постели. Я не боялась его. Не испугалась. Я просто ждала, когда это кончится.
– Вы перетерпели, – подсказала Кира.
– Ну да. Я расслабилась и терпела. А после он был очень нежным. И тогда мне все нравилось.
– Я вас понимаю. Хорошо. Что было дальше?
– Дальше такое повторилось, и я сказала, что так не надо. Тогда он нахамил мне, обозвал… бревном, и мы расстались. Потом я хотела помириться, написала ему. Я читала статьи про такой секс и всякое такое. Стала объяснять ему, что женщины чувствуют во время секса. А он сказал, что я дура и все – закончили. Я обиделась. А потом и вовсе узнала, что он женат. Он сказал, что если я буду вякать, то он сделает так, что я сексом вообще никогда не смогу заниматься и ни один мужик на меня не посмотрит. Но он ничего не сделал и не писал мне больше. Долго.
– Когда это закончилось? – уточнил Володя.
– Восемь месяцев назад. Примерно.
– И через столько времени вы решили за ним последить?
– Нет, я не следила за ним тогда. Сначала он сам мне написал, снова. С другого аккаунта. Сказал, что соскучился и все будет, как я хочу. Мы переписывались довольно долго. Я предлагала встретиться, он не хотел. Не торопился. Сам свидания не назначал. Только писал мне всякое красивое и нежное, ну и я подумала, что он изменился. Да, понятно было: он стал другим. Так же бывает! Из-за любви человек меняется! Ну вот! Я про жену его спросила, и он сказал, что они развелись. И он действительно изменился. Какой-то таинственный стал и очень нежный, аккуратный, что ли. Слушал меня внимательно. Спрашивал все про мою жизнь. Даже про детство! Я ему жаловалась по поводу работы и на мать, он всегда говорил, что мама – самое главное в жизни и эту связь рвать ни в коем случае нельзя. Ну я мирилась с мамой. В общем, нормально общались.
– Вы встречались?
– Да.
– Действительно изменился?
– Да, только… я даже не знаю, как это описать. Он вообще странный стал.
Маша мялась, стеснялась, выцеживала из себя слова маленькими порциями. Володя ни на секунду не терял самообладания, слушал внимательно.
– Подробнее. Где встретились?
– Он назначил свидание в парке, в дендрарии. Поздно вечером. Я сразу подумала: раз вечером хочет встретиться, значит, точно развелся. Женатые же вечером с семьей сидят.
Маша нервничала, заламывала руки, покраснела, вспотела. Но смотрела вниз или прямо на следователя.
«Скорее всего смущается темы», – решила Кира. Она не видела признаков лжи. Она видела явные несостыковки в действиях и суждениях, но Ласточкина не лгала.
– Ну я пришла. Думала, он на машине меня заберет и куда-нибудь отвезет, – продолжала рассказывать свидетель. – А он подкрался ко мне неожиданно, сзади, я даже испугалась. Если бы не цветы, которые он мне подарил, я бы закричала. Он обнял меня, тоже сзади, и на ухо мне всякое зашептал.
– Маша, вы очень волнуетесь. Не волнуйтесь, все уже закончилось. Что в свидании было странным? – Володя протянул девушке стакан с водой.
– Ну, он меня к дереву прислонил, прям там, с цветами, всем телом, а сам сзади стоял и гладил. И все время слова шептал, что я его солнышко, и чудо, и богиня, и фея. Еще странное… – Маша замялась, но в глазах следователя читался настойчивый вопрос. – Про маму. В такие моменты уж кто про мать говорит? А он такой, говорит, что зря я на маму сержусь и обижаюсь, она всегда добра желает, даже если я не понимаю и чем-то надо пожертвовать. Ну что-то такое, я точно не помню. Ну и постоянно твердил, конечно, что я красивая и любимая. – Ласточкина залпом выпила весь стакан воды.
– Он овладел вами?
– Нет… – свидетельница вспыхнула и снова уставилась в пол. – Только руку в трусы засунул, погладил и ушел.
– Он был резок? Груб, агрессивен? – спокойно уточнила Кира, глядя в сторону.
Маша помотала головой:
– Нет. Наоборот. Даже как будто робок.
– В темноте. В парке, – медленно проговорила Кира. – Сзади. Вы его не видели?
– Ну я же знаю, как он выглядел. Мы же уже общались и любили друг друга. Но тогда нет, вот прям лица его не видела.
Следователи переглянулись. Кира перевела взгляд на девушку и спросила:
– Маша, вы в детстве пели или танцевали? В какой кружок ходили?
Девушка несколько раз быстро моргнула, удивляясь вопросу, потом ответила:
– В детстве я рисовала. Но в художественную школу меня мама не отдала. Не захотела водить. Далеко от дома было.
Кира кивнула. То, что взгляд девушки в момент воспоминаний взметнулся вверх и вправо, она успела отметить. Маша визуал по восприятию, значит, как Кира и подумала сразу, взгляд вниз – это стыд.
– Вы продолжили общаться? – Володя вернулся к опросу.
– Да. Он говорил, что снова хочет меня увидеть. Как это все было здорово и прекрасно. А я больше не хотела в парке или в кинотеатре. Я хотела, чтобы мы нормально встречались. А потом его бывшая жена фотографии выставила, как они вместе в отпуск ездили. Получалось, он мне соврал! Он не развелся. Поэтому все время какие-то странные места назначает для встреч. Я не хочу по углам прятаться. Я ему это сказала. Он стал говорить, что я развратная, и что я шлюха, и что… ну вон, сами почитайте.
Аня копировала к себе фотографии и переписку с мобильного свидетельницы.
– Что было дальше? Почему вы решили, что Антон Лейбенко убийца?
– Дальше я его увидела на Бабушкинской. Точнее, сначала его машину. У меня там одноклассница бывшая живет. Она уехала надолго и мне оставила ключи – на всякий случай и за цветами присматривать. Она живет почти напротив того дома, куда Антон приходил. Только у… подруги квартира, а Антон
