Лабиринт отражений - Анна Николаевна Ольховская
Налипший за годы веселухи цинизм смог убедить Димитриса — это был всего лишь дурацкий сон, рожденный пубертатом. Что? Подростковые гормоны совсем другие сны должны провоцировать? С тетками, но без малышек и собачек? Не аргумент. Был сон и нету.
Но где-то глубоко-глубоко, на самом донышке души — спрятавшись от цинизма — свернулась в комочек крохотная надежда.
Надежда узнать при встрече ту самую женщину из сна.
Надежда старалась не привлекать к себе внимания, но каждый раз вспыхивала теплой искоркой при знакомстве Димитриса с кем-то из девушек. Вспыхивала и сразу гасла, торопливо возвращаясь в ставшее привычным донышко души.
А вот при знакомстве с Дорой надежда не то, что вспыхнуть — даже выбраться из своего убежища не захотела. Видимо потому, что знакомство было вынужденным.
Тогда Димитрис даже обрадовался — наконец-то он окончательно повзрослел и избавился от юношеских фантазий. Хватит мечтать, пора всерьез заняться карьерой и обустройством семейного гнезда.
И все было нормально до этой минуты, до встречи с самим собой и своей душой…
Захотелось напиться и забыться, и проснуться уже женатым. Миновав дурацкую церемонию, суету светских репортеров, первые поцелуи при всех, первую брачную ночь наедине…
— Димми, ты там уснул, что ли? — в дверях стояла рассерженная Атанасия. — Мы уже опаздываем, это неприлично!
— Ничего, успеем.
Димитрис встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, подхватил мать под руку и увлек ее за собой.
* * *— Ты же мне обещала!
— Успокойся, папуля! — Дора чмокнула разъяренного отца и, чуть покачнувшись, старательно стерла след от губной помады с его щеки. — Я в порядке.
— Да какое в порядке, ты ж на ногах стоять не можешь! Кто тебя напоил? Эти курицы?!
Под жестким взглядом Николаса Ифанидиса и криминальные авторитеты порой старались стать меньше ростом, а перепуганным девушкам в одинаковых платьях вообще срочно в туалет захотелось. Афина попыталась оправдаться, но обнаружила, что ее связная речь отправилась медитировать, оставив вместо себя невнятное блеяние и хныканье.
Дора рассмеялась, приобняла главную подружку невесты:
— Да не трясись ты! — повернулась к отцу. — А ты не рычи! Мы всего лишь по бокалу шампанского выпили, не больше! Что я, дура, что ли?
— А шатает тебя от чего?
— Это туфли! — Дора выставила из-под подола ногу в туфельке на высоченном каблуке. — Надо было на них потренироваться ходить, прежде чем надевать.
— Надень другие, — проворчал Николас, успокаиваясь.
— Нет, хочу в этих, я их специально к свадьбе купила! Не волнуйся, я же за тебя держаться буду, когда к алтарю пойду. — Дора обняла отца. — Папуля, я такая счастливая!
Николас улыбнулся, но затем снова нахмурился, принюхиваясь:
— Бокал шампанского, говоришь? А пахнет от тебя водкой. Не думаю, что Димитрису это понравится.
Афина надеялась, что никто не заметил, как она вздрогнула. Дора, во всяком случае, точно не заметила, продолжая пузыриться прекрасным настроением:
— Не придумывай, не было никакой водки. А чтобы не травмировать нежную душу моего жениха, я сделаю вот так.
Дора ловко отцепила фату, поколдовала над ней, затем кивнула Афине:
— Помоги мне.
Вместе они вернули фату на место, но теперь лицо Доры оказалось закрыто вуалью. Она подошла к отцу, и, встав на цыпочки, проговорила прямо в лицо:
— Ну как, теперь не пахнет?
Николас улыбнулся, церемонно предложил дочери взять его под руку и повел к выходу. Подружки, облегченно выдохнув, посеменили следом.
* * *Да уж, расстарались родители! Даже перестарались — судя по собравшейся на свадебную церемонию толпе. Толпа светских репортеров была ненамного меньше, тут и там вспыхивали мини-скандальчики — за место для подглядывания получше.
Димитрис невольно поежился, вспоминая, с каким трудом им удалось пробиться сквозь стаю папарацци — они галдели, словно неделю не видавшие рыбы чайки, слепили вспышками камер, совали в лицо микрофоны. Спасибо охране, вовремя подоспели и расчистили проход.
И теперь он стоял в увитой цветами арке, дожидаясь появления невесты. Гости уже расселись, ряды тоже украшенных цветами стульев уходили за горизонт — так, во всяком случае, казалось уже немного раздраженному жениху.
Ну а как не психовать, устроили цирк какой-то! Зачем было весь Кипр и окрестности на свадьбу звать? Его лично вполне устроила бы скромная церемония в храме, а не спектакль на лужайке размером с футбольное поле. Кстати, в храме было бы и прохладно, а здесь от палящего солнца не особо спасали шатры.
Взмокла спина, по вискам тоже заструился пот. Атанасия заметила это, вскочила со своего места и поспешила к сыну, на ходу вытаскивая из сумочки белоснежный носовой платок. Потянулась промокнуть ему лицо, но Димитрис перехватил руку матери, выхватил платок:
— Не надо, я сам!
— Димми, ты сделал мне больно! — прошипела мать, потирая руку и продолжая при этом ласково улыбаться.
— Извини, — буркнул Димитрис, возвращая мокрый от его пота платок. — Но имей в виду, если невеста не появится в ближайшее время, я ухожу! Что за дела, она опаздывает уже на полчаса! Как-то не похоже на милую скромницу, мечтающую выйти за меня.
— Наверное, что-то по дороге произошло, не надо злиться. Ой, а вот и она! И девушки-подружки, какие забавные, одинаковые! Ну, сынок, с богом!
Атанасия легонько пожала руку сына и поспешила на свое место.
А Димитрис замер, рассматривая медленно приближающуюся девушку. Дора выглядела чудесно — стройная, в роскошном платье, особенно хрупкая рядом с кряжистым отцом. Сквозь вуаль ее лицо кажется даже красивым. В общем, настоящая принцесса на фоне довольно нелепо одетых подружек невесты.
Димитрису не раз попадались видео с чужих свадеб, где жених при виде невесты бывает растроган до слез. А ему с трудом удавалось удержаться от насмешливой ухмылки — слишком очевидным было желание невесты унизить своих подруг.
А ты вовсе не такая скромница и милашка, Дора Ифанидис!
Как-то неуютно стало, словно потянуло холодным сквозняком. И почему-то копившееся раздражение, вроде бы ушедшее при появлении невесты, вдруг вернулось.
Так, Димитрис, хватит истерить.
