БОМЖ - Роман Феликсович Путилов
Не доехав до меня несколько шагов, солдатики, по окрику Олега, остановились и, размахивая парой купюр, зажатой в руках, бросились к стоящему на автобусной остановке, коммерческому киоску, а коляска. Влекомая силой своего седока, медленно двинулась ко мне.
— Привет, Олежа! — вежливо поздоровался я: — Хреново выглядишь.
При этом я не имел в виду гипс и прочие последствия ранения — лицо Олега, от дурной, прилившейся крови, было похоже на темно-красный кирпич, так что я боялся, что у моего оппонента случиться кровоизлияние, и он уйдет, не дав мне насладится местью.
— Ты что о себе возомнил, урод! — Олега трясло от ненависти: — Ты как посмел вылезти из той дыры, куда я тебя отправил? Да ты должен быть счастлив, что живой остался, спрятаться в тайгу и сидеть там, обсираясь каждый день, от одной только мысли, что я тебя найду!
— А ты не боишься, что я сейчас поеду в прокуратуру и все им расскажу?
— Не боюсь! Ты никто и звать тебя никак. А я лучший опер района, меня даже скоро орденом наградят!
— А, так это у нас так награждают! — я улыбнулся: — Когда ножка заживет, ты мне только скажи — я тебе еще раз устрою, может второй орден дадут…
— Так это ты⁈ — Олег от ярости попытался порвать воротник пижамы, но сил не хватило — силы оставались лишь на то, чтобы гонять желваки и скрипеть зубами: — Я тебя падаль в следующий раз не просто убью! Я в следующий раз сначала. На твоих глазах убью твоих родителей, Наташу, Кристину!
Судя по его крикам. Речь шла о ком-то, очень мне близком, но мне было все равно. Очень хотелось ударить, плюющегося слюной, отчаянного раненного, ударом ноги сбить коляску и потом, долго, с остервенением, втаптывать Олега в асфальт, но вокруг было слишком много народу, да и солдатики –рикши, уже возвращались от киоска, поэтому я только печально потрепал его по плечу:
— Выздоравливай Олег, скоро увидимся.
Я вывернул в поток, проехал двадцать метров и встал возле остановки автобуса, наблюдая в боковое зеркало, как Олег очень долго орал на жену, после чего попытался ее ударить, но девушка успела отскочить в сторону. В довершении разговора, раненого героя покатили обратно в госпиталь, а Олеся, держась за опухшую щеку и утирая слезы, двинулась мимо меня, к автобусной остановке. Когда девушка поравнялась с машиной, я с силой вдавил кнопку звукового сигнала и помахал рукой, привлекая внимание Олеси.
Та, не чинясь, села рядом со мной, после чего, в упор, посмотрела на меня.
— А ведь ты обманул меня, Паша. Олег…- девушка болезненно поморщилась: — Сказал мне, что вы совсем не друзья.
Глава 9
Глава девятая.
Легализация. Попытка номер раз.
Июль 1993 года.
Локация — квартира Князева.
Когда я подъехал к дому Олеси, она, что всю дорогу отворачивала от меня ту половину лица, где краснел отпечаток ладони мужа, повернулась ко мне, неотрывно смотря в глаза своими серыми, отчаянными глазами, и цепко, до боли, ухватив меня за руку.
— Пошли ко мне. — хриплым голосом скомандовала девушка и мне пришлось подчинится.
В подъезд мы заходили под руку, под внимательным сканированием десятка глаз местных пенсионеров.
— Здрасьте. — весело оскалилась им моя попутчица.
Суровое молчание было ей ответом, зато, стоило входной двери захлопнутся за нами, как при подъездная лавка взорвалась шумом обсуждения морального облика жены милиционера Князева — шалава и проститутка были самыми цензурными словами.
Спрашивать, как девушка собирается жить тут дальше было бесполезно — сквозь тонкую ткань летнего платья я чувствовал, как Олесю разрывает клокочущая ярость.
В голове мелькнула стыдливая мысль, что я понапрасну девушку сгубил, испортил ей жизнь.
— Олеся…- я замер на пороге распахнутой двери квартиры: — может не надо?
— Вот ты лучше заткнись! — прошипела брюнетка, и как морковку из грядки, забросила меня через порог квартиры и захлопнула тяжелую дверь, отрезая путь назад.
Через час, лежа на моей груди и выводя наманикюренным пальчиком только женщинам известный узор, Олеся попыталась успокоить мою совесть:- Ты, Паша, тут вообще не причем, все давно к этому шло. Живем мы плохо, я, кроме как «где жрать», «почему дома не убрано», от Олега давно ничего не слышала. Даже, когда он в больницу сейчас попал, была вынуждена отпуск взять, чтобы «любимого мужа» каждый день горяченьким кормить, и судки эти проклятые через весь город таскать, так как Олежа больничную еду есть не станет, он себя не на помойке нашел. Вот сейчас трахнусь с тобой еще один раз, чтобы память осталась и начну собираться. Не могу я с ним жить, уеду, куда подальше, может быть не найдет. Ты конечно меня подставил сегодня, но, по большому счету, мой уход был только вопросом времени — не хочу больше по лицу получать от «любимого мужа». Раньше он немного стеснялся, бил дома, когда мы наедине оставались, старался, чтобы следов не было, расчетливо так, в пол силы, а сегодня, когда я сказала, что сослуживцу его машину вернула, прямо при соседях по лицу заехал, особо не стесняясь. Ты скажи только, что между вами произошло, хоть буду знать, за что точно по морде получила.- Убил он меня две недели назад. Вместе с Серегой Варенниковым попросили подвести, а потом по голове, как я понимаю, дали. Я себя помню только с момента, когда я лежу голый на берегу речки, а они решают, привязать мне на шею железяку, чтобы сразу утопить или немного пятки подпалить, чтобы рассказал, где у меня деньги лежат, а то моей машины им моей недостаточно. Ну я собрался с силами и в воду опрокинулся… Муж твой в грязь лесть не захотел, а когда Вареник с дровами прибежал, я уже уплыл далеко. Он за мной гнался по берегу, хотел камнем голову пробить, но не попал — меня к противоположному берегу течением отнесло. Так что, знаю я, что со мной сделали, а вот за что — сказать не могу, все как в тумане.Но, получается, либо мне жить, либо Олежке твоему — вместе
