Катафалк дальнего следования - Николай Иванович Леонов
– Семенова владелица завода по розливу освященной воды?
– Скорее, ее нужно называть царицей или королевой района, поселка, завода, жителей Туманного. Не юридически, конечно, но фактически. – Казалось, что даже усы у старика приподнялись от скрытой злости.
– Понятно… – Гуров чуть помедлил. – Спасибо. У вас действительно руки золотые, становится легче с каждой минутой. Я пойду. А по поводу Семеновой я знаю одно – на любую силу найдется сила побольше. Я приехал сюда найти преступника, который убил проводницу в поезде, сделал детей Светланы сиротами, чуть не отправил на тот свет мою коллегу. Меня не интересуют секреты местной королевы, вернее, я не собирался в них копаться. Но ровно до того момента, пока она не стала настраивать жителей против меня. Не я начал этот конфликт, мне просто надо было выполнить свою работу. Но теперь все будет по-другому.
После этих слов Лев Иванович поднялся и пошел к выходу. Печальный Горев даже не проводил его взглядом, тяжелые воспоминания все еще не отпускали старика. Он неотрывно смотрел на фото Маргариты Семеновой на фоне храма, не замечая, как сигарета догорает между пальцев.
На улице Гуров вдохнул полной грудью, после унизительного поступка охранников Семеновой гнев немного утих и пришло ясное понимание – к делу нужно подключать Орлова и вышестоящее начальство в Москве. Здесь один он действительно бессилен против местной королевы, которая мешала его расследованию из страха быть разоблаченной в мошеннической схеме.
Но на улице его ждал сюрприз. Возле своей новенькой машины нетерпеливо переминался с ноги на ногу Егоркин, а в десятке метров от него застыл с равнодушным выражением лица все тот же соглядатай из охраны местной королевы.
– Лев Иванович! – строго окликнул опера прокурорский работник. – Нам необходимо поговорить. Садитесь в машину.
Внутри автомобиля молодой мужчина засуетился, то открывая окно, то включая печку, хотя в машине было тепло. Гуров видел, как ему трудно начать разговор.
– Лев Иванович, сегодня опознали труп в лесочке у железной дороги. Это местная жительница, я думаю, что она случайно видела, как Дымов сбежал с поезда незадолго до взрыва, поэтому он ее убил.
– Почему она была раздета? Где ее одежда?
– Это мы все выясним, скорее всего, взрывник ее изнасиловал. Был пьян, накинулся на симпатичную девушку. Осталось только найти Дымова и получить его признательные показания, поэтому вам больше нет необходимости находиться здесь. Я подал рапорт об исключении вас из следственной группы.
Последние слова Егоркин произнес, не поднимая на коллегу глаза, белая кожа покрылась пятнами, а на лбу выступил пот.
Гуров крепко ухватил его за пуговицу щегольского пальто и тряхнул:
– Кто тебе приказал написать этот рапорт, Семенова?
– Лев Иванович. – У Егоркина на глазах выступили слезы, он перешел на испуганный шепот, крутя головой, не подслушивает ли кто их разговор. – Простите. Вы не понимаете. У меня семья, дочка, жена. Я не могу ей отказать, иначе придется попрощаться с работой, со служебной квартирой. Я не могу, у меня машина в кредит, жена, дочка. – Егоркин повторял словно заклинание свои доводы. Он робко отодвинул ворот рубашки и показал алые полосы от женских когтей на шее. – Вот видите, что она сделала в ярости. Если я откажусь выполнять ее приказы, то она спустит на меня своих головорезов.
Егоркин кивнул головой на верзилу, который лениво подпирал стену фельдшерско-акушерского пункта, ожидая конца разговора.
– Что ты написал в рапорте?
– Что вы напали на несовершеннолетнего жителя поселка и душили его. Что употребляете алкоголь на рабочем месте. – Он снова еле слышно прошептал: – Простите, у меня нет выбора. Она мне приказала.
– Семенова?
– Да.
– Она сказала, почему против моего участия в расследовании?
– Нет, – покачал головой Андрей и снова покосился на охранника. – Простите. Ваши вещи на заднем сиденье. Лучше будет, если вы заберете их и уедете из города прямо сейчас. Вот. – Он торопливо порылся в бумажнике и протянул пятитысячную купюру оперу. – Этого должно хватить, чтобы на попутке добраться до райцентра и оттуда до Москвы.
– Ты идиот? – Гуров все-таки не удержался от гневного восклицания.
– Мало? Но я пока не могу больше, у меня нет. Давайте спрошу у Маргариты…
– Ты идиот! – снова выдохнул Гуров и сжал ладонь следователя, так что смялась купюра, а пальцы побелели. – Ты понимаешь, что своим рапортом губишь свою карьеру? Ваша Маргарита здесь царица. Здесь и сейчас. Как только я сделаю один звонок, и тебя с твоим рапортом, и ее заставят отвечать за наглую ложь. И отвечать по закону. Как думаешь, потом ты сможешь и дальше работать в прокуратуре?
– Она пообещала, что решит все проблемы. – Губы у испуганного Егоркина дрожали. Он с ужасом наблюдал, как к машине приближается охранник. – У меня было всего пять минут для разговора с вами, Лев Иванович. Вам лучше сейчас уехать, прошу вас. Я не хочу проблем. Я прошу, забирайте вещи и уезжайте из Туманного.
– Дай мне телефон, я сделаю один звонок своему начальнику. Он начнет меня искать, если я не выйду на связь. Обещаю, я расскажу, что ты написал рапорт под давлением.
– Нет, простите, я не могу! Не могу вам помогать, мне запретили.
Молодой мужчина почти умолял, глаза становились все больше. В этот момент верзила-охранник остановился у дверцы и забарабанил толстыми пальцами по стеклу.
– Ты идиот, Егоркин! – в сердцах выпалил Лев, подхватил с заднего сиденья скромный пакет с вещами и вышел из машины.
Который раз за сегодня ему приказывают, просят, советуют уезжать из города? Третий, кажется. Пора и ему высказаться по поводу происходящего. Лев Иванович отбросил пакет в сугроб, чтобы вещи не мешали выплеснуть наконец клокочущую уже в горле ярость. Он не был профессиональным спортсменом, но давно занимался восточными единоборствами. Да и преступники не давали расслабиться, базовые умения наносить удары, применять болевые или блокирующие приемы пригождались ему не раз.
Ударом кулака под дых опер заставил здоровяка, что был к нему приставлен по приказу Семеновой, согнуться. Пока тот хрипел, пытаясь вдохнуть, Лев Иванович ударил здоровяка по лодыжке и таким образом поставил на колени. Пальцами он сжал шею, мужчина застонал от боли, а Гуров наклонился к уху и тихо проговорил:
– Послушай меня, сейчас ты перестанешь таскаться за мной следом, вместо этого пойдешь к своей хозяйке и передашь ей, что никуда я отсюда не уеду, пока не найду организатора взрыва. Понял?
Тот в знак согласия затряс головой и тут же резко выпрямился, так что затылок его словно камень врезался Гурову прямо в нос. Во все стороны брызнула кровь. Машина завелась – Егоркин при виде жестокой драки бросился наутек.
Гуров на секунду растерялся, но тут же собрался и упал на бок в сугроб, уходя от второго удара. Теперь уже кулаком прямо в лицо. Огромная сжатая пятерня пролетела мимо, и вслед за ней по инерции пролетел вперед шкафоподобный охранник. Он упал на колени, и Лев Иванович мгновенно воспользовался ситуацией: ударом ноги по ребрам он уложил противника окончательно на землю, вывернул ему руку, применив болевой прием, так чтобы большой палец оказался неестественно вывернут. Поверженный громила хрипло застонал:
– Пусти, я просто должен был тебя сопроводить до границы поселка. Валить тебе отсюда велено. Пусти, больно. Я все передам Марго.
Лев ослабил
