Пустите тупицу в Америку - Андрей Михайлович Дышев
– Привет, привет! – со злым весельем ответил я. – Что-то давно тебя не слышал! Ну, начинай проповедь!
– Представь себе, – шептал «друг». – Ты защитился, женился на своей девушке, и вдруг об обмане узнает Аристарх Софронович. Его чувства оскорблены, он не пускает тебя в свой дом, у тебя портятся отношения с молодой женой, начинается ссоры…
– Все, спасибо! На сегодня хватит! – перебил я и отключил аппарат.
И только сейчас я увидел, что на дисплее отразился телефонный номер. Вот это да! «Друг» попался! От избытка эмоций я даже поцеловал трубку и сунул ее в карман.
– Ну? – радостно сказал я Чемоданову. – Непризнанный гений, Джордано Бруно. Пошли?
Чемоданов выдворялся из академии с неохотой, и мне приходилось его подталкивать. В фойе, у гардероба, мы встретились с Аристархом Софроновичем. Он тоже провожал одного из гостей, правда, не так решительно, как я.
– Что, уже уходишь? – спросил папаша у Чемоданова и, как старого знакомого, похлопал его по плечу. Я встал между ними и, не давая Чемоданову раскрыть рта, ответил:
– Он совсем пить не умеет. Две рюмки выпил – и плохо стало.
– Ай-ай-ай, – покачал головой профессор. – Что ж так? Тренироваться надо!
На улицу я вытолкнул Чемоданова пинком под зад.
– Слушай меня, – сказал я, сунув другу детства кулак под нос. – Твоей диссертации больше не существует. Забудь о ней. Ты никогда не докажешь, что написал ее. Тебя никто не станет слушать. Но если ты все-таки раскроешь рот, я тебе морду набью.
Мокрый снег и пронзительный ветер, кажется, несколько протрезвили Чемоданова, и взгляд его приобрел относительную осмысленность. Не знаю, подействовали ли на него мои слова, но он уже не кричал и не возмущался. Повернувшись, он поплелся по снежной каше к входу в метро. Я провожал его взглядом и не испытывал ни жалости, ни угрызений совести.
Глава одиннадцатая
Пора к психиатру
Чем больше меня злил Чемоданов, тем большее я испытывал желание разыскать «друга» и разбить об его голову телефонный аппарат. Наверняка эти два человека никогда не встречались, но, тем не менее, я воспринимал их как сообщников. Непредсказуемость Чемоданова и угрожающие намеки «друга» заставляли меня изгибаться, как змее над медицинской чашей.
Вернувшись домой, я даже не разделся и сразу кинулся к телефонному справочнику. В памяти мобильника сохранился номер «друга», первые три цифры – 938. По ним запросто можно узнать, из какого района звонил анонимщик. Затаив дыхание, я вел пальцем по странице справочника. Вот 938! Ленинский проспект!
Вот это новость! Меня даже в жар бросило, и я принялся стаскивать с себя пальто. Ленинский проспект. Я только что оттуда приехал… Перед глазами замелькали лица академиков, седые бороды, бутылки, рюмки, и лукавые глаза тщедушного лысого старичка. Я как наяву услышал его насмешливый голос: «И как вы успеваете диссертацию писать и деньги зарабатывать?»
«Спокойно! – сказал я сам себе. – Окончательные выводы делать рано!»
Я сел за стол и набрал номер справочной службы.
– Девушка, – сказал я, – мне нужна академия наук!
– Девятьсот тридцать восемь, ноль три, ноль девять.
Я кинул взгляд на дисплей мобильника. Последние две цифры не совпадали, но это было уже не принципиально. Прочь сомнения! Два часа назад «друг» звонил мне из здания академии – это есть железный факт! Значит, балуется кто-то из гостей. Кто-то, если не лысый.
Я подпрыгнул от эмоций и жажды мести и немедля стал набирать номер Насти. Попался, лысый бубен! Опозориться захотелось на старости лет?
– Я поймал его на крючок! – возбужденно произнес я, как только Настя ответила.
– Кого? – не поняла она.
– Шантажиста! Он прокололся! Он позвонил с телефона академии, и у меня высветился его номер!
– А ты уверен, что это телефон академии? – не выказывая восторга, произнесла Настя.
– Уверен! Я уже в справочную звонил. Так что, мы этого голубчика прищучим за шантаж!
– Не слишком ли ты радуешься? – недовольным голосом заметила Настя.
– А чего ж не радоваться-то? Разгребаю завалы на пути к нашей цели.
– Знаешь, мне на ум поговорка пришла про дурака, которого заставили богу молиться.
Что– то я перестал понимать Настю. Ее грубость меня задела.
– Если тебе что-то не нравится, – похолодевшим голосом произнес я, – то говори прямо. Что случилось?
– А то случилось! – сердито ответила Настя. – Отец только что приехал домой и рассказал, как ты себя вел на приеме.
– А-а! – рассмеялся я. – Вот что тебя волнует! Представляешь, в самый разгар банкета вдруг заявляется Чемоданов. Пьяный вдрызг! А твой папочка, не разобравшись, тут же приглашает его к столу. Ты можешь представить, что потом началось? Этот грязный алкаш…
– Меня алкаш не интересует! – перебила Настя. – Ты не имел право затевать с ним драку!
– Какую драку, милая?! – обомлел я. – Я просто выставил его за дверь!
– По-твоему, мой папа врет?
– Настя! Родная! Чемоданов напился и принялся орать, что это его диссертация. Я пытался вывести его незаметно, но он стал сопротивляться!
– Меня все равно, сопротивлялся он или нет, – безапелляционно заявила Настя. – Но ты повел себя так, что отцу пришлось краснеть за тебя.
– Я по-другому не мог! – резко ответил я.
– Знаешь, дорогой мой, – выразительно проговорила Настя. – Пожалуйста, постарайся впредь идти к своей цели тихо, красиво и без пьяных драк в академии наук. А самое главное, не кидай тень на достойных людей.
– Это каких людей ты имеешь ввиду? – вспылил я, но Настя уже положила трубку.
Ну вот, поговорили! Я остался весьма недовольным Настей. Все понятно, ее ранимую и нежную душу, безусловно, коробят неэстетичные поступки под сводами академии наук. Но она забыла о том, что я не по своей воле занимаюсь диссертацией, что я трачу деньги и нервы ради каприза и прихоти ее папаши. Моя милая пребывает в розовом мире, наполненном звуками скрипки, и ждет, когда я приду к ней с кандидатским дипломом
