Светлана Алешина - Гнездышко мелких гадов
— Я-то? — пьяно ухмыльнулся Шатилов. — Я-то ни против кого не строю. Я чего, дятел, что ли? А вот… Ладно! Я сам с этим разберусь!
— Ты что вдруг насчет компании заговорил? — неожиданно заговорила Люба, нахмурившись. — Что ты на нас теперь ополчился? Все, что ли, вокруг виноваты? Ты со всеми собрался разбираться?
— Не со всеми, Любк, не со всеми, — согласился Шатилов и даже слегка улыбнулся. — Уж точно не с тобой. Ты, сестренк, не бойся, я тебя в обиду не дам. А кто будет тебя обижать, ты сразу мне говори — он у меня тут же получит п-по башке!
— Господи, — в сердцах проговорила Люба, — совсем, похоже, с ума съехал.
— Как съехал — так и выедет… — подрагивая ноздрями, сказал Варданян, поднимаясь со стула. — Сейчас я сам его успокою!
— Айрапет, сядь, ради бога! — вцепилась в него Люба и шепотом добавила: — Охота тебе с дураком связываться.
— Я думаю, что нам лучше всего разойтись, — тихо сказала Оксана, сжав руку Романа. — Это уже чересчур.
Шатилов и в пьяном виде, оказывается, отличался хорошим слухом. Он поднял голову и вперил тяжелый взгляд в Варданяна:
— Кто это дурак? — спросил он с угрозой в голосе. — Ты кого дураком назвал?
— О боже! — простонала Люба. — Да не называл он тебя, успокойся ты, ради бога!
— А ты сам кого козлами назвал, э? — отчаянно жестикулируя, заговорил Варданян. — Зачем всех подряд обижаешь? Мы думали, ты помочь можешь, знаешь что-то, а ты просто так на всех грязь льешь. Какой ты мужчина после этого?
— Я тебе с-сейчас покажу, какой я… му-мужчина… — заплетающимся языком пообещал Шатилов и тоже начал подниматься со стула.
Лариса забеспокоилась и поспешила вмешаться. Обратилась она в первую очередь к Варданяну, который был далеко не столь пьян, как Дмитрий.
— Айрапет, я категорически возражаю против всяких разборок. Как здесь, так и в другом месте. А Дмитрию, похоже, лучше всего отправиться сейчас домой.
— Кому это домой? Мне, что ль? — усмехнулся Шатилов. — Да я и сам в этой компании не останусь. Потому что здесь все козлы и… пидарасы!
Лариса и Рябоконов едва успели удержать рванувшегося к Шатилову Варданяна, а Люба Лицедеева, вскочив со своего места, бросилась в коридор звать охрану. Дмитрий, вырываясь, громко орал:
— Козлы все! И штаб ваш — дерьмо! Никого не найдете, потому что ничего не знаете. А я знаю!
— Что ты знаешь? — быстро спросила его Лариса.
— Кто Серегу убил, знаю! И не я один, между прочим!
После этих слов в кабинете повисла гулкая пауза. Рябоконов отпустил Шатилова, а тот, довольно твердо стоя на месте, смотрел в упор на Садальского. Преподаватель вздохнул и спокойно произнес:
— Шатилов, езжай домой.
— Я-то? — снова ухмыльнулся Шатилов. — Я-то домой, конечно. А вот кое-кто… поедет не домой, а… на лесоповал. И вы это знаете.
— Это ты меня лично имеешь в виду? — невозмутимо отреагировал Садальский.
— И вас, и не вас… Тоже, — ответил Дмитрий и посмотрел теперь на Рябоконова.
— Рома, поехали домой! — снова сказала Оксана уже более нервно.
— Сейчас, сейчас, — успокоил ее Рябоконов.
Шатилов собирался продолжить свою тираду, но в этот момент в кабинет вошли двое охранников и Степаныч, четко маршировавший сзади. Он обвел всех мрачным взглядом и раздельно спросил:
— Кто есть ху?
Лариса отдала должное чувству юмора администратора и молча указала на Шатилова. Степаныч односложно спросил:
— Куда?
Шатилов, не понявший смысл вопроса, молча пялился на Городова, и глаза его начинали наливаться злобой.
В ситуацию поспешили вмешаться Оксана и Роман.
— Давайте мы его отвезем. Мы все равно на машине и знаем, где он живет, — заговорила девушка, а Рябоконов молча кивнул.
— Хорошо, только нужно помочь довести парня до машины, — сказала Лариса и посмотрела на Степаныча.
Тот, в свою очередь, обратился к охранникам и с шумным выдохом произнес:
— Проводите джентльмена в карету!
Решительные охранники с пуленепробиваемым выражением лиц подхватили Дмитрия с обеих сторон под руки и потащили в сторону выхода. Шатилов, несмотря на сильную степень опьянения, оценил их внушительный внешний вид и вполне миролюбиво и послушно семенил между ними, пытаясь даже улыбаться. Оксана и Рябоконов, поблагодарив Ларису и попрощавшись, тоже поспешили к выходу.
Лариса проследила за тем, как Шатилова погрузили в машину Романа, дождалась, пока Рябоконов сядет за руль и машина отъедет, после чего вернулась в кабинет. Варданян разливал водку по рюмкам, уже не произнося никаких заупокойных тостов. За столом остались он, Добрынин, Садальский и Люба Лицедеева, которая выглядела совсем расстроенной.
— Ну что, напившийся на поминках дурак отбыл? Прошу прощения за такую формулировку, — усмехнулся преподаватель английского.
— И правда, совсем дурак какой-то стал, — качая головой, проговорила Люба Лицедеева.
— Да пора научить его, как себя вести нужно! А то возомнил о себе бог знает что! — пламенно сверкая очами, прогремел Варданян.
— Душу заблудшую возвращать нужно на верную дорогу, — высказался давно грустно молчавший Ювеналий Добрынин.
Садальский, внимательно посмотрев на Ларису, сказал уже серьезно:
— Мне кажется, что он и в самом деле что-то знает. Просто не хочет говорить.
— И у меня сложилось такое впечатление, — согласилась Лариса. — Вот только почему не хочет говорить? Он же с таким пылом жаждет найти убийцу друга.
— Да потому что чушь все это! — неожиданно сказала Люба Лицедеева.
Все удивленно посмотрели на нее.
— Я Димку лучше вас всех знаю, — продолжала девушка. — Он любит лишь так трепаться, хвастаться и кричать не по делу. Вот и сейчас он лишь цену себе набивает. А на самом деле не знает ничего. Манера у него такая: всех раскритиковать, кулаками помахать и заявить, какой он умный.
Лариса видела, что раскрасневшаяся Люба явно была переполнена раздражением против Шатилова. Высказавшись, девушка задохнулась, перевела дух и замолчала, налив себе полный стакан кока-колы и залпом ее выпив. После этого она махнула рукой и уставилась в сторону.
— Может быть, кстати, ты, Люба, и права, — задумчиво проговорил Садальский. — Шатилов — натура противоречивая, несобранная, нецельная. Так что от него чего угодно можно ожидать.
— Я думаю, вам все же стоит с ним еще раз поговорить, — тихо подал голос Добрынин. — Когда он проспится, разумеется.
— Непременно так и сделаю, — ответила Лариса, решившая завтра же побеседовать с Шатиловым уже более жестко.
— Канечно, нужно гаварить! — с жаром подхватил Варданян. — Давайте все поедем, все будем гаварить!
— Не стоит, — возразила Лариса. — Это лишнее, я сама лучше справлюсь.
— Ну что ж, — Садальский посмотрел на часы, — я думаю, поминки можно считать закрытыми? Да простит нас Никитин за то, что они прошли так… нетрадиционно.
— Да, — поднялся и Добрынин, — пора расходиться.
— Лариса Викторовна! — прижал руки к груди Варданян. — Спасибо вам. Если помощь нужна какая будет — сразу обращайтесь. Звоните, приходите — поможем все!
— Спасибо, но мне бы не хотелось вас впутывать в то, что должна делать я лично, — ответила Лариса.
— А мы на что? Или вы, как Шатилов, считаете, что мы ничего не можем? — опять обиделся Варданян.
— Ну-у, что-то тебя совсем не туда повело, — улыбнулся Садальский и положил парню руку на плечо. — Пойдем, Айрапет, пойдем. Успокойся, ты уже и так много сделал, дальше без тебя управятся.
— Думаете, что Айрапет ни на что не годен? — поднял хмурый взгляд кавказец и многообещающе добавил: — Я вам докажу, на что я годен.
— Ой, и этот туда же, — раздраженно сказала Люба Лицедеева. — Как Димка прямо. Заразил он вас, что ли? Пойдемте лучше, в самом деле. Мы Ларисе Викторовне уже наверняка надоели.
Компания двинулась в сторону выхода. Лариса удержала Любу за руку и спросила:
— Ты как себя чувствуешь?
— Да не очень, — вздохнула девушка.
— Это я к тому, что тебе, наверное, лучше одной не оставаться.
— Я уже решила: домой сейчас поеду. В Ракитинск, — сказала Люба. — Через неделю вернусь.
Она посмотрела на часы и страшно засуетилась:
— Ой, электричка же через двадцать минут! Я опаздываю…
Лариса тут же приняла решение. Через минуту ее «Вольво» выехал из гаража за рестораном по направлению к железнодорожному вокзалу. Проводив Любу и убедившись, что она действительно села в электричку, Лариса поехала домой.
Дома ее ждал Котов. Он сидел перед закрытой бутылкой сухого вина и медитировал, глядя на нее. И даже не поднял глаз на жену.
— Ты чего это? — поинтересовалась Лариса.
— Новый тибетский метод, — отреагировал Евгений каким-то утробным голосом, похожим на голос Ювеналия Добрынина. — Асташевский сегодня поделился. Нужно в течение часа смотреть на бутылку, глубоко дышать и повторять про себя какое-нибудь приятное слово. Говорят, входишь в особое состояние, и оно потом заменяет выпивку.
