Роза Планас - Флорентийские маски
– Мне очень нравится Караваджо, а вам?
Марк поднял голову и увидел рыжеволосую женщину. Непокорные, пышные, словно специально взбитые, кудри создавали вокруг головы незнакомки что-то вроде огненного нимба. Ее глаза цвета зеленого бутылочного стекла смотрели на мир дерзко и в то же время печально-задумчиво. На лице сохранились едва заметные коричневые точки, которые часто бывают видны на детской коже. Принято считать, что эти темные веснушки свидетельствуют о шаловливом характере ребенка, а сохранившись на лице взрослого, намекают на то, что человек так и не смог или не захотел до конца расстаться с детством. Прежде чем ответить на заданный вопрос, Марк на пару секунд отвел взгляд, а затем снова посмотрел на неизвестно откуда взявшуюся женщину.
– Я живописью не интересуюсь, да и вообще, если хотите поговорить об искусстве, то это не ко мне.
Он выпалил сию беспардонную ложь, как мальчишка, который безотчетно поднимает с земли камень и швыряет его в незнакомое окно просто так – чтобы посмотреть, что после этого будет. Сделал он это неспроста: слишком уж надоели ему нежданные гости из загробного мира. Марк и сейчас не мог с уверенностью сказать, кто стоит перед ним: женщина из плоти и крови или же какая-то просвещенная покойница, чей не успокоившийся дух нашел себе временное пристанище в стенах библиотеки, где эта рыжая, скорее всего, провела большую часть жизни.
Как выяснилось, одной нелюбезной фразы было недостаточно, чтобы сбить Аду с толку. Не обращая внимания на ответ Марка, она настойчиво продолжила начатый разговор:
– По-моему, вы сами не знаете, что ищете. Мне кажется, я могла бы вам помочь, если, конечно, вы позволите.
Марк почувствовал себя неуютно; он никак не мог взять в толк, почему незнакомка ведет себя так настойчиво и бесцеремонно. Решив прервать занятия раньше времени, он встал из-за стола и уже раскрыл было рот, чтобы попросить незваную собеседницу оставить его в покое. Предугадав намерение Марка, женщина сумела опередить его, пояснив причину своего появления:
– Прошу прощения, что не представилась сразу. Меня зовут Ада, и меня к вам направил Пол Харпер, ваш дядя. Я специалист – извините за столь самонадеянную характеристику – по итальянской народной культуре.
Услышав эти слова, Марк покраснел до корней волос. Несмотря на полумрак, царивший в дальнем углу читального зала, Ада заметила это и улыбнулась. После первого знакомства Ада встречалась с Марком в библиотеке еще несколько раз. Поначалу он не горел желанием посвящать ее в суть своих ученых штудий, потому что не без оснований опасался непонимания и иронических комментариев в свой адрес. В то же время с каждой встречей он все отчетливее понимал, что этой женщине можно доверить очень многое, если не все, и она готова понять любую его безумную затею и отнестись к ней совершенно серьезно. Двадцать шестого мая Ада Маргарет Слиммернау позволила себе назначить Марку свидание у нее дома – в особняке, находящемся прямо за Ковент-Гарденом. Добираться туда Марку нужно было на метро. Проезжая станцию за станцией, он все больше склонялся к мысли, что настало время открыться и рассказать Аде о том, с какой целью он регулярно и, увы, пока безрезультатно посещает читальный зал. Он не был на сто процентов уверен, что она не рассмеется и не прокомментирует его признание каким-нибудь убийственно ироничным замечанием. Тем не менее он готов был рискнуть. Ему даже не столько было важно, сможет ли Ада помочь ему в попытке разгадать тайну Пиноккио, сколько хотелось узнать, какова будет реакция на столь неожиданное его заявление. Выйдя из метро, Марк еще с четверть часа шел пешком по району, который за последние десятилетия превратился в настоящий туристский муравейник. Первые этажи зданий были сплошь заняты сувенирными лавочками, в которых продавались безделушки на любой вкус и кошелек. Некий налет изящества придавали этому району слонявшиеся по тротуарам актеры, декламировавшие, бубнившие себе под нос и почти выкрикивавшие самые разные шекспировские монологи. Многие из них вносили в тексты классика весьма значительные изменения. Кто-то делал это по причине плохой памяти, а кто-то просто читал себя вправе беспардонно осовременивать великого драматурга, подгоняя его произведения под реалии сегодняшнего дня.
Марк подал пару пенсов белому ангелу на ходулях, который без устали читал стихи и махал крыльями, пытаясь тронуть сердца публики – холодной, по-викториански безучастной к порывам творческой натуры. Миновав старинный рынок, Марк свернул на Элис-роуд и стал спускаться к Темзе. Было пять часов вечера, и яркое, но дипломатично скромное солнце пыталось не слишком привлекать к себе внимание и в то же время получить общественное признание. Ориентируясь по набросанному Адой плану, Марк прошел несколько кварталов и свернул в парк, вход в который украшали два огромных вековых дуба. С правой стороны от центральной дорожки, чуть в глубине, виднелась решетка, отделявшая общедоступную часть парка от частной территории, примыкавшей к вполне типичному лондонскому особняку – зданию неопределенного возраста, но вместе с тем легкоузнаваемого английского стиля. Две каменные колонны и маленькая лестница, выкрашенная белой краской, отделяли сад от входной двери. Чтобы попасть внутрь, Марку пришлось открыть калитку в решетке, окружавшей дом.
Естественное и уже привычное Марку обаяние Ады в тот момент, когда она открыла дверь, приобрело несколько более церемонный оттенок. Сам Марк замер на пороге в нерешительности, но затем все же смело шагнул вперед, повторяя про себя, что будет, как и намеревался, вести себя естественно, не разыгрывая никакой Роли. Ада проводила его в гостиную, оформленную в Одержанной цветовой гамме. Единственной вещью, которая выпадала из общего стиля, была большая репродукция «Вакха» Караваджо. Больше ни один предмет в комнате не привлекал к себе внимания. Ничто не вносило диссонанса в полную гармонию зеленого и розового – цветов, выбранных для обоев и обивки мебели.
– Хороший у вас район. Здесь так тихо. Да и дом замечательный.
– Спасибо, – ответила Ада. – Я считаю, что мне крупно повезло. Так здорово жить в центре города и в то же время в стороне от городского шума.
Несмотря на то что они были знакомы уже несколько месяцев, Марк так и не знал, живет ли девушка одна или с родителями. Торопиться с расспросами ему не хотелось, и он решил, что будет действовать по обстановке. Тем временем Ада предложила ему чай.
– В тот день, когда мы познакомились, я тебе соврал. На самом деле мне нравится и Караваджо, и искусство вообще.
– Это я уже поняла, – ответила она с несколько осуждающей интонацией, но вместе с тем с улыбкой. – И ты хочешь сказать, что это была единственная ложь за все время нашего знакомства?
– Честное слово. Не помню, чтобы говорил тебе какую-нибудь неправду. Впрочем… наверное, я все-таки позволил себе кое о чем умолчать… в общем, о том, с чем мне и самому трудно примириться.
Ада пригубила чаю и поставила чашку на стол. Марк следил за ее движениями как зачарованный. Сейчас, когда вела себя так, словно не замечала его робких намеков и признаний, она особенно нравилась ему.
– Я тебя прекрасно понимаю. У каждого есть какие-то секреты, которыми мы не спешим делиться с другими, даже с достаточно близкими людьми. Но наши тайны не должны становиться могилами, обрекающими нас на вечное молчание. Ты согласен?
– О, конечно, ты права! – поспешил ответить Марк, благодарный за доверительный тон разговора. – Я, например, не знаю, сколько тебе лет, как ты познакомилась с моим дядей. Я даже не спрашивал, почему он тебя ко мне направил. Мне это не так уж и интересно. Мне очень хорошо с тобой, нравится с тобой общаться и просто находиться рядом. Если честно, то я не понимаю, как раньше вообще жил без тебя.
Губы Ады очаровательно изогнулись в каллиграфически правильной улыбке. Марк почувствовал невыразимое удовольствие от того, какой эффект произвели его слова – совершенно искренние.
– Твой дядя мне много рассказывал о тебе, в первую очередь о твоем увлечении итальянской литературой, а также и о твоих путешествиях, и о твоих друзьях. Ты уж меня извини, но я тоже буду с тобой откровенна: судя по всему, я знаю о тебе больше, чем ты предполагаешь.
Эти слова ни в коем случае не стали неприятным сюрпризом для Марка. Наоборот, он почувствовал внутренний подъем, осознав, что его скромная персона, оказывается, может вызвать гораздо больший интерес со стороны девушки, чем он отваживался предполагать.
– Ада, как я уже сказал, я не все о себе рассказывал. Кое о чем я умолчал. Но сегодня я готов признаться: мне нужна твоя помощь. Передо мной оказалась головоломка, которую я никак не могу решить, несмотря на все усилия. Мои друзья отправились в поход в неведомое и продвигаются по намеченному пути все дальше и дальше. А я, как мне кажется, топчусь на месте. Боюсь, когда они пришлют мне новые отчеты о своих исследованиях, будет уже поздно. Антонио нашел загадочный фильм, считавшийся утраченным, Федерико стоит на пороге вступления в какую-то секту, а я сижу в библиотеке и делю свое время между чтением старинных книг и общением с призраками, которые мне являются. Чем больше я читаю, тем больше ухожу в сторону от предмета поисков. Если бы не ты, я бы за эти месяцы уже сошел с ума.
