Джеймс Чейз - Заставьте танцевать мертвеца
Батч посмотрел на него и свистящим шепотом приказал:
– Садись!
Доктор почувствовал, как ноги его подогнулись, и он бессильно рухнул в кресло. Потом, обхватив голову руками, застонал. Батч грубо толкнул Селию к двери. Блеск его глаз наводил на нее ужас.
– Ну, живее! Приготовь себе ванну, и чтобы вода была не слишком горячей. Ну, иди же, мне надо поговорить с врачом.
Она вышла из комнаты, и через минуту мужчины услышали, как зашумела вода.
– Итак, доктор, – Батч прислонился к камину, – ты открыл пасть не в том месте и не в то время. Что это с тобой? Устал от жизни, что ли?
Доктор едва дышал, он так боялся, что не мог ничего возразить Батчу. Тот вынул сигарету изо рта и бросил в камин.
– В следующий раз, когда захочешь проделать такую шутку, обращайся к парню, который будет не сильнее тебя.
Очень медленно доктор поднял голову и посмотрел на Батча.
– В следующий раз? – повторил он. – Вы хотите сказать, что я могу уйти?
Губы его собеседника изогнулись в усмешке.
– Ты ведь, конечно, не захочешь, чтобы меня повесили из-за тебя, грязное животное. – Он нагнулся, и доктор увидел, что глаза его сверкнули адским огнем. – В этой стране убийц вешают, – продолжал Батч. – Но если ты посмеешь снова разинуть свою поганую пасть, я сразу узнаю, и уж тогда я рискну своей шеей ради того, чтобы и тебя не было на свете.
Доктор выпрямился.
– Я ничего не скажу! – истеричная радость рвалась из него. – Я ведь только немного пошутил, поверьте мне. Ну а теперь все в порядке. Я ничего никому не скажу!
– Проваливай отсюда, да поживее, подонок! Твой вид вызывает у меня тошноту!
Доктор, неловко подпрыгивая, устремился к двери и с трудом открыл ее. Потом приостановился на пороге, увидев стоявшую у ванной комнаты Селию. Девушка смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Доктор обернулся, и Батч, подкравшийся к нему сзади, с головой накрыл его покрывалом.
– До свидания, доктор. – Громила встал на колени перед барахтающимся тюком. – Тебя найдут утонувшим, и никто ничего не заподозрит и даже не принесет тебе цветов.
Он завязал покрывало, потом поднял импровизированный мешок и, усмехаясь, понес в ванную комнату. Селия стояла на пороге ванной с искаженным лицом.
– Нет! – простонала она. – Ты сошел с ума! Не надо этого делать, Батч! Нет! Нет!
– Прочь с дороги, негритянская шлюха!
Батч хладнокровно, рассчитанным ударом сбил ее с ног. Затем опустил в наполненную водой ванну завернутого в покрывало доктора. Вытянув руки, он прижал его ко дну. Будто продолжая дружескую беседу, заговорил:
– Если ты будешь хорошо себя вести, доктор, то все кончится для тебя очень быстро.
Обернувшись, Батч ногой захлопнул перед Селией дверь. Лежа на полу, девушка заткнула уши, чтобы не слышать происходящего в ванной.
Глава 4
Ролло, развалившись в глубоком кресле возле письменного стола, со вкусом зевал. Потом достал из коробки сигару и откусил кончик. Закурив, посмотрел на дверь. Прошло несколько минут после того, как Селия, доктор и Килрой ушли. С Кестером Вайдеманом говорил доктор Мартин. Ролло вынужден был признать, что доктор проявил необычайную смекалку. Вайдеман слушал его как завороженный. «Проклятый хитрец!» – думал о Мартине Ролло. Конечно, доктор получит круглую сумму за эту комбинацию. Но теперь, когда он все объяснил, Ролло вдруг сообразил, до чего это просто. Если бы он с самого начала понял в чем дело, он мог бы обойтись без посредника. Но доктор был настолько хитер, что сыграл на его неведении и теперь получит треть суммы. Все существо Ролло протестовало против этого.
Постучали в дверь, и Ролло, недовольный, что течение его мыслей было прервано, проворчал:
– Войдите!
Килрой остановился на пороге с тревожным выражением лица.
– Войди и закрой дверь, – сказал ему Ролло и указал сигарой на стул: – Садись.
Килрой сел на краешек стула, положив большие руки на колени.
– Тебе совсем не нравится это дело, не так ли? – спросил Ролло, пристально глядя ему в глаза. – Говори, не бойся. Я просто хочу знать почему.
– Я считаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. – Килрой опустил голову.
– Но тем не менее ты участвуешь?
– Да.
Ролло затянулся и выпустил к потолку густую струю дыма.
– Ты считаешь, что еще должен мне?
– Да, возможно.
– У тебя слишком долгая память, Килрой. Многие люди на твоем месте давно бы забыли об этом. – Ролло стряхнул пепел с сигары.
– Я ничего не забываю, – ответил негр.
– Твоя мать была очаровательная женщина. Она была слишком горда и слишком хороша, чтобы остаться рабой. – Ролло вздохнул и добавил: – Итак, ты по-прежнему считаешь себя моим должником за то, что я купил ее у того типа и освободил?
Килрой снова утвердительно кивнул.
– Почему ты так торопишься заплатить долг?
– Я хочу вернуться на Гаити. Я уже давно в этой стране, но вы не давали мне рассчитаться с вами. Теперь, когда такая возможность представилась, я хочу ею воспользоваться.
Ролло улыбнулся, будто был удовлетворен объяснением.
– Он ведь очень богат. Эта сумма для него ничего не значит, и ты совершенно напрасно так переживаешь.
– Меня беспокоит совсем не это, – сказал Килрой. – Мне совершенно безразлично, кто будет платить и кто получит деньги. Но вы играете нашей религией, вы попросту издеваетесь над ней. Ничего хорошего из этого не получится.
– Но ведь мы только сделаем вид, что оживляем труп, – возразил Ролло. – Если ты утверждаешь, что этого можно добиться, значит, ты лжешь. Если Вайдеман хочет в это верить, значит, он сумасшедший, не больше. Если же я хочу вытянуть из него деньги, значит, я хитрец.
– Ничего хорошего не получится, – упрямо повторил Килрой.
– А что, по-твоему, может случиться?
Ролло заинтересовался подавленным состоянием Килроя.
– Я не могу предсказать будущее, – сказал Килрой, – будьте осторожны и осуществляйте задуманное с величайшей осмотрительностью.
– Ты странный человек, Килрой, – проворчал Ролло. – Я думаю, ты знаешь значительно больше, чем говоришь. Тебе совсем не обязательно делать это ради меня. Доктор сам сделает все, что нужно.
Странное выражение появилось в глазах Килроя. Он посмотрел на часы.
– Через несколько минут доктор будет мертв, – произнес он.
Ролло дернулся в кресле, потом лицо его стало фиолетовым от бешенства.
– Не каркай, идиот! – закричал он, и его одолела икота.
Килрой с грустью покачал головой.
– Я думаю, мне нужно вернуться домой. Я ничего не смогу сделать этой ночью.
– Что ты хотел сказать, утверждая, что доктор будет мертв? – сердито спросил Ролло.
Килрой пожал плечами. Он вынул из кармана деревянную, грубо вырезанную фигурку и прислонил ее к коробке с сигарами.
– Через минуту, – произнес он спокойно, – кукла упадет, и доктор умрет.
Ролло наклонился вперед, как для прыжка.
– Я понимаю, – проговорил он. – Ты жил в стране, где происходят подобные вещи, ты знаком с различными обрядами и всяким колдовством. Но пока для меня это только слова, и мне на них наплевать.
– Тогда вам нечего бояться. – Килрой улыбался. – А вам не интересно, отчего доктор умрет?
Ролло казался захваченным врасплох. Он еще больше наклонился и забыл о своей сигаре.
– Он стар, но совершенно здоров. Что заставляет тебя думать, что он умрет?
– Это его судьба. Тень смерти прошла по нему сегодня.
Ролло встал и с трудом подошел к бару. Он налил себе виски и вернулся на свое место.
– Ты можешь рассказывать свои истории тем, кто в них верит, мне же от всего этого ни холодно, ни жарко, – ответил он. – А если доктор действительно умрет… – Он непроизвольно подумал, что в этом случае доля доктора перейдет к нему, но тут же спохватился: а сможет ли он самостоятельно одурачить Вайдемана?
Мартин условился с Вайдеманом, что они трое – Ролло, доктор и Килрой – посетят завтра вечером дом Вайдемана и определят на месте, сколько времени потребуется, чтобы оживить Корнелиуса. Вайдеман согласился заплатить за это десять тысяч фунтов. Килрой гарантировал успех, но настаивал, что ему нужно время, чтобы добиться результата. Безумный миллионер настолько не в своем уме, что обвести его вокруг пальца совсем несложно. Он будет платить до тех пор, пока не оживят его брата. Он так жаждал этого! Все шло хорошо, и вдруг этот черномазый вылез со своим пророчеством. Ведь если доктор неожиданно умрет, все может сорваться. Но сейчас мысль о смерти Мартина казалась Ролло совершенно абсурдной. Впрочем, если понадобится, он сумеет рассеять подозрения, если они возникнут у Вайдемана. Он искоса посмотрел на Килроя. Послушается ли его черномазый? Впрочем, негр не смеет возражать и сделает все как надо. Эта мысль приободрила Ролло. Он допил виски и поставил стакан на письменный стол.
Телефонный звонок раздался совсем некстати. Ролло посмотрел на Килроя, наморщил брови и поднял трубку.
