Энтони Макгоуэн - Охота
Но прибывшие американцы не были ни шикарными, ни образованными. Женщины разговаривали очень громко. Да они все делали «громко»: вставали, садились, ходили, ели. С шумом вдыхали и выдыхали воздух. Тяжело сопели и фыркали, словно лошади. Цветастые пластиковые туфли громко шлепали, куда бы они ни направлялись. Носили американки дешевую вульгарную одежду кричащих цветов и невообразимые солнцезащитные очки.
Дети, по крайней мере мальчики, были еще хуже. Один из них — огромный, толстый и неуклюжий. Я впервые обратил на него внимание у края бассейна. Меня поразило его тело. У парня имелись груди. Не такие, как у обычных толстяков, но настоящие, женские, с ярко выраженными выступающими сосками. С его гормонами явно творилось что-то неладное. Он казался не просто тупым, а умственно отсталым. Короче, малый со сдвигом. Никак не мог надеть неопреновую[2] водолазку, вывернул ее наизнанку и наконец кликнул свою маму, которая сразу же пришла на помощь. Теперь соски прикрылись, пацан выглядел не так странно, однако все равно привлекал к себе внимание отдыхающих. Второй мальчишка настолько же тверд и четок, насколько первый бесформен и рыхл. Голова у него острижена как-то неровно, взгляд черных глаз говорит просто и категорично: «Я собираюсь убить тебя, не обязательно прямо сейчас, но скоро, скоро».
Оба голубых проявляли к мальчишке повышенный интерес. Как и брата, природа наградила его очень светлой кожей. Такая необычная белизна сбивала с толку. Создавалось впечатление, будто ребята всю жизнь избегали солнца. Разве что жили на Аляске. Или содержались в закрытом учреждении.
Девочка отличалась необыкновенной худобой. От этого она казалась выше, чем была на самом деле. У нее длинные руки и ноги, движущиеся несогласованно и хаотично. Колени и локти — непропорционально большие и практически бесформенные. Волосы гладкие, каштановые. Длинные пряди постоянно падают на белесые глаза, и она отбрасывает их рукой. Девочка еще бледнее, чем братья: кожа по цвету напоминает внутренности дохлого моллюска.
Она необыкновенно красива.
Трудно понять, каким образом природа создала такое чудо. Счастливое соединение всех необходимых компонентов? Она ведь могла стать таким же отталкивающим персонажем, как Толстяк и Убийца. Но нет: присмотревшись к ней, вы забываете о неуклюжих руках и ногах, о невыразительном взгляде и видите только чудесное белое великолепие. Прекрасна, как супермодель, только в девочке ощущается невинность, уязвимость и скрытая трагедия.
Складывалось впечатление, что она обречена на несчастную жизнь. Злое предзнаменование таится в этой красоте, ее звезды кричат о беде. Мне сразу же захотелось взять девочку на руки и заботиться о ней. Такое совершенство должно находиться под постоянной охраной. Я отключился от всего на свете и думал только о ней.
Они втроем полезли в бассейн. Толстяк плюхнулся, подняв небольшую волну. Убийца прыгнул в воду, поджав колени к груди. Девочка сошла вниз по ступеням, явно нервничая, побаиваясь воды. Оказавшись в бассейне, они тотчас начали играть как маленькие. Мамаша бросила им огромные надутые резиновые круги. Ребята залезли в них и стали плавать, брызгаясь и хохоча. Я улыбался, глядя на них. Сколько же им лет? Надо полагать, Толстяку — шестнадцать. Убийца по виду на год младше. А девочка? Неопределенный возраст между четырнадцатью и двадцатью.
Я пытался осознать происходящее. Скорее всего мамаша — не родная мать. Другая женщина внешне похожа на нее и может быть сестрой. Дети вовсе не похожи друг на друга. Наверное, бедные американцы, которые долго собирали деньги на путешествие, надеясь увидеть дальние страны. До сих пор они знали только Америку. О, пребывание в Тунисе для них большой праздник.
Полагаю, у меня сразу же появился план действий. Вот почему я забыл обо всем на свете и сосредоточился на этом семействе. Иначе разве я завел бы разговор с мамашей да еще пригласил выпить? Женщины были удивлены и взволнованы, встретив столь дружелюбного человека. Ведь я угощал и веселил дам, рассказывая всякие забавные анекдоты, и расточал похвалы за такой замечательный выбор. Славно, что они приехали именно сюда. Рассказал им о Ганнибале. Они стали искать сведения о нем в путеводителе. «Ух ты, тот самый парень со слонами? Просто великолепно!» Дамам льстило, что я сообщаю им исторические факты.
Не менее получаса, преодолевая себя, забавлял теток в баре. Потом вернулись мальчики. Я купил им кока-колу и пошутил, что в следующий раз угощу пивом. Толстяк засмеялся, ухая как сова и хлопая себя по ляжкам. Он явно кому-то подражал. Убийца спокойно потягивал колу. Девочка — звали ее Черри — плавала одна в бассейне, точно сорвавшаяся с орбиты планета. Над водой виднелись ее длинные запястья и пальцы. Казалось, она глубоко о чем-то задумалась. Я посоветовал мамаше не разрешать дочке оставаться слишком долго на солнце. Та заверила меня, что все будет в порядке. Но я-то знал, как опасно раскаленное африканское солнце.
Вечером вновь встретил их за ужином. Ресторанов поблизости не имелось, и все туристы питались в отеле. Я читал роман Грэма Грина, который обнаружил в гостиничной библиотеке. Книга отлично подходила к жаре: она соответствовала моему настроению. Я просто не знал, что делать дальше.
Они сели за соседний столик. Толстяк ныл, клянча еще одну колу. Его также интересовало, что будут подавать на ужин. Сестра мамаши предлагала взять бифштексы и жареную картошку. Что бы там ни значилось в меню, бифштексы должны быть везде. Толстяк носил красный шерстяной свитер на голое тело и гигантские шорты. Убийца, погруженный в свой тайный мир насилия, сгорбился над столом и угрюмо молчал. Девочка отсутствовала. Не было и мамаши.
Сестра взглянула на меня. Женщина, похоже, задумалась, тактично ли будет с ее стороны завести со мной разговор. Победила словоохотливость. Она обратилась ко мне:
— Привет. Приятно снова вас видеть. — Затем умерила свой пыл и добавила: — Простите, я не помешала вам?
На ней коричневые трикотажные штаны и яркая до головной боли кофточка.
— Все нормально.
— Вы читаете книгу. О чем она?
— Мужчина в жаркой южной стране убивает себя, ибо, на его взгляд, только таким способом можно спасти от гибели жену и любовницу. Легкая романтическая комедия.
Толстяк зашелся смехом и схватился руками за столик, чтобы не упасть со стула на пол. Не понял, почему он смеялся.
— Ну да, конечно, — изрекла сестра.
В этот момент появились мамаша и Черри. Девочка плакала. Она обгорела. Красная спина шелушилась. Мамаша крепко держала дочку за руку. Увидев, что я разговариваю с тетей, Черри сделала большие глаза и попыталась уйти.
— Привет, — поздоровалась со мной мамаша, не выпуская руку девочки. — Извините, Черри сегодня не совсем здорова, но я хочу, чтобы она поела. Надо что-то есть даже в такую жару. Хотя, конечно, аппетита нет никакого.
— Да, перекусить, разумеется, надо.
Я взглянул на Черри.
Она отвернулась. Все еще напугана, но уже не сопротивляется. Подчинилась мамаше и села на стул. По глазам видно, что она обращает на меня внимание. Возможно, девочка не такая, как все, но она поняла, кто я есть на самом деле.
— Присоединяйтесь к нам, — предложила сестра.
Наконец поднял взгляд Убийца. Темные глаза смотрят довольно враждебно. Кажется, его не слишком устраивает мое общество.
— Вы очень добры, но я уже заканчиваю. К тому же меня ждет кое-какая работа. Может быть, увидимся позже.
— О да, — воскликнула мамаша, — мы всегда рады встрече с вами!
Я ушел, прихватив с собой книгу. Около часа читал у себя в номере при включенном вентиляторе. Потом принял душ. Переоделся и спустился в бар — не в тот, возле бассейна, а в другой, при отеле. Тут и там сидели посетители. Одни прохлаждались, иные расслаблялись после ужина. Все курили, включая меня. Именно в Тунисе я приобрел привычку курить во время отпусков. Всегда покупаю самые дешевые сигареты. Создается впечатление, будто ты местный.
Через некоторое время появились американцы. Две женщины пытались заставить детей следовать правильным курсом. Они, как обычно, шумели и суетились. Похоже на оркестр, настраивающий инструменты.
— Хорошо вы работаете, — пошутила мамаша.
Толстяк захохотал, задергались сиськи под свитером.
— Я уже все закончил и хотел вновь повидаться с вами. Что будете пить?
Обрадованные тетки попросили коктейль. Я купил ребятам колу, а себе еще одну бутылку пива. Разговорились. Ничего странного в этих женщинах я не нашел. Обыкновенные бабы. Такие же, как мои соседки. Просто сюда они не очень вписываются. Я спросил, откуда они прибыли. Мамаша ответила, что их родной штат — Айова. Что тут еще скажешь? Однако я виду не подал, будто имею что-нибудь против Айовы. Я рассказал им какой-то анекдот, и вдруг Убийца улыбнулся и сразу перестал казаться психопатом.
