Марина Серова - Опасная игрушка
Я схватила свою драгоценную сумочку и поспешила на выход, наш вагон уже был пуст. Поезд стоял неподалеку от какого-то разъезда и со стороны, вероятно, являл собой зрелище длинной зеленой гусеницы, облепленной со всех сторон сотнями муравьев. Людям через мегафон было велено отойти от состава на расстояние не ближе ста метров и в течение часа не приближаться.
Мы с Сергеем зашли в лесопосадки, сели на травку и стали обсуждать происходящее, проклиная террористов и любимое правительство, которое своею «мудрой и дальновидной политикой» расплодило всяких негодяев. Солнышко припекало, и вскоре даже говорить стало лень. Вокруг бродили веселые пассажиры, ни на секунду не верящие в то, что их вагон может взлететь на воздух вместе с барахлом, собирали цветочки, искали ягодки и перешучивались.
Спустя полтора часа нас, уже порядком измаявшихся, позвали на посадку. Вагон наш выглядел по-прежнему чисто и уютно. Зайдя в купе, я полезла посмотреть свой «дипломат» и совсем не удивилась, обнаружив, что все вещи в нем перерыты.
— Сергей, а твой чемодан трогали?
Он посмотрел и отрицательно помотал головой. Значит, одно из двух. Либо люди, искавшие бомбу, потрошили вещи пассажиров выборочно (а это, мягко говоря, странно), либо в мой чемоданчик лазили те самые братки… Интересно, в каком вагоне они едут и неужели по тупости своей думали, что я стану держать бумаги не при себе?
…Наконец поезд тронулся. Эта небольшая встряска придала некую остроту и пикантность нашему путешествию. Происшедшее долго обсуждалось и в купе, и в коридоре, и в тамбуре-курилке. Версии выдвигались самые разнообразные — от чеченских террористов до ревнивого мужа, решившего взорвать жену вместе с любовником.
У меня, однако, были свои мысли на сей счет. Похоже, это работа Кульбицкого и компании. Что им стоило после отхода поезда, выждав немного времени, организовать звонок в ФСБ, после чего механизм закрутился. Взрывы поездов и вокзалов сейчас стали привычными, как салют 9 Мая.
Первая попытка завладеть документами у них не удалась. Но эти ребята не отступят. Следует ждать второго удара — более сильного и точного — и быть к нему готовой. Я долго и внимательно смотрела на соседа, увлеченно изучавшего свою философскую книжку. Можно ему довериться или нет? Мужчина красивый, умный, интеллигентный… Честно говоря, меня тянуло к нему. Такой вряд ли мог иметь дело с жуликами вроде Кульбицкого. Хотя… Если вспомнить предостережение…
Ну ладно. Я решилась. Будь что будет, по крайней мере, внесем ясность.
— Сережа!
— Да, Танечка? — он оторвался от книжки и ласково посмотрел на меня.
— У меня есть небольшая просьба к тебе…
— Хоть и большая — я для тебя на все готов!
— Дело в том, что я везу конверт с очень ценными документами. И подозреваю, что за ними охотятся люди, которые даже поезд смогли остановить…
— Ну и ну, Таня, прямо детективное кино какое-то, неужели…
— А почему перерыт мой «дипломат», ты не задумался?
— Но, может, милиция…
— Нет, они бы тогда у всех вещи вверх дном растормошили! За мной охотятся.
— Татьяна, я готов помочь тебе, если это правда.
— Надо всего лишь спрятать мой конверт среди твоих вещей, вряд ли злоумышленники туда полезут.
— А как эти люди могут полезть в твои?
— Еще не знаю, но что-нибудь изобретут. Надо быть настороже. Я, конечно, подстраховалась… но…
Сергей вытащил свой чемодан и, покопавшись там, куда-то вглубь засунул переданный мною конверт. Потом он тактично и неназойливо пытался вызвать меня на откровенность, чтобы я рассказала, в чем дело, но я старательно уводила разговор в другую сторону.
Зажглись лампы ночного света, за окном уже была ночь. Поезд шел с хорошей скоростью, и на душе у меня стало как-то спокойнее. На ужин мы опять пошли в ресторан и провели за милой беседой чудесный вечер.
Перед тем, как устраиваться спать, Сергей взял зубную щетку, мыло, полотенце и сигареты и вышел. Я в это время читала и не обратила внимания на то, захлопнул ли он за собой дверь купе. И очень зря.
Прошла минута, другая — дверь резко отъехала в сторону и тут же захлопнулась. Передо мной стояли братки Углановы во всей своей красе и ухмылялись:
— Женишка себе, сучка, завела…
Я быстро сунула руку под подушку, где лежала сумочка, но тут же получила два сильных удара по голове и по руке.
— Спокойно. Будешь орать — зарежем, ты у нас уже вот где сидишь, — Федька провел рукой по горлу, а у Мишки я увидела раскрытый охотничий нож. Свободной пятерней он вцепился в мое горло так сильно, что я стала задыхаться, а Федька в это время вытащил мою сумочку из-под подушки и выскочил в тамбур. Я, извиваясь, пыталась заехать Мишке коленом между ног, но подонок держал меня крепко, все сильнее сжимая пальцы, в глазах у меня потемнело…
Очнулась я от холодного прикосновения мокрого полотенца. Надо мной склонился Сергей, на лице его была боль и тревога:
— Танечка, тебе лучше?
— Д-да, — я села и стала растирать болевшее горло, где теперь наверняка появятся синяки, — ты видел их?
— Я застал одного, который тебя душил. Заломил ему руку с ножом, дал по шее, и он выскочил в тамбур. Я так боялся за тебя, что не стал его преследовать.
— Ну и ладно. Жалко только сумочку, там у меня был пистолет. Гады!
— Боевой, настоящий?
— Газовый, «беретта». Но ничего, мы еще с ними увидимся. Сейчас пойдем в соседнее купе, возьмем милиционера и…
В это время поезд стал резко тормозить, дернулся и остановился. В коридоре послышались голоса пассажиров, у многих из них попадали вещи и стаканы со столов. Я поняла, что это Углановы сорвали стоп-кран и сейчас уже бегут через поле в лесок, а там до ближайшей деревни. Ну и черт с ними. В спешке они решили, что бумаги точно лежат в сумочке, раз не нашли их в «дипломате». Хотела бы я увидеть их рожи, когда, кроме пистолета и парфюмерии, они там ничего не найдут. А поезд уже не догонишь. Я злорадно усмехнулась.
Постояв 15 минут, состав медленно тронулся. Сергей принес бутылку коньяка и настойчиво стал уговаривать меня выпить, чтобы снять напряжение и «полечиться». Незаметно, за приятным разговором, мы «уговорили» весь коньячок, закусывая фруктами… и мне стало очень хорошо.
Поэтому, когда Сергей пересел на мою сторону и нежно обнял меня за плечи, я не имела ничего против. Надоело быть бой-бабой, сыщиком в юбке, захотелось хоть иногда почувствовать себя просто женщиной. Его поцелуи и ласки были так возбуждающи и сладки, что я забыла абсолютно обо всем на свете. Мир медленно плыл в пьянящем тумане, и, кроме слов «люблю тебя… навсегда… милая», ничего не хотелось больше знать.
Сергей оказался умелым и опытным любовником. Мы полночи предавались разнообразным радостям секса, благо никто нам уже помешать не мог. А потом я спала, словно убитая, и проснулась, когда солнце уже вовсю светило между бегущими за окнами деревьями. Сережа разбудил меня ласковыми поцелуями, и первые слова, которые я от него услышала, были:
— Танечка, я очень хочу, чтобы ты стала моей женой!
Все, как в сказке… Но это, увы, жизнь, и поспешные решения оборачиваются сами знаете чем. Поэтому я счастливо улыбнулась, прикрываясь простыней, и сказала:
— Вот сделаем в Питере свои дела, поедем вместе (да? — да!) обратно, тогда я тебе и отвечу.
Щелкнула его по носу и пошла умываться. Посмотрела на себя в зеркало и увидела там мордочку абсолютно довольной дуры.
«Рановато ты, Татьяна, стала расслабляться», — сказала я себе и плеснула в лицо холодной водой.
…После обеда поезд прибывал к месту назначения. Мы с Сережей договорились остановиться в одной гостинице (и по возможности в одном номере)… Правда, выяснилось, что обратно вряд ли мы поедем вместе, так как я собиралась выезжать уже завтра, а его научный симпозиум затягивался на три дня. Но это нас не особо огорчило — все-таки живем в одном городе, не потеряемся.
…Вокзальная суета и давка после тихого комфортного купе меня оглушили. Едва мы ушли с перрона, как случилось то, что в пух и прах разбило мои планы… По крайней мере, ближайшие.
Я, чтобы не отстать и не потеряться, семенила рядом с широко шагавшим Сергеем, держа его за рукав. Вдруг он, видимо, обо что-то споткнувшись (или получив подножку), со всего размаху растянулся на асфальте, вытянув вперед руки и… выпустив из правой чемодан. Я мгновенно бросилась поднимать Сергея, а когда он, шутя и отряхиваясь, опять стоял на своих двоих… его чемодана уже не было. Буквально за три-четыре секунды «увели» бесследно. Мы стояли, как громом пораженные.
Я даже чуть не заплакала. Во-первых, там лежали драгоценные документы, без которых мне в Питере нечего делать.
— А у меня, — добавил Сергей упавшим голосом, — научный доклад, над которым я полгода работал… и любимые вещи…
Нас толкали спешившие по своим делам люди, а мы стояли этаким островком отчаяния среди равнодушно бушующего моря.
