Андраш Тотис - Убийство в четыре хода
Марта сняла трубку после второго звонка.
— Хорошо, что ты позвонил!
— Да? — Ему не по душе пришлось такое начало. Вступление мучительно напоминало те времена, когда все разговоры сводились к неисправному котлу.
— Надо купить к столу не только вино. Прохладительные напитки потребуются тоже.
— Что ты имеешь в виду?
— Ведь мы условились, что вино для гостей принесешь ты, не так ли?
— Так.
— Ну вот тогда прихвати заодно и прохладительные напитки. Звонил Жак, сказал, что им не с кем оставить детей.
— Нет! — решительно отрезал Альбер. Разве можно подкладывать друзьям такую свинью? Эту парочку дурно воспитанных детей трудно вынести даже в тех случаях, когда в гостях бывает одно только семейство Жака. А на сей раз — он наконец вспомнил — Марта созвала большую компанию.
— Когда ты придешь домой?
— Ну… часа через полтора — через два.
— Ты что спятил? Гости будут к восьми, а до тех пор тебе надо принять душ, побриться, переодеться.
— Не надо мне душа.
— Ты должен помочь мне накрыть на стол.
Альбер вздохнул.
— Ладно. Как только вырвусь, сразу лечу домой.
Легко сказать — «лечу». Дорога до дома на машине заняла бы полчаса, а если движение оживленное — и того больше. Автобусом или на метро проедешь по меньшей мере час, да пока сделаешь покупки… раньше восьми домой не попасть. А не сделаешь покупки — хоть вовсе домой не являйся. При мысли о «милых» детках Жака эта перспектива показалась очень и очень заманчивой…
Расстроенный Альбер вышел из офиса. Портье восторженно уставился на него, ловя малейшее его желание.
— Скажите, — Альбер нерешительно сунул руку в карман, проверяя, есть ли у него при себе бумажные деньги, — имеется ли у вас вино и прохладительные напитки?
— Конечно, — удивленно ответил портье, — Вон там, в буфете.
— Да мне нужно с собой. Несколько бутылок.
Портье проявил всяческую готовность помочь. Связался по телефону с кухней, с ресторанным отделом обслуживания в номерах, с шефом винного погреба, идею покупки немецких вин отмел в зародыше, а из отечественных марок выбрал редчайшие, о каких Альбер даже не слыхал. Альберу же требовалось купить для гостей дешевое столовое вино, под приготовленное Мартой жаркое.
Лелак сделал портье знак продолжать хлопоты, а сам поспешно уединился в офисе. Чашечка кофе в этой гостинице стоит в три раза дороже, чем в кафе по соседству с управлением полиции, а прохладительные напитки — в два раза. За восемь бутылок коллекционного вина ему не расплатиться. Проверив содержимое своих карманов, он понял, что не хватит даже на одну бутылку.
В полном отчаянии он уставился на красотку, сидящую на приморском пляже. У этой, конечно, забот никаких, знай себе нежится на солнце да перебирает пальцы на ногах. А может, она красит ногти? Собравшись с духом, он вышел из офиса. В конце концов, не может же он навечно остаться здесь, разглядывая эту беззаботную дамочку, сколь бы соблазнительной ни казалась такая перспектива. Самое позднее, завтра утром явится хозяйка кабинета и выставит его. Альбер торопливо прошел мимо портье, который закончил телефонные переговоры и хотел было порадовать господина инспектора благоприятными результатами, но тот остановил его коротким жестом и буркнул нечто вроде, мол, сейчас вернусь. Надо бы выскочить за дверь и дать деру, но смелости не хватало.
Шарль увлеченно беседовал с какой-то рыжеволосой секс-бомбой. С присущей ему дерзкой непосредственностью он склонился к собеседнице и шепнул ей нечто доверительное, отчего рыженькая рассмеялась и шутливо ударила его по щеке. Бришо схватил женщину за руку, но не вывернул, а галантно поцеловал. На столике перед ними стояли высокие бокалы с какой-то подозрительной жидкостью, не похожей ни на один из знакомых Альберу алкогольных напитков. Очевидно, фирменный коктейль «Мат», изобретенный в здешнем баре по случаю шахматного турнира. Напрашивалось естественное предположение, что от одной лишь его цены можно было получить мат…
Подойдя к парочке, Альбер деликатно кашлянул. Шарль вздохнул.
— Позвольте представить вам моего коллегу.
Вблизи заметны были и толстый слой косметики, и наклеенные ресницы, и подкрашенные волосы, которые когда-то, возможно, действительно были бронзово-рыжими. Платье на дамочке состояло сплошь из складок и драпировки — вроде того, что видел Альбер на обложке модного журнала в офисе.
— Мадемуазель Моника Нест, коммерческий директор фирмы «Интернэшнл Чесс Компани».
— Рада приветствовать господина инспектора. — Голос у нее был приятный, низкого, грудного тембра, произношение безукоризненное.
— Мадемуазель Нест из Нью-Орлеана, — пояснил Шарль тоном посвященного. — Французский у нее второй родной язык.
— А китайский?
— Предполагаете на том основании, что я работаю в гонконгской фирме? О нет! — женщина рассмеялась. — Контракты составляются на английском. Я больше времени провожу в Европе или у себя в Америке, чем в Гонконге.
— Понятно. — При других обстоятельствах Альбер охотно выслушал бы ее рассказ о себе, но сейчас его это не интересовало. — Простите… вы позволите мне минуту поговорить с коллегой с глазу на глаз?
— Ясно: государственная тайна… — улыбнулась дама. Бришо не выказал энтузиазма.
— И ради этого ты вытащил меня из-за стола? С ума спятить! Бабенка подвернулась экстра-класс, можно сказать, лучшая за последние годы, и только у нас пошло дело на лад, ты заявляешься с дурацким вопросом, нет ли у меня при себе лишних двух тысяч франков. Разумеется, нет! За какого толстосума ты меня принимаешь?!
— Да полно тебе, стоит ли так кипятиться.
— Будь у меня деньги, я заказал бы еще по стаканчику этого пойла, — Шарль чуть призадумался. — Послушай, тебе уже без разницы… Может, подкинешь мне деньжат?
Когда Альбер вернулся к стойке портье, бутылки уже были приготовлены. Альбер дрогнул, но в следующий момент с озабоченным видом рванулся к телефону. Дела, знаете ли… Коль скоро Жак приедет с детьми, значит, он будет с машиной. А если он будет с машиной, то отчего бы ему не сделать небольшой крюк (в каких-то два десятка километров), чтобы его бедолаге-приятелю не пришлось тащить на себе чертову прорву бутылок? Ну а если Жаку все равно сюда заезжать, так отчего бы ему не прихватить с собой лишнюю тысячу-другую, чтобы расплатиться за покупку? На другом конце провода слышался мощный шумовой фон: один ребенок плакал, другой вопил во все горло, а мать криком пыталась вразумить их обоих. Жак, героически сопротивляясь уговорам друга, время от времени клал трубку и громогласно призывал свое семейство к порядку. Конечно же, призывы его были тщетны.
— Пойми же наконец, не могу я взять бутылки с собой! Я отправляюсь на задержание опасного преступника.
— И я с тобой! — взмолился Жак.
— В следующий раз. К тому же у меня при себе ни сантима, — он положил трубку. Жак наверняка заедет в гостиницу, он еще ни разу не подводил друга. Как-нибудь надо будет действительно взять его с собой на задержание. Жак честно заслужил эту награду и, кроме того, получит повод хоть на какое-то время вырваться из дома. Альбер вышел из отеля, убыстряя шаг, пересек автостоянку, а выбравшись на тротуар, припустился бегом. Он взял тот же темп, как с Жаком во время вечерних пробежек. Спокойной, размеренной трусцой он способен был пробежать километров пятнадцать, а отсюда до ближайшей станции метро дай бог километра полтора, даже испарина не выступит.
«Какой позор, — думал он. — Инспектор управления полиции, солидный мужчина в летах бежит по улице, как ненормальный, боясь припоздниться домой. Буасси тоже хорош, не мог подождать, что ли! Да и Марте лучше бы оставить машину в моем распоряжения. Стыд и позор.»
Альбер прибавил ходу.
Глава шестая
Что же он пил вчера вечером? Пиво — наверняка, так как мясо получилось слишком жирное. Вино тоже: как было не выпить, если раз в кои-то веки он купил такое дорогое вино. Пил и виски — под разговоры до ужина. И коньяк — он так приятно ложится на сытый желудок.
Альбер не привык пить, во всяком случае, не в таких количествах. По мнению Марты, он просто-напросто перепил лишнего, вот его и выворачивало всю ночь. По мнению Альбера, виною всему было чересчур жирное мясо. Марта не стала с ним спорить, а дала ему рвотное, после чего от ужина в желудке следов не осталось, и положила на голову компресс, что несколько облегчило страдания.
Всю ночь он не сомкнул глаз. Гости разошлись в два часа ночи, в три часа накатил первый приступ дурноты, а затем он с компрессом на лбу до рассвета просидел в постели, так как стоило ему опустить голову на подушку, и стены комнаты начинали свое бешеное вращение. Утром Марта позвонила шефу и сказала, что муж заболел, даже по телефону говорить не в состоянии, на работу не придет, так что пусть уж они сегодня справляются с преступниками сами, без его помощи.
