Ирина Градова - Забытая клятва Гиппократа
– Да ни черта я не понимаю! – воскликнул Олег. – Думал, может, пошутил кто…
– Господи, Шилов, какие уж тут шутки! – простонала я и вывалила на него всю информацию, известную мне на данный момент.
По мере того как я рассказывала, Олег несколько раз менялся в лице, и я поняла, что он и в самом деле не подозревал, что все может оказаться настолько серьезно.
– Теперь ты понимаешь, почему я волнуюсь, Шилов? – задала я вопрос, в котором, в сущности, не было никакой необходимости: ошарашенная физиономия моего мужа говорила сама за себя.
– Ты что, всерьез думаешь, что этот… что он может?.. – пробормотал он.
– Я должна срочно позвонить Карпухину! – взвизгнула я и кинулась к телефону.
Голос майора зазвучал озабоченно и серьезно, едва я выпалила первые фразы.
– Скажите мужу быть поосторожнее, – посоветовал он (как будто я сама не знала!). – Пусть никуда не ходит поздно один. Машину лучше пока оставлять около дома, а не на стоянке – так надежнее. Да, и пусть никому не открывает дверь!
– И это все, что вы можете мне посоветовать?! – взорвалась я.
– Нет, – ответил Карпухин. – Я могу приставить к вашему мужу человека, Агния, потому что понимаю, что это именно я вовлек вас в это дело…
– Прекратите, Артем Иванович, я вас ни в чем не обвиняю! – прервала я майора. – Не во мне же дело: если бы это было так, то маньяк написал бы записку именно мне, а не Олегу!
– А вот это еще неизвестно – кто их поймет, маньяков этих? Так дать охрану-то?
– Нет, – ответила я после короткого раздумья. Шилов на такое никогда не согласился бы, да и я вполне сознавала, что заведующему отделением просто невозможно всюду ходить в сопровождении оперативника. – Просто… Я не знаю, что делать, Артем Иванович!
– Делайте так, как я вам сказал, Агния, и все обойдется, – заверил меня майор. – Мы понятия не имели о том, что жертвам угрожали. В случае с вашим мужем мы в курсе, поэтому у маньяка будет гораздо меньше возможностей покуситься на его жизнь. Вам и самой стоит соблюдать меры предосторожности: находясь рядом с Шиловым, вы тоже подвергаетесь опасности. С другой стороны, если вы станете держаться вместе, то маньяк вряд ли сумеет что-то предпринять: во всех случаях жертвы находились одни, а это значит, что он не отличается дерзостью и боится действовать в присутствии свидетелей. И самое главное, Агния: постарайтесь вместе подумать, каким образом Олег мог столкнуться с маньяком. Пусть вспомнит, с кем он ссорился в последнее время, не случалось ли столкновений с пациентами или их родственниками, с соседями и так далее – в общем, все, что может позволить вычислить, откуда ждать неприятностей.
Повесив трубку, я подняла глаза и увидела Шилова, стоящего в дверях, прислонившись к косяку.
– Ты тоже в опасности? – тихо спросил он. – Из-за меня?
– Нет, – поспешила я его успокоить. – Со мной все будет хорошо, а вот тебе стоит беспокоиться – это правда.
– Почему мне это прислали? – спросил он. – За что меня хотят покарать, «как в Священном Писании?»
– Это придется подумать тебе самому, – ответила я. – А я помогу. Нужно вспомнить все неприятности, случившиеся с тобой, скажем, за последний месяц. Ты вспоминай, а я буду записывать и потом передам Карпухину – возможно, он сумеет вычислить того, кто этим занимается.
Мы прошли в гостиную. Олег уселся на диван и открыл свой ежедневник, а я взяла блокнот и устроилась напротив него в кресле. Шилов углубился в чтение своих записей.
– Так… откуда начнем?
– Давай с десятого июня, например.
– Ну, вот, например: одиннадцатого июня умер Свиридин – ты об этом знаешь.
Я кивнула.
– Ты еще говорил, что его брат никак не желает поверить в то, что он умер по несчастному стечению обстоятельств, а не по вине бригады…
– Да, совсем забыл тебе сказать! – перебил Шилов. – Комиссия закончила свою работу и вынесла заключение о том, что бригада действительно сделала все возможное для успешного проведения операции.
– Значит, все закончилось? Это точно?
Я не могла поверить, что, по крайней мере, по этому поводу могу вздохнуть с облегчением!
– Абсолютно, – ответил Олег и крепко обнял меня. – Можешь выкинуть это из головы.
Однако проблема, которую представляла собой Комиссия по этике, не шла ни в какое сравнение с маньяком, охотящимся за моим мужем!
– Хорошо, а кроме истории со Свиридиным? – высвобождаясь из его объятий, спросила я, снова берясь за карандаш.
– Ладно… Двадцатого июня я поцапался со старшей медсестрой.
– По причине?..
– Она целыми днями отсутствует на своем месте, а девчонки в палаты вообще не заходят: кто их должен контролировать?
– Медсестра – это вряд ли, – пробормотала я задумчиво. – Дальше что?
– Один пациент пришел с вещами укладываться, а мест, как выяснилось, нет. У него на руках было направление из поликлиники, но он не позвонил заранее, а то знал бы, что на ближайшие две недели свободных мест не предвидится.
– Ну, сам виноват, – пожала я плечами.
– Да, но он грозился на меня жалобу настрочить.
– И настрочил?
– Вроде нет пока.
– Что ж, времени у него было предостаточно. «Писатель» – это интересно, ведь маньяк тоже строчит эти гадкие писульки, вот только…
– Что – только?
– У этого мужика, как я понимаю, проблемы с передвижением?
– Еще какие: коксартроз, непрекращающийся болевой синдром, есть показания на операцию, но нет денег. В прошлом году я посоветовал ему обратиться в комитет или Фонд социального страхования для выделения квоты. Он до сих пор стоит в очереди.
– Но это же не твоя вина, что квот мало! Вряд ли этот пациент может оказаться нашим маньяком – просто ввиду состояния здоровья. Что-нибудь еще припоминаешь?
Шилов полистал свой ежедневник и покачал головой.
– Нет, это все. Хотя…
– Ну-ну? – подтолкнула я.
– Это не имеет отношения ни к коллегам, ни к больным. Около недели назад у меня было небольшое столкновение на автостоянке.
– Расскажи! – потребовала я.
– Да так, ничего особенного. Ты же знаешь, что мы делим стоянку с торговым центром?
Я кивнула.
– Ну вот, я, как обычно, поставил машину с утра и пошел на работу. А вечером пришел и увидел, что какой-то мужик примерно моего возраста беснуется около нашего авто. Сообразив, что я – владелец, он начал орать, что я, видите ли, поцарапал его «красавицу», и стал тыкать в длинную широкую полосу на крыле. Естественно, я сказал, что не имею к этому отношения, ведь, когда я ставил свою «Октавию», этого парня еще и в помине не было!
– И что он сделал?
– Да ничего не сделал. Я сказал ему, что, если он считает меня в чем-то виноватым, пусть ищет свидетелей, разбирается с ГИБДД и страховой компанией. Когда я садился в машину, он пробубнил что-то вроде: «И на вас, убийцы в белых халатах, управа найдется!»
– Так и сказал? – охнула я. – «Убийцы в белых халатах»?!
– Ага.
– Хорошо, это уже что-то, – кивнула я. – Какой у этого кадра автомобиль?
– Темно-зеленый «Тахо».
– Ого! Номера ты, конечно, не запомнил?
– Не все, но там были две восьмерки подряд и две шестерки – это точно.
– Скажу Карпухину, пусть «пробьет» через ГИБДД. Мы его обязательно найдем.
– Ты думаешь, это мог быть он? Да что такого произошло-то?
– Может, и не он, Шилов, – ответила я, – но есть две вещи: во-первых, он знал, что ты врач, верно?
– Да, – неохотно согласился Олег. – Хотя… ведь на мне не было халата!
– И второе, – добавила я. – Он назвал тебя «убийцей». Это означает, что у него есть зуб на медиков, поэтому он и выместил на тебе злобу. Из разговоров с нашим психиатром мне давно стало ясно, что маньяку вовсе не нужен международный скандал, чтобы запустить «механизм» собственных ненормальных фантазий – достаточно неосторожно брошенного слова, которое он может истолковать так, как ему вздумается, или какого-то незначительного события – вроде того, что произошло на стоянке. Так что я разберусь с этим, а ты постарайся вести себя осмотрительно и все время оглядывайся через плечо.
– Не представляю, как я стану это делать! – воскликнул Шилов. – Я к такому не привык.
– Мало ли, Шилов, к чему ты не привык! Твоя основная задача – выжить: еще раз говорю тебе, что все очень и очень серьезно, у нас несколько трупов, а этот придурок продолжает писать свои идиотские письма!
Я не спала всю ночь.
* * *В пятницу вечером я позвонила Тане и сказала, что хочу прийти на пикник клуба «Начни сначала». Подруга, кажется, искренне обрадовалась, но немного смутилась, узнав, что со мной хочет поехать Леонид Кадреску. Я предусмотрительно не стала говорить Тане о том, что патологоанатом входит в ОМР, но зато рассказала о том, что случилось с его братом по вине врачей, которые в погоне за деньгами забыли о том, чему их учили в институте[5]. Этого оказалось достаточно для того, чтобы вызвать доверие Тани.
