Буало-Нарсежак - Дурной глаз

умеет по-настоящему смеяться, кого искренне любят.

Слева направо она продолжает упрямо мотать головой.

- Вы отказываетесь?.. Скажите же наконец!.. Вы меня боитесь?.. Это так?.. Но вы же отлично знаете, что я вас не буду ненавидеть.

И внезапно одна мысль останавливает Реми. Он раздумывает, потом опускается на колени перед Раймондой.

- Ну, будьте со мной откровенны! Вы уверены, что не можете уехать?

- Да.

- Вы кого-то любите?

Жестом опытного мужчины он поднимает ей подбородок. Его взгляд прикипает к этому замкнутому лицу, которое отказывается ему отвечать.

- Выходит, это правда. Вы любите.

Его зрачки сокращаются. Он встает.

- Я должен был об этом догадаться, - говорт он. - Но есть кое-что, Раймонда, чего я не понимаю. Вы никогда не выходите в город... Даже по вечерам.... Итак, где же прячется ваш любимый?

Внезапно его пронзает догадка.

- Он обитает здесь... Кто это? Это все же не Адриен?

Наполовину вытянув перед собой руку, словно желая защититься от удара, она плачет. Но Реми не решается говорить, не решается пошевелиться. Значит злая судьба приготовила ему еще одну мрачную бездну, и ему сейчас предстоит туда ступить. Во

рту появляется привкус желчи.

- Отец?

Рука Раймонды падает. У него больше нет необходимости говорть. Сколько лет продолжается эта связь? Без сомнения, с тогомомента, когда Раймонда вошла в дом. Вот почему братья ссорились между собой, почему дядя так грубо обходился с молодой женщиной, почему, что-то смутно подозревая, Клементина молчала, подавляя свою злобу.

- Извините меня, - бормочет он.

Он отступает до двери. Но у него еще не хватает сил окончательно уйти. В последний раз он смотрит на Раймонду. Он на нее не сердится. Она просто жертва. Как и он.

- Прощайте, Раймонда.

Он захлопывает дверь. Колени у него дрожат. Он спускается в столовую. Ему хочется выпить чего-то покрепче, как в тот день, когда он вышел с кладбища. Но спиртное его не согревает. Его переполняет бессильная ярость, и в то же время ему холодно. Он боится того, что сейчас должно произойти. Он этого не хочет, но это как исходящее из него проклятие. Он направляется на кухню, где Клементина мелет кофе.

- Когда вернется отец, - говорит он, - предупреди его, что мне нужно с ним поговорить.

Глава 8

- Я от вас не скрываю, что он меня немного беспокоит, - сказал доктор. - Эта чрезмерная экзальтация!.. Это упорное нежелание вас видеть... Странный мальчик!.. Скажите, в последнее время он что-нибудь читал насчет дурного глаза? Кто ему мог вбить в голову эту мысль?

- Он просто еще ребенок, - произнес Вобер.

- Я не совсем с вами согласен. Он сильно изменился, возмужал. Вот, почему это наваждение может стать опасным.

- Чего вы боитесь?

- Точно не знаю. Но я считаю, что за ним нужен настоящий надзор... Когда он будет в состоянии выходить, не раздумывайте. Проконсультируйтесь с психиатром. Специалист наверняка найдет источник его психического расстройства... По-моему, когда-то ваш сын испытал сильный шок; без сомнения, он что-то увидел, от чего он упал в обморок... Все идет отсюда.

- Ну и ну, - проворчал Вобер. - Дурной глаз, это что-то новое... Нет, скажите лучше, доктор, что Реми меня просто не любит, что он меня никогда не любил, и он пользуется любой возможностью, чтобы отравить мне существование. Он знает, что в данный момент у меня масса затруднений, и вы видите, как на протяжении восьми дней он специально меня изводит... Как будто я могу согласиться на это абсурдное путешествие...

- Однако, возможно, это было бы лучшее решение. Извините за прямоту, но этот дом для него ничего не значит. С ним остается связано слишком много болезненных воспоминаний, которые, похоже, его мучают. Я почти убежден, что резкая и полная смена образа жизни избавит его от комплексов. Но это при условии, что кто-то

будет его сопровождать... Послушайте, а его воспитательница, мадемуазель Луан, разве она не смогла бы?..

- Абсолютно исключено, - сухо оборвал Вобер.

Доктор открыл дверь прихожей.

- В любом случае, - продолжал он, - вам следут принять решение. Невозможно оставлять вашего сына в том состоянии, в котором он сейчас находится. И если он вас заставляет страдать, то, поверьте, он тоже страдает. У меня в самом деле такое впечатление, что перед нами классический случай. Еще пол-года назад я бы не был столь категоричен. Но излечение от паралича доказывает, что все его беды и даже его пробемы с памятью имеют психическое происхождение. Это очевидно! Следовательно, поскольку вы возражаете против того, чтобы он уехал, сделайте то, что я вам сказал. Несколько сеансов - и специалист заставит его признаться себе в том, что он сам от себя скрывает. Правда! Нет ничего лучше. Этот мальчик нуждается в правде.

Он вышел. Вобер медленно закрыл за ним дверь и вытер руки носовым платком. Правда! Легко сказать... Он прошел по коридору до своего кабинета, рассеянно посмотрел на книги, на заваленный папками рабочий стол. В его ушах до сих пор звучали слова врача. "Несколько сеансов - и специалист... " Несколько сеансов!.. Столько времени бороться, чтобы дойти до этого. Он упал в

кресло, оттолкнул от себя разноцветные папки. Раз больше нет никаких средств сопротивляться, для чего тогда работать? Смерть его брата ускорила катастрофу. А теперь Реми... Он открыл один из ящиков стола. Под стопкой писем, записных книжек, старых конвертов, которые он хранил из-за марок, его рука наткнулась на

ручку револьвера. Возможно, он его хранил на крайний случай... Но нет, это последнее средство ему еще заказано. Если он умрет, мальчишка будет уверен, что обладает мистической силой, которая действует без осечек... И он не вылечится никогда.

Ладонями Вобер потер веки. Он больше не знал, что делать. Хотел ли он, чтобы Реми освободился от своих призраков? Но, если к Реми вернется память, тогда не останется другого решения, как револьвер... С каких бы сторон ситуацию не рассматривать, из нее не было выхода, и Реми был для него потерян.

В дверь постучали. Вобер задвинул ящик.

- Войдите!.. Что вам нужно, Клементина? Я занят.

Она засеменила к столу, похожая на злую фею, готовую изречь судьбу человека. Подбородок ее шевелился, и она нервно сцепляла и расцепляла свои узловатые пальцы.

- Ну что?.. У меня нет времени.

- Я услышала, что сказал доктор, - пробормотала она.

- Вы подслушиваете под дверью?

- Иногда.

- Я этого не люблю.

- Я тоже, хозяин... Хозяин не поведет малыша к специалисту, не так ли?

- Но, в конце концов, вам-то какое дело?

Старушка качала головой; Вобер почувствовал, что она приняла решение, раз и навсегда, и она не позволит себя запугать. Он смягчил тон.

- Что с вами?.. Ну же, объяснитесь!

Она еще немного приблизилась, схватилась за край стола, как будто боялась упасть.

- Реми не нужно показывать другому врачу, - сказала она. - Хозяин знает, что это невозможно.

- Почему же?.. Если это единственное средство его вылечить.

Вобер с удивлением смотрел на это старое лицо с серыми, туманными от влаги глазами.

- Я вас не понимаю, Клементина.

- Да нет, хозяин меня понимает... Малыш не должен вспомнить, что он видел в прачечной в Мен-Алене.

- Что-о?..

Если он узнает, что у его бедной матери никогда не было намерения покончить с собой, и что это был кто-то другой, кто держал в руке бритву...

- Замолчите!..

Внезапно Вобер стал задыхаться. Он отодвинул кресло. Его потные пальцы прилипли к подлокотникам. Своим тоненьким, изломаным голоском Клементина продолжала:

- В то время бедное дитя было вполне здоровым, и только после...

- Это неправда.

- Двенадцать лет я хранила молчание. И если я решилась сегодня заговорить, то не для того, чтобы доставить хозяину неприятности...

Вобер вскочил. Он хотел на нее закричать, пригрозить, но он был неспособен произнести и слова, чтобы остановить этот тихий скрипучий голосок.

- Хозяин отлично знает, что я говорю правду. Реми был свидетелем этой сцены... Он мне, крича, это сказал перед тем, как упасть в обморок. Когда он пришел в себя, он был в состоянии амнезии, и его ноги оказались парализованы.

- Довольно! - вскричал Вобер. - Довольно!.. Покончим с этим.

Но Клементина больше ничего не слышала.

- Реми играл в прятки и уже был в прачечной, когда все это происходило. Хозяин видел, как он убежал... И с тех пор хозяин не переставал бояться своего сына... Это объясняет поведение хозяина.

Вобер обошел стол и остановился перед старой служанкой.

- Клементина, почему вы остались у меня служить?

- Я осталась из-за него... и из-за нее. И, вы видите, я правильно сделала... Хозяин позволит ему уехать, раз это единственный способ его спасти.

- Значит вы вбили ему в голову эту дурацкую мысль?

- Нет... Ведь если он уедет, я его больше никогда не увижу.

Она держалась скромно, но с достоинством. Вобер с изумлением смотрел на нее.

- Если он уедет, я больше не буду располагать капиталом моего брата. Мои конкуренты... Вы просто не отдаете себе отчет. Мне придется только сменить профессию.