Егор Роге - Опустошение
Распределение прибыли, как ранее говорил Артем, планировалось в равных долях. Ту мебель, которая стояла в Риге у Валдиса, Артем безвозмездно внес в «уставный фонд» компании. Правда, денег, чтобы привезти ее в Москву, у нас не было, как не было ни офиса, ни склада. Первое время осуществлять продажи должны были все сотрудники, включая Иосифа в Монреале, так что должности разделили весьма условно.
Все вопросы оперативного управления решал Артем, остальные – Совет учредителей, пропорционально долям владения. Вопросы, касающиеся основ существования компании, – только единогласно. Начать работу было решено, как водится, с понедельника. Я взял домой каталог и внимательно изучал его весь вечер.
В понедельник я приехал в офис ассоциации и написал заявление об уходе. Отдавать его мне было некому, и я просто положил его на стол шефа. Не успел я сказать секретарю об уходе, как она пригласила меня к телефону.
Мне сообщили, что готовы рассчитаться за проданный женьшень, наличные должны были привезти в офис к обеду.
Я позвонил Артему и сообщил, что буду в «штабе» после обеда.
– Почему? – спросил он.
– Не успеваю завершить дела, – начал я, – по закону, я должен отработать две недели.
– А наши дела? – перебил меня Артем. – Ты что, на двух стульях хочешь усидеть? И, по нашему закону, сегодня первый рабочий день.
Я сказал, что приеду сразу, как освобожусь, и положил трубку, после, немного подумав, я зашел в кабинет шефа и забрал заявление со стола.
Приехав в «штаб», я увидел следующую картину: Артем что-то чертил на листе бумаги в гостиной, а Макс сидел в коридоре у факсимильного аппарата и пытался отправить лист с коммерческим предложением.
– Между прочим, твою работу делаю, – сообщил мне Артем, – планирую, как из этой комнаты сделать американский офис.
– А почему из этой? – удивился я.
– Других заказов пока нет, очередь желающих еще не выстроилась.
Еще с утра Артем и Макс решили начать работу с московскими банками, для этого было составлено письмо с предложением о продаже мебели, и Максим после обеда начал рассылку.
Артем, в свою очередь, приступил к проекту расстановки мебели в гостиной, чтобы составить калькуляцию и на примере этого заказа рассчитать, какая может быть прибыль, получи мы такой заказ.
Увидев, с каким серьезным видом Макс пытался отправить факс, я улыбнулся.
– Что смешного? – спросил Макс. – Мы хотя бы что-то пытаемся начать делать.
– Ты думаешь, что если сосредоточишься, то факс силой мысли отправишь? – съязвил я. – Ну, так я вам, как людям неместным, скажу: в центре Москвы все телефонные линии старые, факсы отправляются плохо… Можно, кстати, посмотреть текст?
Текст мне не понравился, особенно его ярмарочная стилистика. Во время работы в ассоциации я составил несколько рекламных текстов и достиг в этом определенных успехов.
Через полчаса я составил собственный текст:
«Компания “Арина Инк.” (Монреаль, Квебек, КАНАДА) осуществляет комплексное оснащение помещений банков и офисов мебелью производства концерна “Лассаль” – лидера американского рынка офисных систем.
Открыто московское представительство, которое выполняет проектные работы, доставку, монтаж и гарантийное обслуживание.
Свыше 1500 наименований кресел, столов, шкафов для руководителей и всех категорий сотрудников.
Наши телефоны:
Монреаль *** (русский, английский, французский)
Москва ***(русский, английский)».
Кроме того, я предложил отправлять факсы из офиса ассоциации, что позволит убить сразу двух зайцев: во-первых, качество связи в районе проспекта Мира значительно лучше и, во-вторых, пока Макс отправляет свои письма, к нам невозможно дозвониться. Я добавил, что утром сам пытался дозвониться в «штаб» больше часа.
Артем прочитал текст и сказал, что не зря меня пять лет учили в институте. О том, что Макс учился на протяжении того же периода, я не напоминал.
Прошла первая неделя, и я начал сомневаться в успехе нашего бизнеса, но днем, пока я находился в офисе на проспекте Мира, в «штабе» раздался телефонный звонок. Макс поднял трубку.
– Ну что, чем занимаетесь?
– Примуса починяем, – ответил Макс, будучи уверен, что звонит Иосиф из Монреаля.
На другом конце трубки раздался смешок.
– Это понятно, а как с канадской мебелью?
Звонили из Международного московского банка инноваций (ММБИ), заместитель начальника хозяйственного управления; получив наш факс, они заинтересовались предложением.
Через полтора часа Артем и Максим были уже в ММБИ.
– Ну а как сама встреча прошла? – спросил я.
– Они сейчас хотят оснастить президентский этаж, восемь больших кабинетов, переговорная, комната отдыха – в общем, штук на двести по каталогу, из них наших сто двадцать тысяч, – ответил Артем, – нам дали планы помещений, и завтра мы должны подготовить предложение.
Почти до утра мы чертили, считали, звонили в «Лассаль» Марку, получали от него разъяснения и снова считали.
«Хорошо, что в Канаде разгар рабочего дня, – подумал я, – очень удобно работать ночами».
К пяти утра мы начертили расстановку мебели во всех помещениях, составили спецификацию и счет. Сумма превысила двести двадцать тысяч долларов.
Поспав три часа, Артем и Макс уехали в ММБИ.
Я остался в «штабе». К моему удивлению, нам позвонили еще из трех московских банков с предложением о встрече. Две встречи я перенес на следующий день, а одну, на мой взгляд самую перспективную, в Первом коммерческом банке (ПКБ), я назначил на сегодня.
К обеду партнеры еще не вернулись, и я один отправился в ПКБ, офис которого располагался на юго-западе Москвы, на пересечении Профсоюзной улицы и улицы Дмитрия Ульянова.
Я не очень волновался перед встречей, имея за плечами опыт переговоров о «бетономешалках Сэма», которые действительно представляли собой сложные технические устройства.
В мебельных же вопросах я не видел трудностей, за исключением, пожалуй, разности в английской и метрической системах, но я быстро запомнил, что шестьдесят дюймов – это примерно один метр пятьдесят сантиметров, а семьдесят два дюйма – соответственно метр восемьдесят.
Осознание сложности планировок, цветов, эргономики пришло ко мне чуть позднее.
В банке меня ждал Любомир Ивашич, один из архитекторов банка, серб, великолепно говоривший по-русски. Он встретил меня приветливо и отметил, что очень доволен тем, как оперативно наша компания отреагировала на приглашение.
Любомир был одет в теплый шерстяной свитер, джинсы и не производил впечатление человека, который может принимать серьезные решения.
Он был молод, не старше меня, среднего роста, в очках.
– Откуда так хорошо русский язык знаете? – поинтересовался я.
– Я здесь архитектурный окончил, и у меня мама русская.
Банк занимал шесть этажей двенадцатиэтажного здания какого-то НИИ, и еще одиннадцать отделений банка находились в разных частях Москвы.
Любомир сказал, что управлению по строительству банка выделена очень большая сумма для оснащения всех отделений банка новой мебелью.
Но в первую очередь новая мебель должна быть поставлена в центральный офис.
Внимательно изучив каталоги, он сказал, что, по его мнению, мебель немного «тяжеловата», но соответствует философии банка: надежность, прочность и долговечность. Отчасти Любомир оказался прав, его банк просуществовал довольно долго, громко обвалившись лишь во время банковского кризиса девяносто восьмого года.
Вручив мне поэтажный план центрального офиса, Любомир попросил предоставить расчет в течение десяти дней.
Часть 8
Долгожданные успехи
Вечером в «штабе» мы обменялись впечатлениями о проведенных встречах. Рассказав Максу и Артему о знакомстве с Любомиром, я внимательно слушал их историю.
Артем и Макс шли немного впереди меня, примерно на полкорпуса, как говорят гребцы, и вероятность подписания первого контракта с ММБИ была высока.
Они уже познакомились с вице-президентом банка Виктором Славиным, который и принимал все решения о закупках.
Славин быстро дал понять, что во всех контрактах, которые, возможно, получит «Арина Инк.», десять процентов будет принадлежать ему. После того как Артем заверил его, что это будет именно так, разговор перешел в конструктивное русло. Славин сказал, что сумма заказа должна составить около двухсот тысяч, желательно чуть меньше. Никакого аванса банк не заплатит, но готов выставить аккредитив на всю сумму сразу на канадский счет «Лассаля».
– Предлагаю пари, – сказал Артем, – наша сделка состоится раньше, чем твоя!
– Не сомневаюсь, – ответил я, – но мне все равно, какая из наших куриц первой принесет яйца.
– Теперь о грустном, – продолжил Артем, – денег совсем нет, осталось двадцать долларов, что будем делать?
