Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой
На этот раз меня чуть не облизали и наговорили такое количество комплиментов, какое, наверное, не слышали Мерилин Монро и Софи Лорен вместе взятые. Мне оставалось только подать заявку на участие в конкурсе «Мисс Вселенная».
Я сама выбрала простое белое платье (между прочим, видимая простота — дорогое удовольствие) с воротником-стойкой, но полуобнаженной спиной. Я не совсем поняла, как там все держалось и не падало, но сидело оно на мне великолепно. Матери двоих детей, возможно, и не стоило бы надевать девственный цвет, но мне платье понравилось, Камилю тоже (вернее, ему понравилась я в платье) и он, не моргнув глазом, отвалил две тысячи баксов. Интересно, что мне придется за них делать? Даже самый экзотический секс в нашем городе стоит значительно дешевле: расценками меня снабдил главный редактор издательства, для которого я кропаю свои шедевры. Да еще хвастался, что большую часть экзотики попробовал на практике. Вполне может быть…
К платью мне предложили очаровательные босоножки, сплошь из ремешков. Камиль их тоже купил. Продавщицы, стоя на коленях, помогли мне их надеть. По-моему, прикажи я им (или Камиль), они бы стали целовать мне ноги. Признаться, было противно от такого угодничества и раболепства.
Глянув в зеркало, я в первый момент не узнала себя. На меня смотрела молодая женщина лет двадцати пяти, загорелая, слегка накрашенная (я не усердствовала с макияжем)… и явно довольная собой.
Распрощавшись с Сюзанной и ее подчиненными («Оленька, теперь мы, наверное, будем вас часто видеть. Всегда вам рады. Не забывайте нас!»), мы с Камилем сели в джип и понеслись в сторону Зеленогорска.
К моим бы заскочить, с грустью подумала я, но визит к детям придется отложить. Когда еще закончится вечеринка? И, кстати, где я буду ночевать?
Глава 13
Мы с Камилем поддерживали беседу на протяжении всего пути. Он оказался очень неглупым и по части интеллекта мог дать хорошую фору моему экс-супругу. Признаться, я опасалась, что он окажется тупым бизнесменом, знающим лишь, как перегонять черное золото в хрустящую «зелень», но парень был образован и, судя по всему, читал не только шедевры Эросмани. Кстати, в бардачке, куда я заглянула, когда Камиль остановился, чтобы купить воды, оказался один из моих первых романов — «Мертвец и девственница».
Неужели Камиль это читает? Или читает потому, что это писала я? Хотя откуда он может знать, что я… Вполне может, — сказала я себе. Ведь адрес он выяснил без труда, так что мог и род занятий узнать.
Меня, признаться, удивило, что на этот раз в джипе нет ни лимонада, ни сока, ни мороженого. «Не успел загрузиться», — пояснил Камиль, когда я сказала, что умираю от жажды. Он выскочил у придорожного кафе, а я в очередной раз задумалась: та встреча на шоссе была специально подстроена, и Камиль брал лимонад и мороженое в расчете на нас с Катькой?
Камиль останавливался на шоссе еще раз: чтобы купить фруктов, которые вымыл минеральной водой. Он попросил меня разрезать яблоко (так как ему за рулем неудобно) — нож лежит в бардачке. Отодвинув в сторону свой шедевр в пестрой обложке, я нашла довольно большой нож в неком подобии ножен, разрезала яблоко на четыре части, две скормила Камилю, две съела сама, остальные фрукты положила в мешке на заднее сиденье, нож убрала назад в бардачок.
Наконец джип притормозил перед глухим высоким забором с глазком видеокамеры. Камиль посигналил. Секунд через двадцать ворота стали раздвигаться в стороны и мы въехали на территорию загородного особняка. Это трехэтажное строение из серого кирпича с множеством башенок и стрельчатыми окнами, наверное, правильнее было назвать дворцом.
Забор окружал довольно внушительную территорию, включая спуск к воде и участок пляжа. Среди тополей и рябин, по всей вероятности, оставшихся со старых времен, прохаживались холеные мужики в сопровождении юных леди и охранников. Большинство мужских особей предпочитали избитый стандарт 90–60–90, хотя имелись и исключения. Например, один плюгавенький мужчинка поддерживал под локоть дородную девицу с огромным бюстом (150–130–150), на который все время косился. Парочка дам имела средние габариты, я заметила одну «Дюймовочку», которая едва доходила здоровенному детине до груди. Но, в общем и целом могу отметить, что у меня создалось впечатление присутствия на выездной сессии агентства фотомоделей. Не исключено, что так оно и было.
Камиль вежливо здоровался со всеми господами, целовал руки дамам, господа целовали руку мне, дамы критически оглядывали, причем большинство — завистливо. Неужели я так хорошо выгляжу? Или они все знают, кто такой Камиль? Чего-чего, а зависть у людей я раньше не вызывала никогда.
Некоторых господ я узнавала — видела по телевизору или на фотографиях в газетах. Передачи и статьи, в которых они упоминались, были связаны или с новостями в деловом мире Петербурга, или в криминальном. Правда, особой разницы между этими двумя мирами я не нахожу.
По пути к особняку Камиль сказал мне только, что хозяин является депутатом, но не уточнил, что Государственной Думы. Я-то думала, что познакомлюсь лично с еще одним представителем нашей городской законодательной власти. Как раз уточню, готовится ли хоть какой-нибудь указ, объявляющий о начале зимы, а то все прошлые годы она у нас подкрадывалась неожиданно. Я уже жалела, что не спросила Жирного про подготовку к зиме теплотрасс и прочего городского хозяйства. Надо депутатам всех уровней о зиме круглогодично напоминать, а то они в своих особняках даже не представляют, что такое сидеть в январе в «хрущобе», когда прорвало трубу и на три дня во всем микрорайоне отключили отопление и горячую воду. Да и каждую осень, пока нас морозят в квартирах, не включая отопление, у меня болеют дети.
Но у Камиля в приятелях ходили птицы гораздо более высокого полета. Правда, и Жирный, с которым довелось познакомиться во дворе у Надежды Георгиевны, на мероприятии присутствовал, сопровождаемый юной фотомоделью, чем-то напоминающей удивленную птичку и шнурок одновременно.
Когда Камиль подошел поздороваться с толстяком, тот выпучил глаза на меня, долго моргал, крякнул, усмехнулся, а после того, как пожал руку Хабибуллину, сгреб мою ладонь и промычал:
— Мечтаю получить ваш автограф, Эросмани.
— Вы ее ни с кем не перепутали, Николай Иванович? — спросил Камиль, явно не понимая, о чем речь. Значит, не в курсе, что я пишу?
— Нет-нет. Ваша дама знает, о чем я, не так ли?
— Вообще-то она — Ольга, — заметил Камиль, не давая мне вставить ни слова. — Вы все-таки обознались.
— У нее два имени, — хохотнул Жирный. — Так я надеюсь на автограф? Книжка у меня в машине. Все ваши книжки, Эросманечка. Я их все прочитал! Когда будет минутка, скажите. Я всегда готов.
И толстяк подмигнул мне, потом облизнулся, в этот момент напоминая кота, с вожделением уставившегося на блюдце со сметаной. Птичка из удивленной превратилась в недовольную и гневно уставилась на меня. Камиль пытался понять, что происходит. Я же с радостью удостоверилась, что он не знает об основном роде моей деятельности. Или просто не смог докопаться? Издатели свято хранят тайну псевдонима, надо отдать им должное. Хотя, возможно, делают это потому, что читатели были бы разочарованы, увидев меня, настоящую. Трудно сказать, у кого какой образ автора складывается в мозгу. Но в любом случае никто, наверное, не предполагает, что бред, публикуемый в ярких обложках, кропает скромная разведенная мать двоих детей, теснящаяся в двухкомнатной смежной «хрущобе» вместе с родственниками. И делает это с одной единственной целью — прокормить семью.
Камиль не дал мне продолжить общение с поклонником моего таланта, впившись в локоть цепкими пальцами так, что я чуть не вскрикнула от боли, изобразил улыбку удава, глядя на Жирного, как на потенциальную жертву, и сообщил, что мы еще не успели со всеми поздороваться. Или он ревнует? Нет, скорее у него просто слишком сильно развит собственнический инстинкт.
Стоило нам немного отойти от депутата с юной спутницей, как Камиль прошипел мне в ухо, сохраняя для посторонних благожелательное выражение лица:
— Я и не знал, что вы знакомы.
— А ты еще многого обо мне не знаешь, — невозмутимо ответила я и добавила: — Или ослабь хватку, или сейчас дам по руке. А то и по морде.
— Мне кажется, что ты зарываешься, девочка, — процедил Камиль, но хватку ослабил.
— А ты что, считаешь себя единственным моим знакомым мужчиной? — посмотрела я на него, а затем подумала: «Не веду ли я себя, как любовница с двухлетним стажем?»
Но Камиль не успел ответить: мы оба заметили, что к нам приближается один из парней, одетых в одинаковые серые костюмы — охранников хозяина особняка. Я еще подумала, что раньше где-то видела этого типа.
— Камиль Муратович, — начал он и вдруг осекся, уставившись на меня.
