Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой

Я спросила. Саша-Матвей сначала обалдел. Потом уточнил:

— Вы в своем уме, Ольга? Вы хоть раз в жизни держали пистолет в руках?

Я покачала головой.

— Выкиньте эту идею из головы. И запомните: убить человека очень трудно. Очень.

Он глубоко затянулся, глядя в свое пиво. Интересно, мальчик, а тебе приходилось это делать? — подумала я, но ничего не спросила. Журналист тем временем добавил, что за хранение и ношение оружия у нас положен срок. Оружие надо регистрировать, но это не всегда возможно, нужны определенные связи и знакомства. У меня их точно нет. Просто пойти и купить пистолет в магазине для самообороны не получится.

— В нашем городе в наше время можно все, были бы деньги, — заметила я. — Разве эта идея не проходит красной нитью через все ваши статьи?

— Знаете, какая цель у нашего издания? — ответил он вопросом на вопрос. — Одна из целей? Показать, чем на самом деле занимаются сильные мира сего и что они из себя представляют. Я понимаю: им все равно ничего не будет. Но пусть над ними по крайней мере посмеются простые люди. Те, которых за хранение оружия скорее всего посадят. Те, которых посадят, если они украдут буханку хлеба в универсаме. А типы, подобные Жирному и вашей свекрови, воруют миллионами, нанимают киллеров, они растащили и распродали всю страну. А в результате? Срок? Хотя бы штраф? Нет! Счета в зарубежных банках, посты в правительстве и всяческие льготы. А их отношение к людям? Тем, за счет которых они фактически живут? Ко всем остальным? Вы сегодняшнюю встречу с Жирным вспомните! Как он себя с вами вел! И он, и его мерзавцы! С совершенно незнакомой молодой женщиной, но явно не из богатых. Для них это — в порядке вещей! Вы понимаете это? Он над вами просто хотел поизмываться! Просто так! Для собственного удовольствия! Ведь это же кошмар! — журналист тяжело вздохнул. — Мы хоть что-то делаем. Боремся, как можем. Но, к сожалению, управы на таких, как Жирный и иже с ним, нет… — Саша-Матвей замолчал и допил пиво.

— А вообще, Оля, поехали бы вы лучше на дачу к детям, — он поднял голову и посмотрел на меня. — Возьмите с собой компьютер, работайте там… И никуда не лезьте. Простите, что я вас попытался куда-то впутать. — Его шершавая ладонь вновь накрыла мою руку.

Я задумалась. Уехать и бросить все к чертовой матери? Но, с другой стороны, надо знать… Ведь мои дети — это еще и Лешкины дети, и Надеждины внуки, ее слабость, и если кто-то нацелился на багировский кусок пирога, то вполне может использовать для этой цели моих детей. А за детей я готова костьми лечь поперек порога, о чем и заявила Саше-Матвею.

— А вам есть куда их отправить? — спросил он. — Кроме дачи?

Я покачала головой. Родственников у нас нет нигде.

— Купите им путевку куда-нибудь. Им и дедам. На багировские деньги. Или еще попросите у них.

— Я подумаю, — сказала я. — Но на презентацию в пятницу мне, наверное, все равно придется пойти. Как раз, может, что-нибудь выясню. — Я грустно улыбнулась.

Саша-Матвей достал из кармана визитку с рабочими телефонами, добавил домашний и мобильный и протянул мне, сказав, что сотовый включен двадцать четыре часа в сутки и я могу ему звонить в любое время. У меня имелся только домашний телефон и журналист внес его в записную книжку.

— Позвоните после презентации, — попросил журналист. — Или я сам вам позвоню вечерком. Обменяемся мнениями о некоторых господах. Раз уж вы решили никуда не уезжать из города.

— Хорошо.

Я кивнула, а потом вдруг вспомнила, что меня уже несколько дней беспокоит один вопрос, а мой собеседник — единственный, кто может знать на него ответ. Может быть, ему известно, кто ездит на черном джипе «шевроле блейзер», номер Алл 79–63. Мне только известно, что хозяина или по крайней мере водителя зовут Камиль.

Выражение лица Саши-Матвея было достойно того, чтобы быть запечатлено на пленке и опубликовано в его же еженедельнике с подписью: «Матвей Голопопов удивляется».

— Вы и с ним знакомы? — спросил журналист, немного придя в себя.

— Да, он мне колесо на шоссе менял.

— Что?! — Саша-Матвей чуть не лишился чувств.

Я вкратце рассказала, как было дело — конечно, только на шоссе.

Мой новый приятель откинулся на спинку стула, потом резким движением отвел волосы назад и твердо сказал:

— Уезжайте немедленно. Немедленно, Ольга! Камиль Хабибуллин не меняет колес женщинам, даже таким красивым, как вы.

— Кто?

— Если мы говорим об одном человеке, то это — младший сын президента и владельца «Татанефти», единственный наследник империи. Вам понятно, о ком речь?

— Да, — прошептала я одними губами.

Глава 11

Вечером с дачи позвонили дети и дедушки и, захлебываясь от восторга (Катька с Витькой), рассказали, как только что играли с дядей Камилем и дядей Рашидом. Услышав эту информацию, я чуть не свалилась с дивана.

Оказывается, оба «дяди» проезжали мимо залива на черном джипе и узнали Катьку. Брат с сестрой возились в песке, а дедушки в тенечке баловались пивком. Молодые мужчины остановили машину, искупались вместе с детьми, а потом, когда обсыхали, поиграли с ними в мяч. Дедушки тоже были в восторге от Камиля с Рашидом, хотя те вместе с ними не пили (у дедушек восторг обычно вызывает совместное распитие спиртных напитков), более того, и мой отец, и свекор намекнули, что мне «следует хорошо подумать».

Дедушки не теряли надежды выдать меня замуж, регулярно повторяя, что детям нужен отец, а мне — надежный мужчина. Про себя, наверное, также добавляли, что предпочли бы по русской народной традиции соображать на троих. Но где взять достойного мужа и отца? — обычно спрашивала я, знавшая только, где взять собутыльника дедушкам. С этим в районе (и городе, и стране) полный порядок. Выбор огромный, бери не хочу. Как я поняла, и Камиль, и Рашид с точки зрения дедушек отлично тянули на роль и мужа, и отца. Насчет собутыльников… Вроде бы их религия критически подходит к данному вопросу, хотя Камиль и приезжал ко мне с бутылкой вина. Но я тут же получила от дедушек весьма любопытный ответ (оказалось, что этот вопрос тоже вчера обсуждался): в Коране ничего не сказано про водку, а только про напитки из перебродивших плодов и ягод. А водка-то по другой технологии готовится, — блистали дедушки новыми знаниями (подозреваю, что теперь об этом будут рассказывать всем собутыльникам). Вот, значит, где собака зарыта.

Однако мне очень не нравился интерес наследника нефтяного королевства к моей скромной персоне. Хотя я тоже, в какой-то мере ею являюсь, то есть не я, а мои дети. Но ведь пока дети несовершеннолетние, именно я, их мать, и есть лицо, которое… Невольно вспомнились сильные руки Камиля, обнимавшие меня на том самом диване, где я сидела, держа телефонный аппарат на коленях и разговаривая с родственниками. Вспомнились его губы, накрывавшие мои в поцелуе. А целуется он здорово… И какие у него руки… Тогда мне страшно хотелось, чтобы он остался… И если быть откровенной с самой собой, я не стану возражать, чтобы он остался, если приедет еще раз. Зачем мне отказывать себе в удовольствии? Да и в принципе, что он может с меня поиметь? И как?

Давно у тебя мужика не было, Оля, — сказала я сама себе. А такого шикарного, пожалуй, не было никогда. Проигрывает ему Лешенька Багиров. Несмотря на свой большой опыт соблазнения особ женского пола. Камиль… по-другому относится к женщине. Но ведь что-то же он запланировал… Может, все это отношение было показным, и он просто играет заранее срежиссированную роль, являясь на самом деле еще большей сволочью, чем Лешенька. Ох, как мне не хотелось так думать… Как хотелось построить воздушный замок, который в будущем превратился бы в крепкое твердое материальное строение. Ведь детям в самом деле нужен отец, а мне — мужчина. Дедушкам собутыльников и так хватает.

Я не могла прийти ни к какому решению и пустила дело на самотек. Но слишком часто вспоминала Камиля.

Глава 12

На следующий день, в среду, с утра я отправилась в бутик, адрес которого был написан Надеждой Георгиевной на листочке бумаги, и спросила там Сюзанну Александровну. Две продавщицы, оглядевшие меня критически (наверное, сюда приезжают на иномарках обладатели шмоток от Валентино, Версаче и Армани, а не одежды, купленной на «помойке» — так мои подруги называют секонд-хендовскую торговлю с раскладушек), тем не менее кивнули мне на диванчик (довольно надменно) и одна из них удалилась вглубь магазина.

Минут через десять, не торопясь, выплыла дама лет сорока пяти на вид (ей, скорее всего, было на десять-пятнадцать больше) с пышной прической и очень тщательно наложенным макияжем. На даме был летний розовый костюмчик, наверное, очень дорогой и сшитый каким-то прославленным модельером, не исключено, что по спецзаказу в единственном экземпляре. Но, по-моему, в нем она напоминала свинку из одного известного мультфильма. Я тут же представила даму лежащей на боку в этом самом костюмчике, подперев голову лапкой, ну, то есть, рукой.