Хизер Террелл - Тайна похищенной карты
Маре трудно было ему поверить.
— С какой стати вам идти наперекор Ричарду именно сейчас?
— Потому что я хочу найти карту и понять, почему Ричард скрывает важные факты даже от вас. А еще потому, что вы не расскажете Ричарду то, что я собираюсь рассказать вам.
Мара глубоко задумалась, соизмеряя свое желание узнать правду с недоверием к Бену. То, что он умолчал о важных фактах, можно объяснить его зависимостью от кошелька Ричарда. В то же время ее удивляло, почему он сейчас готов рискнуть финансированием раскопок, поделившись с ней правдой. Ведь он не одобряет ее методов расследования, далеко выходящих за рамки общепринятых действий.
— Почему вы готовы рискнуть деньгами на свои раскопки?
— Мара, вспомните, что я говорил вам, почему я так предан своей работе. Я хочу, чтобы историю переписали, основываясь на моих открытиях. Я нашел эту карту. Если на ней действительно изображен весь мир, значит, китайцы совершили кругосветное путешествие до европейцев. Это открытие вызвало бы гораздо больший резонанс, чем доказательство, что основам цивилизации китайцев научили тохары. Если вам удастся вернуть эту карту, я хочу при этом присутствовать.
Ей показалось, что он говорит искренне. Тем более что моралист Бен впервые не скрывал личной заинтересованности. Да и какой другой выбор у нее оставался? Она кивнула в знак согласия.
Они пошли дальше по узкой улочке, ничего не говоря. Вскоре их улочка влилась в более широкую, усеянную старомодными кафе и ресторанчиками, которые начали оживать с заходом солнца. Бен жестом пригласил ее в первое бистро, попавшееся на пути. Они выбрали столик на двоих в самом темном и тихом углу. Мара заказала бокал белого игристого вина, а Бен попросил принести ему пива.
Он держался раскованнее, словно испытывал облегчение, отказавшись от двойной игры. Археолог полез в сумку, достал конверт, из которого извлек фотографии и разложил их на столе. Мара внимательно рассматривала передержанные снимки всей карты целиком и ничего не могла понять.
— Вы не могли бы пояснить, что это такое?
Бен показывал ей земли и водные массивы, историческое открытие которых произошло спустя долгое время после создания карты: судоходная Африка, границы Антарктиды, австралийский континент, очертания двух Америк, океан, разделяющий Америку и Азию. Масштаб на карте отсутствовал, и линии побережья были кривоваты, но в целом карта верно изображала весь мир. И опять повсюду были те же самые восхитительные детали, которые она видела на первых фотографиях. Мара покачала головой в благоговейном восторге.
— Неужели китайцы действительно предприняли такой долгий поход? Для этого они должны были отправить огромный флот в самом начале пятнадцатого века, до того, как последователи императора Юнлэ отрезали Китай от всего мира. Для кругосветного путешествия им требовались обширные научные и навигационные знания, несравнимые с теми, которыми обладали в то время европейцы.
— У китайцев определенно была возможность совершить такое путешествие. Мы знаем, что они построили гигантский флот, превосходивший своими размерами любой европейский. Суда, оснащенные сложными парусами и огромными рулями, были специально спроектированы так, что могли выдержать любой шторм в открытом океане. Китайцы владели передовыми навигационными технологиями: очень хорошо знали астрономию, умели вычислять широту, пользоваться компасом, рассчитывать скорость течений и ветров, прекрасно освоили картографию, в общем, применяли шестивековой опыт мореходства.
— Но зачем им понадобился такой поход?
— Они стремились к открытиям — по крайней мере до того, как трон занял император Хунси. Его предшественник, император Юнлэ, хотел, чтобы после периода монгольского владычества китайцы поверили в себя и в свое славное прошлое. Он вознамерился объединить весь мир — Все Под Одним Небом — и взимать со всех стран дань. «Небом», разумеется, был сам Юнлэ.
— Откуда вы все это знаете? Мне казалось, вы специализируетесь на тохарах.
Бен, засомневавшись, ответил не сразу.
— Карту мы нашли два месяца назад, а не три недели. Как только развернули свиток, я сразу понял важность находки. Я не стал ни о чем сообщать Ричарду, пока не проштудировал историю.
Мара скупо улыбнулась. Ей хотелось рассердиться на него за обман и лицемерие — надо же, строил из себя праведника, хотя сам заврался, — но ничего не получилось. Она поступила бы точно так же.
— А я-то думала, что для вас самое главное — этика.
Бен отвел взгляд.
Внимание Мары привлек неожиданный растительный мотив в правом верхнем углу свитка, за границей карты.
— Что это такое?
— Я вполне уверен, что это цветок лотоса. Хуан перевел мне надпись под ним, в которой говорится, что карта посвящена молодой женщине по имени Шу.
— Что еще вы можете рассказать мне о карте? Какие-нибудь подробности о создателе карты, заказчике, ее предназначении или символических рисунках? — На эти детали Мара полагалась, определяя, кто действительный владелец карты, а кто ее украл.
— Мне хотелось бы рассказать вам больше, Мара. Но кроме посвящения Шу и восхваления покойного императора Юнлэ в верхнем левом углу, я почти ничего не знаю. Хотя, конечно, могу расшифровать некоторые рисунки и символы на карте.
— Что означает лотос?
— Ну, это такой тип водяной лилии. Растет из грязи, превращаясь в прекрасный цветок, благодаря чему стал символом чистоты в материальном мире. Он также символизирует женщин и означает связь в браке. Если рассматривать его в контексте с сопровождающей надписью, то в данном случае лотос, скорее всего, означает невинную молодую женщину…
— Шу — возлюбленная картографа, — перебила его Мара.
— Что-то в этом роде.
Мысль о Шу невероятно опечалила Мару. Если тело, которое нашел Бен, принадлежало картографу, значит, тот так и не достиг своего лотоса.
22
Весна 1421 года
Желтое море и Малайзия
Алые паруса «Цзин Хэ» наполняются северным ветром, который несет корабль из Тангу в Желтое море. Когда солнце нависает над горизонтом, Чжи приступает к работе.
Сначала отправляется в закрытое помещение с компасом и снимает показания, подтверждающие, что «Цзин Хэ» идет верным курсом. Потом он переходит к навигационному трапу, где наблюдает за цветом воды, скоростью течения и глубиной. С наступлением темноты он достает нефритовый диск для обозрения созвездий и вычисляет широту, ориентируясь на Полярную звезду. В конце дня он удаляется в кабинет, где сводит все данные о маршруте в навигационные лоции, пользуясь сведениями, собранными младшими членами мореходной команды на других кораблях и доставленными к нему на шлюпках. Составление лоций нравится ему больше всего.
Изо дня в день, неделю за неделей Чжи выполняет одну и ту же работу, прекращая, только когда догорает ароматизированная палочка с зарубками, что означает конец вахты. Без сил он бредет в свой крошечный кубрик, где отдыхает до следующей вахты. Ему не нужно беспокоиться, как бы не потревожить соседей по кубрику. Он единственный из восьми членов навигационной команды, кому предоставлен отдельный кубрик. Никто не хочет спать рядом с евнухом.
Хотя армадой командуют адмиралы-евнухи, команда испытывает давнишнее неистребимое отвращение к бесполому сообществу. И по вечерам, за общей трапезой, в кают-компании чувствуется враждебность. Офицеры беззаботно болтают друг с другом, но к Чжи обращаются с официальной вежливостью и лишь в случае крайней необходимости. Только мастер Чэнь, хоть и старше по званию, относится к Чжи с уважением.
Чжи старается покинуть кают-компанию как можно быстрее, насколько позволяют приличия. Время от времени, если удается выкроить из распорядка несколько минут, он прогуливается в одиночку по капитанскому мостику, наслаждаясь отблесками луны на волнах. Как-то раз, во время этих ночных прогулок, с ним случайно сталкивается Кэ, и с тех пор она регулярно присоединяется к нему, если не занята. Поначалу он удивлен ее желанием сопровождать его, но потом начинает верить, что их встречи для нее — единственная передышка от обязанностей перед посланниками и мелких пакостей, чинимых другими наложницами из ревности. Он для нее спасение.
Кэ рассказывает ему о своем народе, переселившемся из Центрального Китая на побережье, чтобы заниматься жемчужным промыслом. Она признается, что исповедует буддизм и даже специально для него исполняет свою любимую мантру. Она читает наизусть реплики из пьес, которые наложницы разыгрывают для посланников, и поет отдельные куплеты из песен. Кэ ни разу не упоминает о кантонском плавучем борделе, с которого ее наняли, или запрете для наложниц ступать на берег, но он и сам знает об этих вещах. И хотя Чжи рад компании девушки, иногда розовый цвет ее нарядов и длинные волосы, развевающиеся на ветру, напоминают ему о Шу, и от этого становится больно.
