Андрей Молчанов - Брайтон бич авеню
- Борт корабля, - заявил капитан, - вы покинете после всех остальных пассажиров.
Сердце Алика словно в пропасть полетело... Провокация? Его увозят в Союз? Или... что-то пронюхали о контрабанде?
- Таково решение английских властей, - подытожил капитан, повергнув Адольфа в еще большую сумятицу идей и гипотез.
- Давай хоть накормлю тебя напоследок, американец, вздохнула сердобольно "кагэбэшница" Нюра, наливая Алику большую тарелку борща - отменного, с зеленью и густой сметаной, с душком баранины.
Посерев озабоченным лицом, Алик механически вкусный суп проглотил.
На судне тем временем появились официальные английские представители, часть из них зашла в каюту Бернацкого, а остальные, плотно Алика окружив и подхватив его чемоданы, проследовали с ним на берег.
Затем две дамы в таможенной форме раздели Адольфа донага и тщательно обыскали. Длился обыск около двух часов. Одежда, чемоданы, внутренние полости самого Алика...
- Сколько вы везли с собой сигарет из США? - начался допрос.
- Четыре блока...
- Сколько сигарет у вас в данный момент?
- Ну... пачек шесть...
- Восемь! Почему вы скрываете от таможенной службы Великобритании еще две пачки?
- Но... я не помню точно!
- Нет, вы скрываете! Вам был задан конкретный вопрос.
Алик сопел от возмущения, как перегретый чайник: что за придирки, так вас растак...
Путая русскую матерную речь с цивильной английской, он попытался данную мысль выразить, однако маленький лысый человек с галстуком - вероятно, английский кагэбэшник, перебил его, спросив уже без обиняков:
- С кем шел на связь?
- На какую еще связь?! - возмутился Алик, до этого минут пять постигая сущность вопроса в различных смысловых интерпретациях и задавая, естественно, встречные вопросы.
- На связь со своим агентом, - откровенно уточнил чиновник из британского чека.
- Вы это... крейзи?.. * - скривился Алик.
----------------------
* - Сумасшедший (англ.).
- Но-но! - Чиновник показал Бернацкому костистый кулак. Русские моряки сказали нам, что вы - американский шпион, работающий против Англии... Но нам кажется, вы - советский агент...
- Я беженец из коммунистической России! - заявил Бернацкий гордо.
Возникла пауза.
- Беженец? - переспросил чиновник утвердительно. - Тогда зачем же вам надо было непременно попасть на коммунистический корабль?
- Вы... вот... меня хорошо понимаете? - нашелся Адольф. По-английски?
- Не очень, - признался чиновник.
- И я вас тоже, - сказал Алик. - Хотелось пообщаться с соотечественниками, отдохнуть...
- Пообщались?
- Нет!
- Что так?
Алик туманно объяснил про происки КГБ.
Чиновник вздохнул, здорово, видимо, утомившись. Произнес:
- Завтра вы должны покинуть территорию Великобритании.
- Конечно! - обрадовался Бернацкий. - У меня и билет на завтра в Штаты. Сегодня переночую в отеле, у меня тут номер зарезервирован, а завтра...
- Никаких отелей, - отрезал чиновник. - Вы - лицо, подлежащее депортации. И благодарите Бога, что легко отделались! Остановить корабль, ввести в заблуждение пограничные власти... Что вы там плели о своей работе в Белом доме, а?!
Бернацкий угрюмо молчал.
Вошли двое полицейских, застегнули на Алике наручники и в машине-клетке доставили в аэропорт, где водворили в камеру для лиц, выдворяемых из страны.
Среди лиц в основном были подозрительного вида арабы, и, оказавшись в их компании, Алик всерьез испугался, вспомнив о своей национальности. Однако представился как русский, из СССР - друга арабского мира, и неприятности ограничились лишь заменой итальянских ботинок на драные кроссовки и поверхностным обыском на тот предмет, имеет ли сокамерник какие-либо ценности.
Промаявшись сутки с врагами своей исторической родины, Адольф Бернацкий вскоре наслаждался свободой и пивом над Атлантическим океаном в "боинге" "ПанАм".
Когда же самолет приземлился, вышедший из кабины пилот попросил мистера Бернацкого оставаться на месте, и, после того, как из салона вышел последний пассажир, в самолет шагнули трое верзил в костюмах, с жесткими лицами, предъявив Адольфу удостоверения ФБР.
Началась старая песня: почему оказался на советском корабле, что говорил пограничникам о своей должности в Белом доме, что везет в США и что из США вывозил?
Алику без особенного труда удалось прикинуться полным придурком и добиться чего-либо от него представители спецслужб не смогли, несмотря на все их утонченные старания.
- Учтите, - сказали ему напоследок, - еще один микроскопический инцидент - и вам не позавидуют все грешники ада... Да, кстати. Мы должны вас обыскать. Надеемся, вы не против?..
Не без горькой иронии улыбнувшись, Алик принялся раздеваться...
Объяснение с Фридманом произошло нелегкое, хотя обвинить в чем-либо Адольфа хозяин не смог.
Через неделю, получив исчерпывающую информацию из Союза, Семен как бы вскользь обронил Бернацкому:
- Если бы не твоя история с задержанием корабля... Побоялся тебе человек пакет передать. И правильно сделал. Увез обратно. Два раза рисковал - с вывозом и ввозом - и вхолостую. А сколько денег на операцию ушло, сколько сил... И дурак ты все-таки, Адольф, со всею своею находчивостью, как ни обижайся... Иди-ка лучше ковры пылесось, помощник президента хренов...
ИЗ ЖИЗНИ БОРИ КЛЕЙНА
Мысль о постриге в официальный брак Борю не вдохновляла, но через месяц своего пребывания в Нью-Йорке он таки решился позвонить своей американской невесте, сообщив, что, невзирая на преграды, прилетел к ней на крыльях любви.
К такому поступку подтолкнули обстоятельства объективные. А именно: благотворительная организация "Наяна" выдавала пособие и талоны на еду в течение лишь первых месяцев, жилье предоставляла по здешним меркам неважное, а вот с работой не помогала вовсе. То есть с приличной работой. От трех до пяти долларов в час - пожалуйста, да и то с натугой, а Боря мечтал о должности коммерческого консультанта в крупной фирме или же о кафедре математики в университете.
Несостоятельность таких вожделений открылась быстро. Математический уровень Бориса здесь, в Штатах, годился разве для преподавания в колледже, однако с ужасающим английским языком претендента и жесткой конкуренцией, существующей даже среди таких скромных должностей, прорваться не виделось никакой возможности. О месте же в фирме не приходилось и заикаться. Оставалось одно: осваивать профессию попроще, стараясь не тратить денег на обучение.
В таксисты! - решил Борис. Но одно дело - решить... Получению лицензии на управление обыкновенным автомобилем предшествуют муки, а именно: подача заявления, письменный экзамен, автошкола, назначение на экзамен по практическому вождению, где срезают даже профессионалов, ибо есть ритуальные хитрые условности, секреты, познание которых - за отдельную, что называется, плату. А завал экзамена требует нового его назначения, причем не ранее чем через два месяца, а назначение - это подъем в пять утра, поезд из одного конца Бруклина в другой, на "Декалб", четыре часа в очереди на улице у автомобильного департамента и, наконец, штамп в бумажке, никого ни к чему не обязывающий.
И за все - плати! Кроме сабвея разве. Боря, по крайней мере, ездил в сабвее бесплатно, заходя к платформе с выхода. Укреплять корпорации своими кровными долларами он считал делом глупым.
У выхода часто дежурили полицейские, ловившие "зайцев", но Борю они не смущали. Важна не наглость, считал он, а сверхнаглость. И - шел прямо на оторопевших стражей порядка, на ломаном языке объясняя, что он - русский турист, ему необходимо навестить зоопарк в Бронксе и... не здесь ли это?
Нет, говорили полицейские, здесь Брайтон-Бич-авеню, а нужное место находится... И подводили Борю к карте, объясняя подробно, как и куда, и Боря кивал усердно, выслушивая пустые советы, ибо и сам мог их дать, а затем, пожав руки властям, вопрошал невинно: "А поезд... там?" - и, получив утвердительный ответ, сверхнагло шел к платформе, полагая, что свой доллар с хвостиком заработал.
Полицейские же пожимали вслед плечами: мол, что возьмешь с этих туристов из дикой Сибири?
На водительскую лицензию Борис все же экзамены сдал, получив похожую на визитку карточку с цветной фотографией. Начиналась морока с покушением на лицензию таксиста. Требовалось пройти через тернии новых экзаменов и заплатить новые деньги.
Ах, деньги... С какой ослепительной легкостью они доставались Борису в Стране Советов! И какие деньги! Тысячи и тысячи. Просто из воздуха. И как трудно добывался, выцарапывался каждый серо-зеленый доллар, на который ничего не купишь. Доллар в Америке все равно что десять копеек в России. Правда, колготки здесь стоили этот доллар, но буханка хлеба уже два...
С другой стороны, что такое советские рубли? - успокаивал себя Боря. Вата... Одновременно он высчитывал. При работе в такси в среднем зарабатывалось две тысячи в месяц. Семьсот долларов - квартира, пятьсот - еда. Одежда - копейки, на сто долларов на распродаже можно принарядиться в пух и прах. Однако все равно не очень-то густо и остается... В Союзе с ватными, но в большом количестве, рублями Боре жилось лучше. И куда как праздно. Стоп, возражал он сам себе. А экология? А жизнь среди серых людей и серых зданий? Беготня за дефицитом? Идиотские законы, "нельзя" на каждом шагу? Пусть таксистом, пусть нищим среди изобилия, но ведь жить богатым среди нищих удручающе скучно. И опасно! А здесь все стремились к богатству.
