Алина Егорова - Драгоценности Жозефины
– Стой, скотина! – заорал Георгий, догоняя животное. – Я все соберу! – пообещал он на прощанье.
Прошмыгнув под ногами входящей в клинику дамы с собачкой, Барсик вырвался на улицу.
– Сука! – налетел на даму Георгий. У дамы округлились ярко накрашенные глаза, а ее тойтерьер с розовым бантиком на холке бесстрашно облаял хама.
– Пардоньте, мадам, это я не вам.
Барсик, видевший улицу только с подоконника и через щели в сумке-переноске, ошалело метнулся под припаркованную машину. Губа у котейки оказалась не дура: он выбрал самую дорогую модель – «Лексус».
Георгий потоптался около «Лексуса», закурил, прикидывая, что ему делать – доставать кота или плюнуть на него, но тогда придется решать другую проблему – где жить, ибо Лола без своего заи на порог не пустит.
– Падла рыжая! Вылезай по-хорошему! – присел он на корточки, заглядывая под машину. – Ты думаешь, тебя здесь кто-нибудь кормить будет? Щаз!
С другой стороны «Лексуса» появились изящные лаковые туфли на шпильках. Они остановились перед передней дверцей, постояли немного и обошли автомобиль.
– Что вы тут делаете? – строго спросил Георгия высокий женский голос, показавшийся ему знакомым.
Он поднял глаза и обомлел: высокая, холеная блондинка с точеной фигурой, которую подчеркивали узкие джинсы и шелковая блузка с глубоким вырезом. О таких красавицах Георгий не смел даже мечтать. Они были из другого, недоступного ему мира, в который ему, потрепанному жизнью тридцативосьмилетнему мужчине, выглядящему на все пятьдесят, путь был заказан.
– Так что же вы делаете около моей машины?
– Понимаете ли, девушка, под ней сидит мой котик, я его к ветеринару носил, а он сбежал, пад… маленький.
– Котик? – Она опустилась на корточки и заглянула под машину. – Какой шикарный кот! Такой толстый! Люблю толстых котов! Как его зовут?
– Барсик.
– Барсинька. Какая прелесть! Иди ко мне, Барсинька, – она протянула руку, чтобы погладить кота. Кот отреагировал вялым мяуканьем, которое, должно быть, означало: шиш вы меня отсюда достанете!
– Испугался, бедненький, – продолжала ворковать женщина. – Почему вы в перчатках?
– Да так, – пожал плечами Георгий, не придумав, что ответить.
– А вы чудной. Меня Мариной зовут, – сказала красавица, обнажая крупные, похожие на сердечки зубы. Георгий залюбовался ее улыбкой, и гладкими, падающими дождем на плечи волосами, и лукавым взглядом серых с карими искорками глаз.
Георгий уже почти обожал рыжую сволочь, из-за которой он оказался около дорогущей иномарки рядом с ее очаровательной хозяйкой. А то как иначе он смог бы к ней приблизиться?
– Жора. Можно Гоша.
– Или Гога, – рассмеялась она. – Прямо как в кино. Вы случайно не слесарь?
– Нет, – мотнул он головой, предпочитая не распространяться о роде своих занятий. – А вы не на радио «Шансонье» работаете? Ведете утреннее шоу.
– На радио. Только не говорите, что не пропускаете ни одного моего выпуска, – это скучная, грубая лесть.
– Не пропускаю. Да я под ваш голос просыпаюсь. Потому что соседи, извиняюсь за выражение, козлевичи, радио включают с утра пораньше да на всю катушку.
– Ты мне нравишься, Гога. Поехали, выпьем кофе, здесь недалеко есть отличный ресторанчик, – она сказала это просто, опустив ненужные церемонии.
Марине довольно легко удалось найти общий язык с Барсиком. Она пошептала ему что-то своим радийным голосом, после чего кот соизволил вылезти из-под машины и принялся вылизывать шерстку.
«Парламент» – увидел Георгий вывеску сквозь автомобильное стекло, когда они ехали по проспекту. Георгий не сомневался, что Марина остановится именно здесь. Еще бы! Одно из самых пафосных и дорогих мест. Он подумал, что хорошо, что взял с собой побольше денег, – как чувствовал.
Странная парочка сидела за столиком у окна: длинноногая эффектная женщина, манерно держащая в тонкой руке в браслетах кофейную чашку, и мужчина с видом дальнобойщика, с зеленкой на щеке и котом в сумке-переноске. Мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке, а женщина была здесь завсегдатаем. Все это не ускользнуло от наметанного глаза официанта, который никак не мог понять, о чем могут говорить эти совершенно разные люди. Между тем им было что обсудить.
В тот вечер Георгий вернулся домой поздно. Пьяный, без денег и мечтательно-счастливый. Одуревший от затянувшейся поездки к ветеринару Барсик вылетел из переноски, как только ее открыли. Он забился под диван, чтобы, не дай бог, его опять куда-нибудь не понесли. За сегодняшний день он получил впечатлений и переживаний больше, чем за всю свою трехлетнюю кошачью жизнь.
– Где ты шлялся, глаза бы мои тебя не видели! – гаркнула Лола. Она была женщиной простой. Это интеллектуалы склонны к долгим душещипательным беседам в стремлении понять партнера и не желая признавать, что тот, раз ступив на путь измены, непременно изменит и жестоко предаст еще и еще, какими бы высокими причинами и мотивами его поступки ни объяснялись. Лола, как истинная представительница пролетариата, не имела привычки искать сложности в простой как грабли ситуации – и в качестве главного аргумента предпочитала сковородку. Учуяв запах дорогих духов, которых у нее сроду не было, она тигрицей набросилась на своего сожителя.
– Ты меня спрашиваешь где? Твоего монстра ни один Айболит принимать не хотел. Я как последний лох таскал его на руках по всему городу, а эта тварь меня когтями, – он продемонстрировал царапину на щеке, рассчитывая на снисхождение. Но холодок в глазах Лолы снисхождения не обещал.
– Ну, выпил я. Имею право!
– Ага, по бабам шлялся, кобелина!
– Дура! Какие бабы с твоим котом? От его диких воплей мужики в пивной шарахаются, не то что бабы.
– Есть будешь? – все тем же недовольным голосом спросила Лола.
– Сожру чего-нибудь.
Георгий пошел переодеваться, а Лола подозрительно посмотрела ему вслед. Она задом чувствовала, что мужик ее обманывает, а зад ее никогда не подводил.
Она поставила на стол тарелку с супом и ушла в комнату, чтобы до конца дня молчать. Эта сцена у Лолы называлась «думай над своим поведением». Предполагалось, что обет молчания нарушат клятвы в вечной любви, сдобренные цветами, и поход в ресторан, куда он давно обещал ее сводить.
Ожидаемой сцены заглаживания вины не последовало. Георгий вел себя несколько странно: он не оправдывался, принимал нападки Лолы с иронией, так что появился повод задуматься. Лола, считавшая, что Георгий никому, кроме нее, не нужен, потому как вряд ли найдется еще одна такая же дура, как она, способная приютить мужика без кола без двора, от которого денег ждать не приходится, только несколько скупых комплиментов, почуяла дух соперницы.
С Георгием они познакомились по Интернету в прошлом году, а встретились месяц назад. Он сразу написал, что отбывает срок, но скоро выйдет на свободу. Лола сначала испугалась и даже думала оборвать переписку, но ее поразил взгляд его зеленых глаз, смотрящих с фото: прямой, печальный и беззащитный. А еще Георгий ей понравился своей скромностью – он ничем не хвастался, как другие, о себе писал мало, обходясь короткими предложениями и многоточиями. За этими многоточиями Лола видела глубину, загадочную недосказанность и даже кокетство. Ее воображение нарисовало благородного, мужественного рыцаря, заступившегося за девушку. Их было трое, а он один. Они напали первыми, достали нож, и ему больше ничего не оставалось, как вступить в драку – ведь не защитить свою спутницу он не мог! Ему просто не повезло, что нападавший напоролся на собственный нож. Именно так Георгий объяснил причину своего нахождения за решеткой.
Когда она спросила, куда он собирается поехать после освобождения, получила трогательный ответ: «В Ростовскую область, к маме на могилу. Кроме нее, у меня никого нет». «А может, ты ко мне приедешь, а то мы так давно переписываемся, а друг друга не видели?» – спросила она. «Неудобно как-то. Но если ты хочешь…»
В конце мая, с тремя красными гвоздиками и большой спортивной сумкой, Георгий, волнуясь, давил огрубевшим пальцем кнопку звонка на двери Лолы.
– Кто там? – не менее взволнованный голос и взгляд в глазок. – Ой, одну минуточку, сейчас! – Лола метнулась к зеркалу, чтобы поправить прическу и напомадить губы.
– Доброе утро! Проходите, – распахнула дверь и зачем-то перешла на «вы».
– Здравствуй, красавица. А ты еще лучше, чем на фотографиях.
– Да что ты… Я еще не причесалась да без макияжа, – засмущалась она.
Она напоила его чаем, выдала безразмерный махровый халат и полотенце, гостевые тапки… После душа Георгий – отмытый и побритый, благоухающий парфюмом, выглядел намного лучше. Они поехали с ним гулять в центр, где он купил ей в подарок бусики из аквамаринов.
– Под цвет глаз, – гордо сообщил Георгий и настоял, чтобы Лола их тут же надела.
Лола ломаться не стала – такая его настойчивость ей нравилась. Потом они гуляли по парку и, как дети, ели мороженое. А вечером за чаем с тортом говорили по душам, делясь самым сокровенным. Говорила в основном Лола, а Георгий внимательно слушал, но как раз в слушателе женщина и нуждалась.
