Алина Егорова - Драгоценности Жозефины
С отвергнувшей его женщиной наследник престола решил обойтись весьма изощренно.
Вместе со своим флигель-адъютантом генерал-лейтенантом Бауром они разработали хитроумный план.
Тут пригодились знания стратегии, которые Константин получил, осваивая военное дело. Перво-наперво заговорщики провели тщательную разведку и вербовку агентов, в результате чего они установили, как и куда мадам Араужо уходит на встречи с любовником. Кто ее продал, Мари так и не узнала: возможно, эта была Джоана, а может, и баронесса Моренгейм или же кто-то из ее приближенных.
Однажды ранней весной, когда солнце еще не грело и на улицах толстым слоем лежал снег, камердинер генерал-лейтенанта Баура, наряженный точно так же, как одевался человек любовника госпожи Араужо, нанял того самого извозчика, ту же карету и тех же лошадей, что регулярно приезжали за ней на Невский к дому баронессы, куда пришла Мари, чтобы оттуда упорхнуть на свидание с графом. Увидев знакомый экипаж, мадам Араужо поспешила на улицу. Легкий морозец обжигал ее щеки, глаза сияли, голова кружилась от предвкушения приятной встречи. Весна, хоть еще и холодная, гуляла в ее жилах, потворствуя любви. Камердинер передал подделанную записку, и, трепещущая в ожидании любовных ласк, мадам Араужо села в карету. Скоро Мари заметила, что карета едет вовсе не туда, куда ее возили прежде. Она пыталась приказать кучеру остановиться, но тот только погонял лошадей. Вскоре они оказались перед Мраморным дворцом – резиденцией великого князя. Придворные лакеи извлекли драгоценную добычу из экипажа и на руках внесли извивающуюся женщину в комнаты генерала Баура. Здесь, у камина, сидел великий князь Константин, он был пьян, возбужден и нетерпелив.
Как солдат, дорвавшийся до разграбления взятого города, он грубо овладел Мари. Сорвал с нее платье, но насладиться близостью не смог. Лишившаяся чувств женщина нисколько его не возбуждала. Он мечтал о пылких объятиях красавицы, ее поцелуях, сияющих глазах, а не о безвольном куске мяса.
Пребывая в ярости, великий князь покинул комнату и жестом указал адъютантам, что они могут делать с Мари все, что захотят.
Адъютанты с воодушевлением принялись за дело. Женщина, как приз, переходила из рук в руки. К адъютантам подключились охранявшие дворец гвардейцы. Женщина давно лежала без сознания, и насильники опомнились только тогда, когда увидели, что она едва дышит. Кое-как ее привели в чувство, одели, внесли в карету и отвезли к баронессе Моренгейм. На другой день несчастная скончалась.
Слухи о преступлении, в котором был замешан цесаревич, поползли по столице. Многие отказывались верить в возможность подобного дикого происшествия, но скорые и тайные похороны госпожи Араужо подлили масла в огонь. Об инциденте и неблаговидной роли в этой истории его младшего брата чрезвычайно осторожно доложили императору Александру I. Император был возмущен и обескуражен. Требовалось принять срочные меры и наказать виновных. Но огласка скандала неизбежно влекла серьезные политические последствия, ведь в то время Константин являлся прямым наследником престола, и обвинения его в смертоубийстве могли нарушить династическую стабильность в государстве.
Слухи о происшедшем дошли даже до Англии. Русский посол граф Воронцов писал из Лондона своему брату: «Императору следует наблюдать за своим семейством, потому что если он не удалит всех негодяев, которые окружают цесаревича, то в государстве будут две партии: одна из людей хороших, а другая из людей безнравственных, а так как эти последние, по обыкновению, будут более деятельны, то они ниспровергнут и государя, и государство».
Сколь ни любил Александр I младшего брата, но был вынужден назначить строжайшее следствие. Замешанных в деле немедленно посадили в крепость, а великий князь Константин оказался под домашним арестом.
Одновременно начались тайные переговоры с родственниками госпожи Араужо. Их доверительно убеждали: умершую, мол, все равно не воскресить, а изрядная денежная компенсация может в значительной мере подсластить горе безутешного вдовца и его близких. Вдовец, с изумлением узнавший, что благодаря стараниям любимой супруги он обзавелся ветвистыми рогами, после недолгих размышлений согласился с предложением.
Открытого скандала удалось избежать, но, чтобы окончательно погасить нежелательные толки в столичном обществе, Александр I велел напечатать и разослать по Петербургу особое объявление, из которого следовало, что преступление «оставлено в сомнении», а великий князь и наследник престола Константин Павлович никакого касательства к оному никогда не имел.
После этого случая стали происходить странные события. Судьба всех причастных к истории с бедной Мари сложилась плачевно. И это касается не только отправленного в отставку генерала Баура и скончавшегося от болезни в еще довольно-таки молодом возрасте великого князя. Гвардейцы и солдаты погибли, кто от холеры, кто на войне, причем те, что умерли на войне, приняли отнюдь не героическую смерть: утонули в болотах или же свернули шею в скачке, а один так вообще умер от инфаркта, когда сидел в отхожем месте. Был среди гвардейцев везунчик – Семен Коршунов. Когда произошла эта отвратительная история с мадам Араужо, ему было всего-навсего восемнадцать лет. Семен единственный, кто не желал участвовать в оргии, но ему пришлось подчиниться большинству. Коршунов прошел Отечественную войну 1812 года, а затем перебрался во Францию – страну, с которой воевал. Там он стал называться Симоном. И осел он в том месте, откуда родом Мари. Там у Мари осталась старшая сестра Беатрис. Если бы Беатрис к тому времени не была замужем, Симон бы на ней женился.
– Вот такая удивительная судьба: Беатрис и Симон жили в Марселе по соседству и были очень дружны. Беатрис – твоя прапрабабушка, а потомок Симона знаешь кто? Роман! Да, да, он самый, – торжественно сообщил Олег Федорович.
Услышав имя Дворянкина, Таня отвлеклась от своих мыслей. Какие там потомки? Неужели мы с Романом почти родственники?! Только не это!
Переехав к деду, чтобы укрыться от сыплющихся на нее в своем районе насмешек, Таня преследовала еще одну цель. Отомстить! Непременно и беспощадно! Дворянкин из героя ее грез превратился в объект ненависти. Он ее нарочно привез на дачу и оставил там одну среди незнакомых парней. И это из-за него ей теперь стыдно смотреть в глаза друзьям и знакомым. Каким образом отомстить Роману, Таня еще не придумала. Она знала одно – ее месть будет черной.
– А Беатрис – это которая… – Таня не знала, как бы поделикатнее задать вопрос – она прослушала всю историю.
– Беатрис Медисон, твоя родственница по материнской линии, сестрица несчастной Араужо.
– Той самой? – удивилась Таня. – А Симон?
– Симон – это Семен Коршунов, один из гвардейцев. Он стал Симоном, уехав во Францию, – терпеливо повторил дед.
– Эта история где-нибудь написана? Я бы хотела почитать.
– Пожалуйста, – дед с гордостью протянул пухлую тетрадь. – Я, правда, ее еще как следует не редактировал.
* * *Дворянкин совсем перестал приходить к Олегу Федоровичу и не появлялся во дворе-колодце, его легкие шаги больше не нарушали покой темной парадной старого дома на Кадетской линии. Став мастером по вылавливанию Романа в пору своей влюбленности в него, Таня пыталась применить освоенный навык охоты. Но Дворянкин как в воду канул. Ничего не помогало: ни изученное прежнее его расписание, ни подслушивание звуков на лестнице, ни «случайные» появления на углу в нужный момент.
Виталик тоже не приезжал. Таня никогда ни ему, ни его родителям не звонила из-за того, что их семьи не роднились и общались редко. Ради дела она набрала номер Гашенкеров.
Трубку взяла мама Виталика. Уставшим и удивленным голосом она переспросила:
– Таня? Таня Климушкина? – Словно у них полно других Тань. – Виталика сейчас нет, он на сборах.
Ах, да. Брат, кажется что-то говорил про то, что у них на последнем курсе планируются военные сборы. Наверное, Дворянкин тоже на сборах, заключила она. Очень жаль, ей хотелось поквитаться с врагом, а он, как назло, отправился топтать армейский плац.
Но вот уже наступила осень, а с ней и учебный год, Виталик давно вернулся со своих сборов, а Роман так и не появлялся в доме на Кадетской. Позже выяснилось, что Дворянкины поменяли квартиру и переехали. Переезд произошел быстро и остался не замеченным Таней.
Девушка уже и не знала, если ей представится возможность, станет ли она мстить Роману. Острота чувств прошла, поблекла, стерлась временем, а без остроты это уже было не то. Ненависть прошла, оставив вместо себя усталость и равнодушие.
На улице лил холодным дождем угрюмый ноябрь. Таня затосковала по своей комнате, увешанной яркими плакатами рок-групп, и собравшимся расстаться родителям. А еще она замучилась ездить на учебу через весь город.
