Наталья Солнцева - Этрусское зеркало
Глеба начинают раздражать мои рассуждения. У него острый, пытливый ум, но он мало читал, и в основном беллетристику. Хорошая литература тяжеловата для него. Глеб наивен. Он все упрощает и страдает от своего максимализма. Для него есть только белое и черное, а жизнь состоит из оттенков. Белое и черное - голая идея, ничего больше.
Глеб любит меня беззаветно, он готов на все. Разве не о такой любви я мечтала? Он боготворит меня, восхищается мною… так чего же мне не хватает? Когда мы познакомились, я поразилась силе его натуры. Он показался мне несгибаемым бедным рыцарем, Робин Гудом, который живет в каменном лесу из домов, асфальтированных дорог и мостов. Мы стали почти все свободное время проводить вместе. И я рискнула признаться ему в том, что скрывала от мамы и брата. Я тайно поступила на рабо ту в модельное агентство, потому что хотела испытать себя. Я не поверила Леше, будто дорога на подиум идет исключительно через постель. Я решилась на это испытание, чтобы приобрести хоть какой-то собственный жизненный опыт.
Мне повезло. Хозяин агентства, которому показывали фотографии претенденток, среди прочих отобрал и мою. Тамара Яковлевна, администратор, пригласила меня на беседу, после которой я была принята. Предстоял напряженный период обучения, но это меня не пугало. Я боялась другого: если брат узнает, то устроит грандиозный скандал, и на моей карьере модели будет поставлен жирный крест.
Мне составили удобный график, который позволяет продолжать учебу в институте. Правда, домой я теперь возвращаюсь не после четырех-пяти вечера, а в девять-десять. Домашним я говорю, что занимаюсь вечерами в компьютерном классе или сижу в библиотеке. Они верят.
Глеб не стал меня отговаривать, но я сразу поняла - он не в восторге от моего рассказа. У мужчин сильно развито чувство собственности, и Глеб не оказался исключением. Он отвел глаза и долго молчал. А потом спросил:
- Зачем тебе это? Девушка, читающая стихи Микеланджело… и модель. Несовместимо.
- Почему? - удивилась я. - Микеланджело был не столько поэтом, сколько художником и скульптором. С каких это пор красота форм превратилась в нечто постыдное?
Глеб замкнулся. Мы впервые не поняли друг друга. Размолвка длилась недолго, но на чистоту наших отношений, наших помыслов легла первая легкая тень.
Я знаю, что сказала бы моя мама, узнав о моем желании поработать моделью.
- Алиса! Зарабатывать телом - удел тех, у кого недостаточно ума. Неужели Бунин и Толстой не воспитали в тебе внутреннего достоинства, которым отличались лучшие русские женщины?!
Что на это возразишь? Я так и не смогла создать для себя тот идеал женственности, которому могла бы соответствовать. Я создала скорее идеал любви, которую желала бы испытать.
Мужчина моей судьбы должен… Впрочем, я и этого не знаю.
Одно происшествие неожиданно проложило разделительную черту между моей прошлой и нынешней жизнью. Я по-другому посмотрела на себя, на Глеба. Я усомнилась в своих идеалах… Я заглянула в неизведанные, темные уголки своей души и ужаснулась. Оказывается, я совсем, совсем не знала себя, не знала своих желаний. Я поняла, что чувства… рождаются в новых переживаниях.
- Всеслав! - крикнула Ева, отрываясь от записок Алисы Данилиной. - Ты знаешь, что сестра твоего друга помимо учебы работала в модельном агентстве?
- Нет, - отозвался сыщик.
Он как раз сделал перерыв в телефонных разговорах и вошел в гостиную, где Ева, улегшись на диван и распустив мокрые волосы, читала тетради сбежавшей девушки.
- Представь себе, что благовоспитанная Алиса чуть ли не нагишом разгуливает по подиуму…
- Так уж и нагишом! - перебил ее Смирнов. - И почему женщины столь безжалостны друг к другу?
Ева смутилась. Алиса была ей симпатична, но…
- Ты прав, - призналась она. - Между женщинами постоянно существует дух соперничества, с младости до старости. Я пытаюсь искоренить это в себе.
- О!
Всеслав округлил глаза и хмыкнул.
- Не паясничай! - возмутилась Ева. - Терпеть не могу этой твоей театральщины!
- О! - с той же интонацией повторил он.
Ева не выдержала и прыснула со смеху.
- Клоун из тебя вышел бы отменный, - заметила она. - Твое место в цирке, Смирнов. Частный сыск - ошибка молодости. Пора исправить досадную оплошность.
Сыщик перестал улыбаться и нахмурился.
- А в каком агентстве работала Алиса? - уже вполне серьезно спросил он.
- Здесь не сообщается… Кстати! Девушка пишет об этом как о страшной тайне, а сама оставляет тетради с записями почти на виду. Неужели она уверена, что их никто не прочтет? Я имею в виду домашних.
- Данилины - интеллигентная, глубоко порядочная семья. Для них залезть в чужой ящик и прочитать чужие письма все равно что для тебя - залезть в чужой карман. Они бы себе этого не позволили. Прапрабабушка Алисы - дворянка не в первом поколении, окончила Смольный. У них эта исключительная честность была в крови.
- Ну… тетради не письма! - возразила Ева. - Тем более что Алиса ушла из дома.
- Порядочность тоже может доходить до маразма, - сказал Смирнов.
- Знаешь… я бы ни за что не оставила такие сокровенные записки дома, если бы не собиралась вернуться. Уходя навсегда, Алиса взяла бы их с собой.
- Выходит, Данилиным не стоит беспокоиться. Я сразу понял, что девчонка просто решила их припугнуть. Пусть не лезут в ее личную жизнь со своими нравоучениями.
Ева помолчала.
- Все это выглядит странно, - сказала она. - Судя по записям, Глеб не вызывал у нее такой беззаветной, непреодолимой любви, ради которой бросаются в омут с головой. Зачем она ушла к нему? Да еще на какую-то стройку?
- Парень работает, - возразил Всеслав. - Он совсем не такой недотепа, как считает Лешка. Глеб мог снять жилье неподалеку от строительства, в деревне это стоит копейки. Домик, утопающий в старом саду… Чем не романтическое гнездышко?
- Что-то здесь не то… С чего вы вообще взяли, что Алиса сбежала к Глебу?
- Ой, не усложняй! - возмутился сыщик. - Скоро начнется учеба, и наша парочка вернется в Москву. Вот увидишь.
Ева с сомнением покачала головой:
- Алиса здесь пишет о каком-то происшествии, коренным образом изменившем ее жизнь. Что она имеет в виду? Надо бы расспросить Данилиных.
- Хорошо. Выкрою свободную минутку и заскочу к ним.
Всеслав ушел по делам, а Ева опять погрузилась в тетради Алисы. Может, разгадку следует искать там?
… Глебу не хватает силы, - писала девушка. - Он обманул мои ожидания. Он начинает ревновать меня. Кажется, он дошел до того, что следит за мной. Подозревая меня в неискренности, Глеб пытается выяснять отношения, опускается до упреков и каких-то мелочных споров. Ужасно…
Вчера мы поссорились. Причиной раздора послужило то самое происшествие, которое… Словом, Глеб оказался не на высоте и теперь сильно переживает. Он хочет оправдаться передо мной. Зачем? Его оправдания мне не нужны. Я его ни в чем не виню. Случилось то, что случилось.
Он говорил мне о переменах, происходящих во мне… Что ж, это так и есть. Наверное, надо пройти через все искушения, чтобы в полной мере раскрыть себя. Я хочу познавать жизнь с разных сторон, и в этом нет ничего предосудительного.
А Глеб испугался. Он чувствует свою несостоятельность. Как я раньше не замечала в нем этого? Оказывается, красиво говорить и красиво поступать - не одно и то же. Глеб не готов предоставить мне ту свободу, о которой так много и вдохновенно рассуждал. Он клялся, что сделает для меня все что угодно. А я убеждаюсь в обратном. То были лишь слова! Какое жестокое разочарование…
Он требует от меня близости, а я не в силах ответить на его ласки. Он мучается и мучает меня. Как я устала! Как это все обыкновенно и… пошло, противно. Да, противно! Что же такое земная любовь?.. Это только наша мечта, которая вечно ускользает.
Я всегда считала себя не такой, как другие. Узнав предел Глеба, я собираюсь дойти до своего.
Глеб приходит в неистовство, видя мое нарастающее безразличие. Он угрожает убить себя… Мерзкий, дешевый трюк. Он хочет, чтобы я из страха оставалась с ним, отдавалась ему. Он хочет взвалить на меня свою смерть вечным раскаянием. Ну, нет! Если он решится лишить себя жизни, это будет его собственный выбор. Так я ему и сказала.
На него нашло оцепенение… Кажется, он почти рехнулся в этот момент… такие ужасные у него стали глаза. Как будто он заглянул в будущее и увидел там свою судьбу. Я вспомнила другой взор - бородатого прорицателя из глубины веков… за его спиной стоит кувшин, по кругу вьется цветущий плющ… прорицатель со странным именем Калхант держит в левой руке…
На этом запись в тетради обрывалась. Ева пролистала ее до конца, но обнаружила только несколько афоризмов и стихотворений. Больше ничего личного.
Прочитанное не давало ей покоя, создавая в воображении причудливые образы, которым Ева не могла найти объяснения.
- Нужно побыстрее найти Глеба, - пробормотала она. - Здесь что-то не так…
