Наталья Солнцева - Этрусское зеркало
- Нет… - с той же интонацией повторила Полина Владимировна.
- А-алиса вернется? - не отставал Данилин.
Ясновидящая перевела взгляд на Гудкову.
- Уймите своего коллегу, Лида, - сказала она. - Мне больше нечего добавить.
От денег она решительно отказалась, повернулась и ушла не прощаясь.
- Плохой признак, - заметила Лидия Петровна.
- Вы меня с ума сведете! - завопил Данилин, нервно запихивая портмоне в карман. - Ну, что? Что конкретно сказала эта ваша предсказательница?
Госпожа Гудкова пожала плечами. Она тоже осталась в недоумении.
***Ничего толком не разузнав в Серпухове, Ева приехала в Москву. Она промочила ноги и ужасно устала. Наверное, от бесполезности предпринятых действий.
В столице небо было покрыто облаками, которые не успели собраться в дождевые тучи. Солнце садилось. С вокзала Ева позвонила Славке:
- Ты где?
- На выставке «Этрусские тайны», - многозначительно кашлянул сыщик. - Уточняю кое-какие обстоятельства дела. А как твоя поездка в Серпухов?
- Ужасно. Шел дождь, я промокла, замерзла… Ты нарочно сам не поехал!
Всеслав пропустил упрек мимо ушей. К тому же Ева в чем-то была права: ему действительно не хотелось заниматься этой ерундой. После того как он обнаружил в Ключах труп Рогожина, история исчезновения художника и кража его работ приобрели зловещую окраску. Это уже не шутки. А поиски пропавшей девушки… В общем, Смирнов охотно спихнул скучную поездку на Еву.
- Удалось поговорить с Алисой? - проявил он притворную заинтересованность.
- Я ее не застала.
- Вот как? А что сказал по этому поводу Глеб?
- Его тоже не было.
- Но адрес правильный?
- Да, - уныло подтвердила Ева. - Я познакомилась с Еленой Михайловной Конаревой, мамой Глеба. Мы мило поболтали. Ты скоро будешь дома?
- Уже лечу, - ответил Смирнов, понимая, что сегодняшний вечер ему стоит провести с Евой, рассказать ей о Рогожине и перевести ее внимание с неудачной поездки на неожиданный поворот в ходе расследования.
Ева добралась домой, сбросила мокрые туфли, выпила чашку крепкого чая с медом и улеглась в ванну. Она чуть не заснула в душистой горячей воде.
Всеслав испугал ее громким стуком в дверь.
- С тобой все в порядке? - прокричал он.
- Кажется, да… еще не знаю.
- Ужин подан, - дурачась, произнес он. - Выходи…
У Евы не было аппетита. Она кое-как вытерлась, натянула махровый халат, замотала голову полотенцем и в таком виде уселась за стол. Приготовленный Славкой вареный картофель, подогретые шницели из кулинарии и селедка с луком не заинтересовали ее.
Смирнов достал из холодильника бутылку водки, налил себе и Еве в большие хрустальные рюмки.
- Выпей, - сказал он. - После ванны хорошо пойдет.
Она поморщилась, но молча послушно поднесла водку к губам, сделала глоток.
- Фу, гадость…
После блинчиков, съеденных в привокзальном кафе Серпухова, у нее крошки во рту не было. Водка ударила в голову, горячо растеклась по телу.
- Мама Глеба ничего не знает, - сказала Ева. - Положи мне кусочек селедочки… Спасибо. Так вот: оказывается, Глеб любит Алису, но о совместной жизни пока не задумывался. Он учится, работает, она тоже студентка. Елена Михайловна сказала, что он с какой-то бригадой строит коттеджи в Подмосковье. Если Алиса сбежала к нему, то они оба там.
- Где, на стройке? - удивился Всеслав.
- Ну да, а где ж еще?
Выпитая ледяная водка пробудила у Евы аппетит. Она положила шницель на хлеб и начала уплетать за обе щеки.
- А где строится этот чертов коттедж? - спросил сыщик. - Ты узнала?
- Как? - возмутилась Ева с набитым ртом. - Конарева понятия не имеет, куда отправился Глеб. Он сказал, что едет с бригадой работать, и все. А зачем ей знать? Она еле передвигается по дому с палочкой - давний, застарелый ревматизм лишил ее возможности свободно ходить. Так что в гости к сыночку с пирогами и котлетами ей не добраться.
- Кто-то должен знать, что за бригада, куда поехала, - пробормотал Смирнов, наливая Еве еще водки. Пусть согреется и расслабится перед тем, как он поведает ей о Рогожине.
- Надо искать московские связи Глеба, - вздохнула она. - В общежитии у него есть друзья? Не может быть, чтобы он держал место работы в секрете. О! Он же еще грузчиком подрабатывает! Возможно, там что-то знают.
- Здравая мысль… - полушутя, заметил сыщик. - Ты делаешь успехи.
Она уже немного опьянела, так что не рассердилась на него, просто поинтересовалась:
- Как художник? Нашелся?
- Ага.
И Всеслав осторожно рассказал ей о находке в Ключах. Ева сразу бросила недоеденный шницель и вся превратилась в слух.
- Представляешь, его тело висело на крюке для люльки, - говорил Смирнов. - Жуткая ирония судьбы! Возможно, мать вешала на этот крюк колыбель и качала младенца Савву, не подозревая, что он найдет на том же крюке свою смерть.
- Какой кошмар! - воскликнула Ева. - Значит, вот почему он не пришел на открытие выставки!
- Думаю, это одна из причин. Остается много вопросов, и самый главный: Рогожин сам повесился или ему помогли?
- Ты думаешь…
- Мне не дает покоя кусок исполосованной ножом говяжьей печенки, - перебил ее сыщик. - Зачем художнику понадобилось перед смертью такое странное занятие? И вообще… в чем причина самоубийства?
- Белая горячка, - неуверенно предположила Ева.
- Это самое простое объяснение. Мне пришлось дождаться криминалистов, ответить на возникшие у них вопросы и заодно самому кое-что разузнать. Был ли Рогожин пьян в момент смерти, покажет экспертиза, но на полу комнаты нашли бутылку водки, которая не была покрыта пылью, как все остальные. Она валялась под столом и была пуста. Возможно, Савва опорожнил ее перед тем, как залезть в петлю.
- Для храбрости?
Всеслав развел руками:
- Наверное… Или некто неизвестный имитировал самоубийство художника.
- Зачем кому-то убивать Рогожина? - недоумевала Ева. - Кому он мог мешать? Деньги? Так у Саввы их не было.
- Рогожин как раз выполнял серьезный заказ, а денег милиционеры при нем не обнаружили. Их не оказалось и в доме. Квартиру в Лозе тоже обыскали. Нашли пару тысяч рублей в верхнем ящике комода, и все.
- Не миллион же имел при себе Савва? Художникам столько не платят!
- Согласен, - кивнул сыщик. - Хотя… в наше время убить могут и за сотню долларов. Но если это дело рук «отморозков», наркоманов, они бы не стали возиться с имитацией самоубийства - бросили бы все, как есть, забрали деньги и смылись.
- Значит, мотивом могли быть зависть или ревность, - предположила Ева.
- Завидовать Рогожину? Это смешно… Ревновать? К кому? Опять-таки получается бытовуха. Ее не станут обставлять такими атрибутами, как петля и раскромсанная говяжья печенка.
- Что, художник действительно много пил?
- Достаточно.
Ева сразу не поверила в самоубийство Рогожина. Не такой он был человек, чтобы лишить себя жизни накануне персональной выставки, когда его работы наконец могут получить признание, а сам он - долгожданную и столь важную для творческого человека известность.
- Погоди-ка… опиши еще раз, как выглядела печенка, - вдруг попросила Ева.
Ее глаза загорелись.
- Ну… она лежала на табуретке… уже подсохла и не совсем приятно пахла… была облеплена мухами…
- Да я не о том, - скривилась Ева. - Как выглядели разрезы?
- Длинные, продольные, исходящие из одной точки…
- Сколько их было?
Всеслав опешил. Ему не пришло в голову посчитать количество разрезов. Криминалистам, по всей видимости, тоже.
- Не знаю… - растерянно пробормотал он. - А что, это имеет значение?
- Видишь ли… думаю, говяжья печень присутствовала там не случайно, - задумчиво произнесла Ева. - Этруски считали, что внутреннее устройство организма представляет собой вселенную небожителей.
- Что-что? - не понял сыщик.
- Вселенную небожителей! - с важностью повторила Ева. - Например, печень этруски разделяли на две основные части, а потом делили их еще на шестнадцать частей. В каждой правило отдельное божество, которое давало свои знаки. Специальный жрец - гаруспик - обследовал печень убитого жертвенного животного, обычно овцы, читал знаки и… таким образом, человек, прибегший к гаданию, узнавал, как ему следует поступить. То есть какова воля богов.
- Ты это серьезно?
- Если печень разрезана на шестнадцать частей или на тридцать две части, то именно так все и было. Кто-то производил древнейший этрусский обряд! - торжествующе заявила Ева. - А нож?
- Какой нож?
- Которым резали печень жертвенного животного.
- Около табуретки валялся нож со следами крови, - сказал Смирнов. - Обычный кухонный нож.
Глава 10
…Жизнь разъединяет людей, - писала Алиса в своей тетради. - Это один из ее парадоксов, которых множество. А смерть - объединяет. Это только кажется, что она уносит от нас наших близких. На самом деле смерть примиряет нас с ними. Когда-то она примирила Иисуса с человечеством.
