Ольга Тарасевич - Проклятие Эдварда Мунка
Эльза встала с постели и с сожалением сказала:
– Уходи, милый. Сегодня суббота. Густав всегда заглядывает ко мне субботним вечерком. Зайди завтра, Эдвард.
– Нет. Сейчас!
Он швырнул на пол горсть монет и, закрыв глаза, впился в мягкие губы Эльзы.
– Обними меня. Люби меня, – отчаянно зашептал он.
Вся боль последних недель зажгла его таким невероятным возбуждением, что он совсем потерял голову. Целовал ее губы, гладил полную грудь, и стонал от ее ласк, умирая в ней и не насыщаясь.
– Стосковался по мне. Ты мой хороший. Мой сладкий, – задыхаясь, выкрикивала Эльза. – Хороший… Сладкий…
Эдвард слышал колокольчик нежного голоса Дагни и не мог остановиться.
Возможно, сон накрыл их вместе точно так же, как погребла лавина страсти.
Он пришел в себя, когда оплывшая свеча почти догорела. Эдвард задул едва теплящийся огонек. За окном уже просыпалось розовое солнце.
Он оделся, убрал с лица спящей Эльзы пряди волос цвета спелой пшеницы и отправился в свою мансарду.
Холодное утро избило тело мелкой дрожью, и Эдвард, войдя в дом, протянул руки к печи. Увы, она остыла.
В эту же минуту рядом просвистел какой-то предмет.
Эдвард посмотрел вверх. Взлохмаченный Густав стоял на лестнице и потрясал кулаком, отчаянно выкрикивая:
– Это была моя очередь идти к Эльзе. Ты воруешь даже шлюх у своих друзей! Ты бездарность и не смей здесь появляться!
У ног художника лежали обломки бюста. Его собственного бюста. Лучшая работа Вигеллана. Она так ему нравилась. Густав передал в скульптуре все отчаяние Эдварда. И вот – вдребезги. Как и он сам.
– Это я плачу за комнату! Слышишь, не смей подниматься! Я спущу тебя с лестницы!
Эдвард прокричал в захлопнувшуюся дверь:
– Ты зол, как финн!
Потом он долго бродил по площади, стараясь согреться. Пытался снять самую дешевую комнату, убеждая сонного торговца, что скоро заплатит задаток. Он же ведь талантливый художник, с ним вот-вот рассчитаются за работу.
– Тогда и поговорим, – отрезал торговец и ушел в покосившийся домишко.
Прослонявшись весь день по городу, Эдвард намеревался заночевать на скамейке в парке. Но парк, оказывается, на ночь закрывал привратник, и на все уговоры он лишь повторял:
– Не положено. Куда хотите, туда и идите.
Художник потащился на вокзал, рассчитывая провести там остаток ночи, однако в переулке вдруг вырисовалась смутно знакомая фигура. Кельман? Кольман? Как же зовут этого смешного толстяка?
– Пойдемте, – властно сказал он, беря Эдварда под руку.
Какая разница, куда ведет настойчивый толстячок? Эдварду было совершенно все равно…
2Лика Вронская еще не произнесла ни слова. А ее бойфренд Паша, как бдительная супруга отца Федора из «Двенадцати стульев», по смущенному выражению личика все понял. И то, что у родителей она сегодня не была. И что явно попала в очередной переплет.
Паша помог ей снять куртку, потом взял Лику за подбородок и пару секунд внимательно изучал зеленые глазищи. Подозрения полностью подтвердились.
– Выкладывай, что случилось, – вздохнув, потребовал он.
– Видишь ли, я встретила Володю Седова. И он попросил помочь в расследовании одного дела, – врать Лике всегда было сложно, поэтому говорила она медленно. – В моей машине системный блок лежит. Принеси его, пожалуйста.
– Седова ты встретила у родителей? Или на даче, да?
Лика спешно перевела разговор в другое русло. Какая разница, где она его встретила. Что, на улице нельзя случайно столкнуться? Важно другое. Седов просит-умоляет гениального компьютерщика Пашу посмотреть системный блок убитой женщины. Только он, с его талантами и способностями незаурядного программиста, может проверить, какая информация находится в компьютере. А чтобы Паше лучше работалось, она, Лика, так и быть, совершит насилие над своим организмом и сделает то, что давно обещает. Да, да. Поджарит, наконец, уже месяц лежащего в морозилке палтуса. И даже не пикнет, как тошнит ее от этой вонючей рыбины.
Упоминание о любимом блюде отсрочило воспитательный процесс. Бойфренд спустился за системным блоком, потом подключил к нему монитор, клавиатуру и углубился в работу.
Пройдя на кухню, Лика разморозила в микроволновке рыбу и погрузилась в безрадостные мысли. Нет, пожалуй, чистить палтус еще можно, чешуя у него слабенькая, соскребается легко. Но вот потом, когда рыба разрезана на куски, просолена, посыпана специями и мукой и уложена на сковородку… В общем требуется недюжинная сила воли, чтобы не рухнуть от едкого запаха прямо у плиты. И еще терпение наблюдать, как, жмурясь от удовольствия, расправляется с палтусом ее любимый гурман. Последний штрих – вдохнуть поглубже и задержать дыхание в тот момент, когда благодарный Пашка прижимается вроде бы вытертым салфеткой, но все равно отчаянно пахнущим рыбой ртом к щеке. Бросок в ванную, распахнутые окна – и все, головокружение и тошнота пройдут. Правда, потом еще минимум три дня глаза будет пощипывать резкий запах. Хотя, возможно, это просто самовнушение.
«Чем дороже духи, тем лучше они пахнут. А вот с рыбой все наоборот, – отвернув нос подальше от сковородки, думала Лика. – Хотя, мне грех жаловаться. Страсть к палтусу – единственное Пашкино кулинарное извращение. Когда я работаю над книгой, моя вторая половина поглощает магазинные пельмени и почти не жалуется. И время от времени Паша готовит сам».
Себе Лика быстро построгала салатик из капусты. Не из-за волнений по поводу фигуры. Привычка поглощать гамбургеры и закусывать их шоколадом на талии пока не отражается. Но после визита в морг мысли даже о бутерброде с колбасой вызывали отвращение. Притронуться к палтусу Лика согласилась бы только под страхом смертной казни. А вот салатик – то, что надо.
– Паша, иди кушать! – прокричала Лика и открыла окно.
Бойфренд вымыл руки, уселся за стол. Схватив вилку и нож, он торопливо отрезал кусочек рыбы. Блаженное выражение его лица сразу же примирило Лику с витавшим на кухне запахом. Она решила, что постарается радовать Пашу почаще. Ради любимых приходится чем-то жертвовать, а зловонный палтус, как ни крути, не самая большая жертва.
– Ну что, выяснил что-нибудь? – нетерпеливо поинтересовалась Лика.
Паша метнул полный негодования взгляд и, прожевав, застонал:
– Потом. Не мешай. Мне обалденно вкусно.
Он довольно причмокивал и закатывал глаза до тех пор, пока на тарелке не осталась лишь горка длинных обглоданных косточек.
Налив себе чашку зеленого чая, Паша приступил, наконец, к рассказу. В документах на системном блоке ничего любопытного. Тезисы для уроков литературы. Парочка закачанных на компьютер словарей. Файлы со смешными строчками из ученических сочинений. Содержимое корзины малоинтересно – те же тезисы, черновики доклада на тему успеваемости школьников. Последние пару месяцев содержимое корзины не удалялось. А вот когда он открыл «Избранное» в Интернете…
Лика не удержалась:
– Что, не мог с этого начать? Что же там?! Говори быстрее!
– Женщина размещала объявление о знакомстве на сайте «Уж замуж поскорей». Она зафиксировала в компьютере пароль своего почтового ящика, созданного на поисковом сервере, так что особого труда посмотреть почту не составило. Выяснилось, что она переписывалась с каким-то мужиком. Они, как я понял, даже встречались, потому что мужчина пригласил ее в кофейню «Coffee town» на Новом Арбате. Женщина…
– Ее Кариной звали, – перебила Лика.
– Знаю, что Кариной. И фамилия у нее Макеенко. Честная женщина – ящик на свое имя регистрировала. Так вот, она ответила, что придет, но попросила мужика, чтобы тот ей скинул номер своего телефона. Однако письмо осталось без ответа. Но это еще не самое интересное.
– И это после поедания палтуса ты меня так мучаешь! Паша, ты нахал.
– Кто-то обещал не жаловаться, – напомнил бойфренд и потянулся за вафлями в плетеной корзиночке. – Я попытался просчитать ай-пи адрес мужика, и вот тут выяснилась любопытная деталь. Он обрубил все концы. Не буду грузить тебя техническими подробностями, но свой ящик он регистрировал таким образом, что учетная запись с указанием его ай-пи адреса не создавалась. Ящик этот уже уничтожен. Конечно, я могу предпринять еще несколько попыток, но что-то мне подсказывает, что человек, который настолько хорошо владеет компьютером, заранее позаботился о том, чтобы его никто никогда не просчитал. Респект – что тут можно сказать. Он профи.
– Он убийца, – запальчиво возразила Лика. – Подонок, каких свет не видывал. На теле Карины эксперты насчитали более 40 ножевых ранений. И он еще одну женщину убил таким же зверским образом! Ой, кстати!
Она выскочила из кухни и бросилась к компьютеру. Нехитрая логика. Если одна убитая женщина размещала объявление, то вторая убитая женщина могла поступить аналогично.
