Ольга Володарская - Хрустальная гробница Богини
– А во что мне прикажете гадить? – не смогла справиться с собой Аня. – Прямо на пол?
– Да, я не подумал об этом, – удивительно покладисто согласился Ленчик. – Теперь будешь в эту миску ходить. Коль уж ее испортила.
– Вы можете ее убрать? Пахнет…
– Ничего, потерпишь! Свое говно терпимо пахнет.
– А пить принесете? Вода уже кончилась…
Но он не стал слушать ее просьб, вышел, хлопнув дверью. Аня опять осталась одна. В тишине, темноте и вони.
Стараясь дышать неглубоко, она прилегла на топчан. Животом вниз, чтобы не тревожить израненную спину. Закрыла глаза. И тихо-тихо заскулила, роняя слезы на куцую подушку.
* * *Как и было обещано, вечером Ленчик принес еды и воды. Тарелку с картошкой поставил на столик, а ведро на пол. Аня, у которой живот крутило от голода, тут же потянулась к пище, но Ленчик со всей силы шлепнул ее по рукам.
– Тебя разве не учили, – прошипел он, когда она подняла на него испуганные глаза, – что перед едой надо помыть руки?
Аня быстро ополоснула их в ведре, вновь посмотрела на Ленчика. Тот одобрительно кивнул, как бы позволяя приступить к трапезе. И Аня торопливо начала есть. Покончив с картошкой, она сжевала кусок хлеба, запивая его водой. Когда посуда опустела, Аня вытерла рот рукой и, опустив голову, замерла. Такое смирение произвело на Ленчика благоприятное впечатление. Он улыбнулся и чуть ли не благодушно спросил:
– Сыта?
– Да, спасибо, – чуть слышно ответила Аня.
– Не за что. – Он присел на порожек, сложил ноги по-турецки, кулаками подпер подбородок и уставился немигающим, поистине змеиным взглядом на пленницу. – А теперь быстренько мойся и ложись бай-бай.
Не совсем понимая, чего от нее хотят, Аня тщательно вымыла руки. Подумав, сполоснула лицо. Побрызгала водой на шею…
– И это ты считаешь мытьем? – зло бросил Ленчик. – Поболтала руки и морду и считает – чистая! Раздевайся и мойся по-хорошему!
– Не буду! – вспыхнула Аня. Ей отвратительна была сама мысль, что придется обнажаться при этом уроде. – Уйдите, я помоюсь! А при вас не буду…
Спорить Ленчик не стал – просто вскочил, рванулся вперед и врезал Ане кулаком в челюсть. К счастью, Леонид Павлович преподавал не физкультуру, а русский, поэтому не был сильным человеком, и его удар не нанес ощутимого вреда здоровью (челюсть осталась целой, как и зубы), но все равно Ане было очень больно. Так больно, что она на несколько мгновений ослепла. И, не успев до конца прозреть, ощутила на своем лице еще один удар. Гораздо сильнее и прицельнее. Теперь Ленчик метил в то место, куда бил до этого, чтобы Ане было больнее.
– Перестаньте, пожалуйста, перестаньте, – захлебываясь слезами, прошептала Аня. – Я больше не могу…
– Тогда делай, как сказал! – Он швырнул ее на пол, сорвал с нее обрывки кофты, схватился за пояс юбки, чтобы снять и ее, но Аня вцепилась в подол обеими руками и закричала:
– Я сама! Сама!
Ленчик тут же убрал руки и вернулся на свой порожек.
Аня, отдышавшись немного, перевернулась на спину. Села. Закусив губу, чтобы не разрыдаться в голос, стянула юбку. На ней остались только трусики и кое-как связанный за лямки лифчик. Аня очень надеялась, что Ленчик не заставит ее обнажаться полностью, но она, как всегда, ошиблась.
– Раздевайся догола, – скомандовал он. – В бане же ты не в белье моешься, правильно?
Она потянулась к бретелькам лифчика, но тут же отдернула руки и тихо заплакала.
– Ну что опять? – рявкнул Ленчик.
– Я не могу… Я вас стесняюсь.
– Кобелей своих не стесняешься, а меня, своего учителя…
– Каких еще кобелей? – зарыдала Аня.
– С которыми ты трахалась, маленькая дрянь!
– Ни с кем я не трахалась… Я еще девственница.
– Так я тебе и поверил!
– Честное слово…
– Быстро раздевайся! – заорал он в бешенстве. – И закрой свой поганый рот!
Рывком Аня сорвала с себя лифчик, стянула трусики и зажмурилась. Она не сомневалась, что Ленчик сейчас накинется на нее… Повалит, подомнет под себя и начнет совать в нее свою штуковину… Боже, как отвратительно! Как мерзко…
– Вот дрянь, – услышала она сквозь шум в ушах. – Вот шлюшка… Уже готова! Размечталась, что ее сейчас отымеют… – Ленчик пнул ее ногой в плечо. – Хочешь, да? Потрахаться? А?
Аня замотала головой.
– Врешь… Я же вижу! – Он оскалился. – Но вынужден тебя разочаровать… Я тебя не хочу! Ты грязная…
Решив, что грязная означает немытая, Аня метнула испуганный взгляд на ведро с водой. Ленчик, заметив его, расхохотался.
– Даже если ты изотрешь себя мочалкой, все равно останешься грязной! Тебе надо очиститься душой… Понимаешь?
Она не понимала, но от мысли, что Ленчик ее не хочет, стало гораздо легче.
– А теперь мойся, – распорядился он. – Только тщательно. Личная гигиена тоже помогает душевному очищению…
Все еще не веря в то, что Ленчик не тронет ее, Аня начала мыться. Зачерпывала горстью воды и лила на себя. Уделив внимание всем частям тела, кроме интимных, она прошептала:
– Все…
– Все? – сощурившись, переспросил он. – То есть ты считаешь, что уже достаточно чистая?
Она не отвечала. Тогда Ленчик, как добрый учитель, подсказал ей:
– Ты забыла подмыться. Приступай!
Делать это при мужчине (а тем более при чертовом извращенце!) было крайне унизительно, поэтому Аня постаралась закончить как можно быстрее. Но Ленчик, пристально наблюдавший за процессом, прикрикнул на нее:
– Я же сказал – тщательно! Тебе показать, что это значит?
Аня замедлила движения. И в таком темпе ее действия стали выглядеть непристойно. Будто она не мылась, а ласкала себя…
И так Ане стало стыдно, так противно, что она готова была закричать, чтобы он убил ее, но не заставлял делать этого, но неожиданно она услышала глухой голос Ленчика:
– Достаточно. Можешь одеваться.
Схватив юбку, Аня натянула ее прямо на сырое тело. Обрывками кофточки прикрыла грудь. И только после этого осмелилась взглянуть на Ленчика. Тот сидел на порожке, весь красный, потный и какой-то шальной, тяжело дышал, кусал губы и – о боже, боже, боже! – теребил свою ширинку!
Чтобы не видеть этой мерзости, Аня отвела глаза.
А через минуту до нее донесся звук шагов и грохот закрывающейся двери. Это ушел самоудовлетворенный Ленчик.
* * *Всю следующую неделю Аня только тем и занималась, что подмывалась на потребу Ленчику. Ей было так же противно, как и в первый раз, но она старалась не показывать своего отвращения. И спорить с Ленчиком перестала. Делала все, что он скажет. В конце концов, как ни мерзко было выставлять напоказ свои половые органы, быть битой, порезанной, а то и покалеченной гораздо хуже. Тем более в Ане все еще теплилась надежда на то, что ее найдут. Ведь должны же искать, правда? Родители уже наверняка подали заявление в милицию, а это значит, что поиск пропавшей несовершеннолетней уже начался… Конечно, дело это долгое, и Аня готова была подождать. Неделю, две, три, если нужно. Только бы ее нашли! А пока милиция работает, она будет делать все, лишь бы остаться живой и здоровой…
Но шли дни, недели, а Аня так и оставалась пленницей. И несмотря на свое послушание, уже трижды была бита. Ни за что! Просто у Ленчика тогда было паршивое настроение, дурное самочувствие, и он никак не мог возбудиться! Но стоило ему отходить ее линейкой по голым ягодицам, как к нему вернулось и настроение, и самочувствие, и возбуждение… А какое удовольствие он испытал, излив на испоротую в кровь Анину попу свою сперму! Он буквально рычал, проделывая это! А Аня до боли в челюстях зажимала угол подушки, чтобы не завыть…
Когда Ленчик уходил, она с омерзением оттирала ягодицы. И мылась, мылась, обливая себя водой из ведра… Истратив ее всю, Аня ложилась обратно на топчан. Животом вниз, поскольку на спине она спать не могла – было больно… И дышать не могла – всюду ее чудился мерзкий, отвратительный запах Ленчика…
Запах гнилых водорослей, тины и плесени!
Прошла еще неделя. За семь дней Ленчик сильно изменился. Теперь Аниных «омовений» ему было недостаточно. Впрочем, легкая порка его тоже мало заводила. Он пресытился! А его полумертвое мужское достоинство все чаще отказывалось ему служить. Ленчику нужны были новые ощущения, и он потребовал от Ани ласк руками.
– Ты уже достаточно чистая, чтобы я позволил тебе прикоснуться к себе, – заявил он своей пленнице, зайдя перед работой к ней в каморку. – Так что готовься! Вот тебе мыло, вот крем для рук… Тщательно вымой их, смажь… А то смотреть противно! Под ногтями грязь, кожа шершавая…
И не успела она что-либо возразить, как он скрылся.
Когда за ним закрылась дверь и лязгнула щеколда, Аня вскочила с топчана и заметалась по своей клетушке в тщетной надежде отыскать хоть какую-нибудь лазейку, прекрасно понимая, что ничего не найдет! За те недели, что она пробыла здесь, она изучила каждый сантиметрик своей деревянной тюрьмы, но не наткнулась даже на щелку меж досок. Тюрьма была выстроена Ленчиком на совесть!
