Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

Раньше я ответила бы на этот вопрос утвердительно, но сейчас просто язык не поворачивался. Я не обманывала его ни в чем, кроме одного, – и сказать об этом не могла.

– Руслан, дело не в этом. Прости, если я задела тебя подозрениями, но… Понимаешь, пока я тебя ждала в кафе, мне на глаза попался довольно странный тип. – И я выложила ему все, что увидела в аэропорту. – В принципе, ничего, конечно, страшного, я могла ошибиться, это мог быть просто рассеянный пассажир – но в сочетании с машиной это все выглядит несколько иначе, тебе не кажется?

Руслан молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Я же только утвердилась в мысли, что он ни при чем – иначе вел бы себя по-другому. Стало немного легче, а круг подозреваемых сузился. И, скорее всего, его можно вообще сократить до одного имени, и имя это – Анатолий Иванович Веревкин по кличке Туз, потому что вряд ли у Лайона Невельсона имеется такая агентурная сеть или возможность организовать наблюдение за мной. А вот у Туза все это есть и есть интерес. Так что… Но вот зачем было подвергать меня такому риску с машиной, это оставалось непонятным.

– Знаешь, Варя, – заговорил наконец Руслан, – мне в последнее время тоже постоянно мерещится слежка. Только на Дальнем Востоке это ощущение пропало, а теперь вот снова… И началось это ровно в тот вечер, когда мы с тобой вышли из австрийского посольства – помнишь?

О-па… А ведь он прав. В тот вечер, когда меня якобы увезли представители одной государственной структуры… Ну, во всяком случае, Руслан должен так думать. И он подозревает, что следят за ним «оттуда». Черт возьми, как Туз все запутал… А если Алиев начнет все-таки выяснять? Бред какой-то…

Я непроизвольно поежилась, и Руслан, заметив это, спросил:

– Ты замерзла? Закрыть окно?

– Да, закрой, пожалуйста. И вообще – давай не будем больше ни о чем говорить.

– Совсем ни о чем? – улыбнулся он, нажимая кнопку подъемника, и стекло поползло вверх.

– Ни о чем, кроме нас.

– Это вдохновляет. Давай поговорим о нас. У меня с понедельника небольшой отпуск, который я хотел бы провести с тобой там, где не будет статусных людей, протокольных мероприятий, обязательных к посещению вечеринок и всей этой московской тусовки.

– Мы поедем на Камчатку?

Руслан рассмеялся, взял мою руку и быстро поцеловал:

– Кстати, это неплохая мысль. Но я думал о другом. У меня есть дом в одной маленькой, но очень красивой европейской стране. Он находится на побережье, в небольшой деревушке, и там не бывает никого из тех, кого мы можем встретить в любых других курортных местах. А я очень люблю море и хочу покатать тебя на яхте, например.

– У тебя она, разумеется, есть, – полуутвердительно сказала я, и Руслан кивнул:

– Есть. Правда, не такая большая и роскошная, как ты, вероятно, думаешь.

– Веришь – я в этом совсем не разбираюсь, потому мне все равно.

– И это прекрасно – значит, тебе не с чем сравнить и ты не станешь воротить нос и фыркать.

– А я когда-то фыркала и воротила нос? Ты меня с кем-то путаешь. Возможно, с теми девицами, которых возил на свою яхту до меня. – Это прозвучало довольно резко, и Руслан уловил перемену в моем настроении:

– Что не так?

– Расхотелось мне на море.

Я не знаю, что накатило на меня в этот момент, но почему-то перед глазами довольно ярко предстала картина – Руслан в белых шортах на борту белоснежной же яхты, а вокруг – несколько девиц в крошечных бикини. От этого мне стало противно, как будто я – просто следующая в этой веренице.

Я даже не заметила, что мы уже стоим перед воротами моего подземного гаража, которые нужно открыть при помощи пульта, лежащего в бардачке. Руслан вопросительно смотрел на меня, а я молчала. Если честно, мне уже не хотелось, чтобы он поднимался в мою квартиру, и я пыталась придумать предлог, но ничего не выходило. Вот странная женская сущность – сама придумала, сама обиделась…

– Варя, в чем дело? – спросил Руслан, поворачиваясь ко мне. – Я что-то не то сказал?

– Нет, все не так…

– Тогда что? Ты ведешь себя странно.

– Наверное, ты прав. – Я наконец достала пульт и открыла ворота. – Вниз и направо, место двадцать четыре.

Руслан припарковал машину, помог мне выйти и забрал с заднего сиденья саквояж. Мы подошли к лифту, кабина которого, как назло, оказалась не наверху, а здесь, в гараже. Я вошла, а Руслан, придержав двери, вдруг спросил:

– Мое присутствие, как я понял, сегодня уже нежелательно? – И мне стало стыдно.

– Ну что ты… Мы ведь хотели…

– Но теперь ты, я вижу, не хочешь. Я поеду к себе. – Но я схватила его за руку и силой втянула в кабину:

– Перестань. Это все жара, нервы и просто бабья дурь. Прости меня.

Алиев нажал кнопку этажа, взял меня за подбородок и долго смотрел в глаза. У меня закружилась голова, и ноги начали подгибаться – таких взглядов я не выносила.

– Ты собираешься уйти от меня? – тихо спросил Руслан, и я отрицательно качнула головой. – Имей в виду – просто так я тебя не отпущу. Один раз уже отпустил, достаточно.

– Хочешь сказать, что жалел об этом?

– Разумеется. Но тогда ты решила, что будет лучше остаться друзьями, а не любовниками, и я согласился. Теперь уже не соглашусь. Я не хочу быть твоим другом – я хочу быть твоим мужчиной.

– Ты заговорил как герой бульварного романа с пошлой картинкой на обложке.

– Пусть так. Но я тебя не отпущу.

– А я никуда и не собираюсь. Мы приехали, кстати. – Лифт остановился на моем этаже, и я развернула Руслана лицом к дверям кабины.

Он сделал шаг, потом резко отпрянул назад так, что я ударилась лбом о его спину, и нажал кнопку «вниз».

– Ты что? Куда мы? – недоуменно спросила я, потирая лоб.

– Ко мне. К черту, к дьяволу – но подальше отсюда, – заявил Руслан, крепко беря меня за руку. – Подальше, поняла? И не спрашивай ни о чем.

Я ничего не понимала, но видела, что вопросов задавать не стоит – ответов не получу, а Руслан явно чем-то взбудоражен. Но что он увидел на площадке?

Снова оказавшись в гараже, мы сели в машину и выехали на улицу. Руслан сделался угрюмым и каким-то отстраненным, я забилась в угол на заднем сиденье и тоже потеряла охоту разговаривать. Мы ехали на Якиманку, петляя дворами и переулками, часть из которых оказалась перекрыта то припаркованными машинами, то просто шлагбаумами. Руслан вполголоса ругался, а я про себя подумала, что любому чиновнику иной раз полезно вот так поколесить на машине по Москве, чтобы понять всю прелесть уличного движения, – может, что изменилось бы.

Въехав во двор огромного жилого комплекса, Руслан подозвал скучавшего у ворот подземного гаража парковщика, сунул ему ключи и попросил поставить машину как можно дальше от въезда. Это мне не понравилось – выходило, что Руслан не хочет, чтобы мой «Мерседес» был виден всем, кто въезжает в гараж. С чего бы?

Мы поднялись в его квартиру, он защелкал выключателями, зажигая свет сразу везде:

– Проходи, Варенька. Видишь, как все скомкано у нас сегодня… Не вечер, а катастрофа.

– Что там было, не скажешь? – спросила я, не сразу отыскав в этих хоромах кухню и устраиваясь там за столом.

– Посиди тут минут десять, хорошо? – уклонился Руслан. – Мне нужно сделать пару звонков.

– Где у тебя пепельница?

Он достал откуда-то с полки пепельницу и поставил передо мной, а сам вышел. Я закурила и задумалась, стараясь не прислушиваться к разговору Руслана в соседней комнате. В моей сумке, брошенной прямо на пол в коридоре, вдруг зазвонил мобильный, и я, пристроив сигарету в углублении пепельницы, пошла за ним, гадая, кто бы это мог звонить. Оказалось – Туз. Я помедлила пару секунд, настраиваясь на разговор:

– Да, я слушаю.

– Варвара, на меня не греши, это не я, – с ходу заявил он, даже не поздоровавшись.

– Не вы – что?

– То есть… Ты не в курсе, что ли? – недовольно спросил Веревкин. – А мне сказали, что «мерин» твой у дома видели. Ты где вообще?

– Это неважно. Что случилось?

– Значит, ты не в курсе еще, что квартиру твою вскрыли? Там весь дом вверх дном, а ты ни сном ни духом, выходит?

Я опустилась на стул и закрыла лицо рукой – только этого мне не хватало. Значит, Руслан увидел вскрытую дверь и решил, что мне не стоит появляться в квартире, в которой побывали посторонние. И звонит он сейчас явно куда-то в полицию – причем не в районную управу, а куда-то выше. И Туз, значит, в курсе, но это не его людей работа… Тогда – кто??

– Что ценного было в квартире? – неслось из трубки. – Документы какие-то, драгоценности?

– Я не беру документов домой, а все особо ценное из украшений храню в банковской ячейке, вы ведь знаете.

– Тогда я не понимаю, что и кому понадобилось у тебя в квартире.