Эксперимент S - Джереми Бейтс
Доктор Уоллис походил туда-сюда, погладил бороду, снова походил.
– Возвращаясь к моему первому вопросу: почему мы спим… Хотите знать мое мнение? Ответ до безобразия прозаический. Мы спим, мои юные друзья, чтобы убить время и сберечь энергию. А вся прочая чепуха, о которой я говорил, начинающаяся, когда гаснет свет, – вымывание отработанных химических веществ, сортировка усвоенного и отложившегося в памяти, – это все вторично и происходит во время сна просто потому, что это удобное время, а вовсе не потому, что сон необходим.
Щелчок. С экрана исчезли доисторические люди, их заменил сияющий город из стекла и металла. Доктор Уоллис показал на картинку.
– Это Лондон, Англия. Ничего общего с девственными равнинами и лесами древней Евразии, согласны? Не надо прятаться в пещере от львов и медведей. С пищей проблем тоже нет. Идешь себе в супермаркет, ходишь между рядами полок и набираешь все, что душа пожелает, а запасы пополняются каждый день. Бояться хищников нашим современникам не надо, экономить энергию тоже. Большинство жителей планеты эти базовые потребности удовлетворило и пошло дальше. Поэтому, мои любознательные друзья, позвольте мне поставить вопрос иначе. – Он выдержал многозначительную паузу, подыграв жившему в нем шоумену. – Нужен ли человеку сон в наш просвещенный век?
* * *
– Не буду ходить вокруг да около, – продолжил доктор Уоллис. – Мой ответ прост. Нет, не думаю, что людям нужен сон. Я думаю, что человечество спит исключительно по привычке.
По аудитории прокатился ропот и неуверенные смешки.
Уоллис выждал несколько секунд, потом поднял руки, призывая к тишине.
Волна утихла.
Уоллис нажал кнопку на пульте. Новая картинка: бизнесмен в костюме и галстуке сидит за столом в захламленном офисе. Глаза налиты кровью, на лице усталость. Рядом с клавиатурой дымится чашка кофе.
– Знаю, о чем вы подумали. Если нам не нужен сон, почему после ночных бдений мы выглядим, как это парень? Отвечу. Пока вы где-то веселитесь, ваше тело накапливает то, что биологи называют давлением сна. Да-да, именно так они это называют: давление сна. А что это такое, спросите вы. Представьте, эти самые биологи не знают. Они просто дали название чему-то, чего сами пока не понимают. Вспомните о темной материи. Мы знаем, что она существует, но не знаем почему. Так вот… давление сна, – повторил он, словно пробуя слово на вкус. – Давление сна. Похоже на загадку из книги Толкиена, не кажется? Что накапливается, когда мы бодрствуем, и рассеивается, когда спим? Что представляет собой этот метафорический табель времени, запертый в какой-то камере мозга и стирающийся каждую ночь? Представьте: а что, если мы получим к нему доступ? А если сможем его перепрограммировать? – Он улыбнулся. – И даже, мои прекрасные друзья, сможем его удалить? Да, удалить давление сна. Удалить навсегда усталость и сон – эту колоссальную трату времени, когда мы каждую ночь падаем без сознания, этот эволюционный анахронизм, не имеющий никакого практического смысла для современного человека. Представьте, будь у вас еще семь или восемь часов каждый день, сколько еще селфи вы могли бы выложить в интернет?
Некоторые захихикали, но не многие. Воздух в аудитории искрился от предвкушения.
Доктор Уоллис поднялся на кафедру в центре сцены. Провел пальцами по лацканам сшитого на заказ пиджака. Убедившись, что все взоры аудитории устремлены на него, он заговорил:
– Друзья мои, давайте поговорим о том, что произошло в январе шестьдесят четвертого года. Школьник из Сан-Диего по имени Рэнди Гарднер провел без сна одиннадцать дней, то есть двести шестьдесят четыре часа. Самое интересное, что к концу одиннадцати дней он вовсе не превратился в натыкающегося на стены зомби. Напротив, помимо многих других удивительных подвигов, он смог обставить в пинбол исследователя, проводившего эксперимент. А еще он прекрасно справился с пресс-конференцией, на которой говорил четко и внятно. В общем, был в прекрасной форме.
– А сколько потом продрых? – раздался в темноте мужской голос.
– Спасибо за наводящий вопрос, – сказал Уоллис. – Долго ли он спал после одиннадцати дней? Не так долго, как можно было бы ожидать. Всего четырнадцать часов – вдвое больше, чем средний человек спит сегодня. Проснулся он вовсе не вялым, наоборот – свеженький как огурчик. Сейчас этот школьник уже пожилой человек. Насколько я знаю, он жив и по сей день, и никаких долгосрочных физических или психологических побочных эффектов не последовало.
Повисла тишина – но не от скуки, как часто бывает в лекционных залах академических институтов. Скорее тишина была натянута, как скрипичные струны, по которым вот-вот с оглушительным откровением ударит смычок.
Доктор Уоллис и не думал разочаровывать свою аудиторию.
– Итак, Рэнди Гарднер бодрствовал одиннадцать дней, что, конечно, поражает воображение, но этот эксперимент меркнет по сравнению с другими случаями, когда люди бросили вызов сну. Во время Первой мировой войны венгерский солдат по имени Пауль Керн был ранен в голову. Оправившись от ранения лобной доли, он потерял способность спать или даже впадать в сонливость. Врачи говорили, что долго он не протянет, но Пауль прожил без сна еще сорок лет и умер своей смертью в пятьдесят пятом. Совсем недавно, в две тысячи шестом, через несколько месяцев после начала работы в новой лаборатории, некто Джон Алан Джордан пролил себе на кожу промышленное моющее средство, и оно проникло в спинномозговую жидкость. Вскоре после этого он перестал спать и с тех пор не может сомкнуть глаз. Столь же редкая бессонница развилась и у Эла Херпина, хотя и по неизвестным причинам. Когда медики осмотрели его дом, то не нашли ни кровати, ни другой мебели для сна, лишь кресло-качалку, в котором, по словам Херпина, он читает газету, когда хочет отдохнуть. По сей день он совершенно здоров и, судя по всему, никак не страдает от своего удивительного состояния. Есть и другие случаи: Инес Фернандес не спит десятилетиями, хотя консультировалась у десятков врачей и принимала тысячи разных наркотических и седативных препаратов. Вьетнамец Тхай Нгек, который не спит
