Им придется умереть - Питер Джеймс
Ролкер «Кот-д’Альбатр» только что пришвартовался после четырехчасового плавания; из него выезжали фуры, микроавтобусы и легковые автомобили. В декларации судового груза, отправленной ранее по электронной почте администрацией порта города Дьепа, было указано одно конкретное транспортное средство, которое особенно интересовало Клайва.
Помимо хорошего эля, другой его страстью были ретроавтомобили, и он регулярно посещал все мероприятия, с ними связанные, на какие мог попасть. Он не пропускал ни одного фестиваля в Гудвуде, особенно Фестиваль скорости и «Гудвуд ривайвал», и обладал энциклопедическими знаниями практически обо всех автомобилях, сконструированных в период с 1930 по 1990 год: от мощности двигателя до показателей производительности и снаряженной массы. На пароме сегодня прибывала настоящая жемчужина автопрома, и Клайву не терпелось ее увидеть. Это зрелище станет главным событием недели, даже если облавы не будет.
Но что именно имелось в виду под «дорогостоящим» транспортным средством, оставалось загадкой. Источник, из которого пришла сводка, уточнений не давал; под данную категорию попадали десятки машин. Сотрудникам таможни приходилось останавливать и обыскивать множество подходящих под описание автомобилей (включая редкий «корветт»), но до настоящего времени – безуспешно. Все, что им удалось обнаружить, – немного марихуаны и изрядную партию сигарет, несколько тысяч, в универсале «вольво». Для личного пользования, как нагло заявил водитель. При дальнейших расспросах выяснилось, что он владеет пабом, еженедельно мотается туда-сюда и получает неплохую прибыль, лишая Управление по налоговым и таможенным сборам Ее Величества и, следовательно, Британское казначейство относительно небольших, но вполне привлекательных сумм. Они конфисковали «вольво» вместе с грузом, но это была лишь мелкая сошка, а не то, что их действительно интересовало. Не то, чего они все ждали.
Неделя подходила к концу, и доверие к данным оперативной сводки таяло вместе с моральным духом. Если сегодняшняя ночь принесет дырку от бублика, Клайв лишится большей части подкрепления.
Первым транспортным средством, сошедшим с парома и въехавшим в помещение таможни, был туристический фургон с пожилой, усталого вида парой на передних сиденьях. Клайв по рации дал указания двум офицерам, находившимся внизу: «Остановите автофургон, спросите, откуда едут, а затем отпустите восвояси».
Клайв Джонсон понимал язык тела. Он ясно видел, когда водитель нервничает. Эти двое в фургоне просто устали, они ничего не скрывают. Безобидным выглядел и следующий водитель, бизнесмен на «Ауди А6» с немецкими номерами, тоже вымотанный долгой дорогой. Тем не менее, чтобы заставить подозреваемого поволноваться, если тот находится где-то среди машин, Клайв приказал двум полицейским остановить и допросить водителя «ауди». То же самое относилось к другой пожилой паре в маленьком «ниссане» и молодой парочке в «Эм-Икс-5». Позже пойдут грузовики. Несколько выберут наугад для досмотра на рентгеновской установке, чтобы проверить, нет ли среди груза нелегальных иммигрантов.
Клайв слышал, что промежуток между тремя и пятью часами утра называется «мертвым часом». Время перед рассветом, когда многие неизлечимо больные уходят из жизни. Время, когда у большинства людей наблюдается спад энергии. У большинства – может быть, но не у него, о нет. Лучше всего он охотился ночью – как сова. Клайв никогда не стремился работать с людьми: не хватало уверенности в общении, да и в целом таможеннику нужно слишком много болтать и притворяться. Он всегда предпочитал уединение и анонимность подсобки, компанию таблиц, данных, цифр и статистики. Он поступил в таможню и акцизный отдел еще до того, как они были переименованы в Пограничную службу, благодаря увлечению мерами и весами и, соответственно, превосходному их знанию. Клайв обладал отличной памятью, служившей ему хорошую службу, пока он работал в качестве аналитика в департаменте. Несколько лет назад он неохотно согласился стать таможенным сотрудником на передовой, после того как начальство разглядело в нем талант замечать все подозрительное.
За последние семь лет он подтвердил правильность их суждения. Никто из коллег не понимал, как ему это удается, но его способность обнаруживать контрабандистов была почти инстинктивной. И все инстинкты подсказывали ему, что водитель приближающегося «рейнджровера», тянувшего за собой закрытый автомобильный прицеп, выглядит странно. Он нервничает.
Очень сильно нервничает.
Клайв связался по рации с двумя сотрудниками внизу.
3
26 ноября, понедельник
Когда кто-нибудь спрашивал Мэг Магеллан, чем она зарабатывает на жизнь, та отвечала, что торгует «колесами», и это была чистая правда. «Но в хорошем смысле слова», – поспешно добавляла она, расплываясь в улыбке. Она была менеджером по работе с ключевыми клиентами и отвечала за продажу и продвижение безрецептурных лекарств одной из крупнейших фармацевтических компаний Великобритании, «Кемпсонс», в сети магазинов «Теско».
Она также пыталась увеличить свой доход, делая ставки на лошадей, – в основном безуспешно. Никогда не играла по-крупному, просто баловалась время от времени: любовь к ставкам она унаследовала от покойного мужа, Ника, который мечтал завести скаковую лошадь. Но ему удалось лишь стать владельцем одной ноги стиплера по кличке Братец Колина. Она сохранила долю после смерти мужа в память о нем и теперь следила за успехами лошади в газетах, делая небольшие ставки; довольно часто, к ее приятному удивлению, скакун получал призовые места, а изредка даже выигрывал. Всякий раз, если скачки проходили неподалеку, Мэг изо всех сил старалась поучаствовать, сделать ставку и подбодрить лошадь вместе с приятелями, Дэниелом Крауном и Питером Дином, которым принадлежали остальные три лошадиные ноги. Она сильно сблизилась с ними обоими с тех пор, как умер Ник. В какой-то мере частичка Ника, его чувство юмора, продолжала жить в них.
Будильник пронзительно запищал и разбудил Мэг в 4:30, прогнав сон, в котором Братец Колина несся к финишу – ему сильно мешали, а она во весь голос подбадривала его.
Удержавшись от соблазна нажать кнопку повтора и урвать еще несколько драгоценных минут под теплым одеялом – и увидеть продолжение сна, – она спустила ноги с кровати и залпом выпила приготовленный стакан воды.
Нужно вставать прямо сейчас. Выбора нет. В девять утра, меньше чем через пять часов, она представляет новейшее средство от кашля и простуды, произведенное ее компанией, отделу закупок «Теско», – а ведь это в семидесяти милях езды по запруженным дорогам к северу отсюда. Обычно в таких случаях она останавливалась в отеле «Премьер инн» недалеко от головного офиса компании. Десять минут езды вместо трех часов, которые ей предстоят, и то если повезет с пробками. Но сегодня необычный день.
Сегодня ее дочь – и единственный выживший ребенок – Лора отправляется в Таиланд, а затем в Эквадор, взяв год перерыва в учебе. Они с Лорой редко расставались больше чем на пару дней. Они всегда были близки, но еще больше сблизились пять лет назад, когда возвращались в Брайтон из похода по Северо-Шотландскому нагорью.
Лору всегда укачивало в машине, и она села на переднее сиденье. После того как Ник отмотал свое за рулем их фургона «Бесси» марки «Фольксваген», Мэг сменила мужа, а тот пересел назад, к их пятнадцатилетнему сыну Уиллу, и уснул. Когда она притормозила из-за дорожных работ на трассе М1, сантехник, у которого даже не было страховки, деловито переписываясь со своей девушкой, врезался в заднюю часть их машины, мгновенно лишив жизни Ника и Уилла. Они с Лорой выжили, травмы зажили, но их жизнь изменилась навсегда – к нормальному семейному быту было уже не вернуться. Мэг отдала бы все на свете, чтобы еще хоть раз провести даже самый обычный день с семьей. Конечно, в первые дни и месяцы после аварии, когда все вокруг казалось нереальным, друзья и родственники окружили их с Лорой заботой и вниманием, но жизнь продолжалась, горе следовало преодолеть, и с годами люди перестали говорить о Нике и Уилле.
