Когда заплачет розовый фламинго - Ольга Геннадьевна Володарская
…Она направилась к ванной комнате и тут услышала скрежет. Остановилась, чтобы понять, откуда он раздается. Оказалось, из прихожей, что за тонкой стенкой. Лиза выглянула из-за нее и увидела, как открывается входная дверь.
– Вы кто? – спросила она у незваной гостьи. Та отперла дверь своим ключом.
– А вы? – прозвучало в ответ.
– Я хозяйка этой квартиры, – ответила Лиза.
– Не врите.
Женщина переступила порог, но дверь не затворила. Ей на вид было лет пятьдесят. Темно-русые волосы, зеленые глаза, смуглая кожа, высокие скулы – внешность европейская с азиатской примесью. В Астрахани такое не редкость.
– Откуда у вас ключ? – продолжила наступление Лиза. – Если не ответите и не покажете документы, я позвоню в полицию.
– Я приходящая домработница, – ответила та. – Посещаю квартиру раз в неделю. Ключ мне дал Борис Алексеевич.
– Давно?
– Он нанял меня почти год назад. – Женщина бросила ключ в вазочку, стоящую на тумбочке под зеркалом. Так же делал отец, приходя домой. – Теперь я могу узнать, кто вы?
– Дочь Бориса Алексеевича. Зовут меня Елизаветой. А вас как?
– Я Галя. – Женщина закрыла-таки дверь, затем поставила на пуфик сумку. Та оказалась брендовой. Точнее, выглядела как оригинал, но, очевидно, являлась подделкой. Откуда у домработницы «Шанель»? – Надеюсь, я вас не обидела своим недоверием? – Лиза качнула головой. – Просто я растерялась: Борис Алексеевич не водил сюда женщин, а тут вы, полуголая…
Это было правдой: на Лизе кроме трусиков и лифчика ничего не было. Но, явись Галя минутой позже, на ней и исподнего не осталось бы.
– Я могу приступить к своим обязанностям? – спросила домработница. – Не помешаю вам? Сегодня дел очень много, не только убраться нужно, постирать постельное, но и рубашки перегладить, у Бориса Алексеевича деловая поездка намечена на конец недели, он мятую одежду с собой не берет…
– Галя, вы что, ничего не знаете?
– О чем? – спросила она рассеянно. В этот момент она убирала свои балетки на полочку. Отец терпеть не мог, когда обувь оставляют на проходе. Но Лизу так и не отучил от этого, а домработницу – да.
– Борис Алексеевич умер.
Галина резко обернулась. В больших серо-зеленых глазах недоверие.
– Как? Когда? Я же видела его совсем недавно…
– Неделю назад?
– Да, в прошлый вторник. Мы с ним поболтали немного, и Борис Алексеевич поехал отсюда к себе в дом…
– Там он и умер. В среду утром.
– Что с ним случилось?
– Сердечный приступ. И странно, что вы не знали, потому что об этом печальном событии где только не сообщили: и в интернете, и в газетах, и по местному телевидению.
– Меня не было в городе, только сегодня приехала, – прошептала Галина и всхлипнула. – Если б я знала, что случилось, я бы пришла на похороны! – Из глаз ее покатились слезы, затуманив их и сменив цвет на дымчатый.
– Приходите на поминки послезавтра. Они будут в ресторане «Баркас». – Его арендовали на весь день целиком, но еще и в нескольких столовых обеды заказали для простых горожан, не вхожих в ближний круг. – Я сейчас приму душ и уеду, вы занимайтесь уборкой и рубашки погладьте, я их в благотворительную организацию отдам…
– Телефон!
– Да, номер ваш мне потребуется.
– У вас звонит.
Лиза уже и сама это слышала. Мобильник звучал глухо, потому что лежал под диваном, и все же его пиликанье доносилось до прихожей.
– Доброе утро, мутер, – услышала Лиза голос сына, когда взяла телефон в руки.
– Привет, Стасик.
– Как ты догадалась, что это я? Звоню тебе с телефона Вячика.
– Он меня «мутер» не называет.
– Учту, когда захочу тебя разыграть, – усмехнулся сын.
Дети Лизы родились в один день и час, но с разницей в десять минут. Первым на свет появился Вячеслав, вторым Станислав. На этих именах настоял отец близнецов, Лиза же хотела Сашу с Лешей, но не смогла переубедить мужа. Едва узнав о беременности, они договорились, что девочку будет называть она, а мальчика он. Лиза на это согласилась, будучи твердо уверенной в том, что носит дочь. Но она ошиблась, причем дважды. Муж же стал в два раза радостнее, поскольку не мог определиться с вариантом имени – ему нравились и Вячеслав, и Станислав, – а тут и выбирать не пришлось.
Мальчишки, надо сказать, были не только именами похожи, но и внешностью, и голосами. Да, это обычное дело для близнецов, но все же они, как правило, отличаются хотя бы чем-то: комплекцией, оттенком цвета глаз, небольшой деталью типа родинки или ямочки на щеке. Сыновья же Лизы были как две капли воды. Даже она, мать, путала их в детстве и делала йодом пометки на коже мальчишек. Когда те начали ходить, запоминала ссадины, у кого на каком месте. Лиза пыталась их по-разному одевать и стричь, но Стасик и Вячик устраивали истерики, желая носить одинаковые прически и одежду. Они плакали в унисон. Говорили, заканчивая друг за другом предложения. Даже имели одну на двоих вредную привычку – грызть ногти, а когда их от этого отучили, принялись щелкать пальцами. И все же Лиза научилась различать своих детей. Им было по шесть, и пацаны, как обычно, придумали розыгрыш для матери. Тогда у Вячика имелась шишка на лбу, по ней его отличали от брата. Но чтобы продолжать всех дурить, Стасик не пожалел себя и с разбегу влетел головой в тумбочку, как до этого его близнец, чтобы набить себе такую же шишку. Когда та вздулась, он подошел к матери и стал разговаривать с ней от имени брата. Лиза ничего не заподозрила, пока настоящий Вячик не влетел в комнату с воплями «Обманули-обманули!». Оба принялись хохотать, держась за животики. В этот момент Лиза и поняла, в чем их различие: Стасик улыбается больше ртом, а его брат – глазами. С тех пор она их не путала, разве что по телефону.
– Ты где пропадаешь, мутер? – спросил Станислав. Он полгода прожил с отцом в Германии, но вернулся в Россию на похороны деда, прихватив в качестве интеллектуального багажа знание немецкого. Как впоследствии оказалось, весьма поверхностное. Однако немецкие словечки постоянно проскальзывали в его речи.
– А вы что, соскучились по мне? – вопросом на вопрос ответила Лиза. Она не рассказала детям о квартире деда. Думают, у него в Астрахани
