Жатва - Лора Кейли
– Это ты! – кинулась она на него, схватив за ворот рубашки. – Это ты похитил её!
– Ты с ума сошла, – разжимал он её цепкие пальцы. – Сначала ломишься к нам в дом, потом бросаешься на меня! Я был на работе, понятно! У меня доказательства есть! Заехал после офиса за двойняшками и сразу домой…
Аманда не слушала его больше, она смотрела на кулон, сжатый в своём кулаке, и на эту цепочку…
Когда слёзы уже не застилали глаза, она наконец разглядела, что этот кулон был какой-то другой.
– Давай вызовем полицию, – пришёл в себя мистер Мэйси, когда Аманда наконец отпустила его, – они-то уж точно разберутся.
Она стояла около дома и всматривалась в серебряную подвеску, а потом молча развернулась и так же тихо ушла.
– Ты звони! – крикнул ей Мэйси. – Если нужна будет помощь…
Аманда закрыла за собой дверь и зажгла свет в прихожей. Кулон был действительно тот, вот только серебро потемнело, и проба на застежке уже почти стёрлась. Да, это был тот кулон, только гораздо старей…
Глава 2
Жена Виктора Флетчера не вставала с кровати уже вторую неделю. Она лежала в своей постели и только смотрела в потолок. Сначала он списывал всё на простуду, потом на те самые дни, но неделя сменяла неделю, а ничего не менялось.
Он жевал сухие хлопья, которые не размокали даже от молока, и щелкал замасленным пультом.
– Дорогая, я приготовил завтрак! – крикнул он в пустоту. Пустота кивнула безмолвием, и он кивнул ей в ответ.
«Может, у неё кто-то есть», – ненароком подумал Виктор, и от одной только этой мысли заболело в зубах. Жена его брата так же ушла, сначала молчала, потом запиралась в комнате, ей нужно было больше пространства, она говорила, что искала себя. Вскоре она нашла какого-то парня и подала на развод. «И когда люди становятся чужими?» – думал Виктор, мешая жёлтые хлопья, смотря в зеркальную дверку микроволновой печи. Все нормальные зеркала Кэтрин убрала ещё год назад. Ей казалось, она резко стареет, ему казалось, она сочиняет, но сейчас, посмотрев на себя, и он заметил пару новых морщин – эти углубления в щеках уже никуда не уйдут. Ему думалось, его жена сочиняет себе болезни. Сначала она говорила, что у неё болят почки, потом поджелудочная железа. Они обратились к доктору, к двум докторам… С почками оказалось всё в порядке, как и с поджелудочной железой, но Кэтрин не унималась.
– Это симулятивное расстройство, – сказал как-то доктор, – возможно, вашей жене не хватает внимания. Вам нужно больше времени проводить вдвоём.
«Как будто ему хватало внимания», – подумал тогда мистер Флетчер, он же не придумывает себе ничего. Хотя, по правде сказать, у него всё чаще болела голова, да у кого она не болела.
– Дорогая, завтрак остынет! – окликнул он жену опять.
«Женщины, – думал он, – чего только не насочиняют».
Виктор переключал канал за каналом, все передачи были об одном: о неожиданном синдроме, приведшем к замедлению регенерации клеток. Об этом твердили так упорно и на работе, и в новостях, что и сам Виктор уже почти поверил, хотя, может, они и правда старели быстрее, чем до того.
– Итак, мы начинаем нашу программу с нашумевшей темы, тревожащей всех – эпидемия преждевременного старения.
Виктор остановился на одном из телешоу.
Ведущий в синем костюме, с зализанной назад причёской и гримом, что виднелся через экран, стоял в центре студии.
– За последние пару месяцев к нам обратилось немало женщин с одной и той же проблемой. Им кажется, что их организм работает хуже, чем раньше, обмен веществ замедляется, а на лице появляются всё новые и новые морщины.
Виктор сделал звук чуть потише.
Никакой эпидемией он это не считал – по его мнению, старели все по возрасту, а то, что чувствовали себя хуже, так, собственно, когда оно было хорошо? После того что им пришлось пережить, после той катастрофы, неудивительно, что стресс сказался и на здоровье людей.
Эти журналисты, как обычно, раздули проблему из ничего.
– У нас в гостях пластический хирург известной клиники – Адам Хилл, – продолжил ведущий, направляясь к новому гостю.
Человек в тёмной рубашке поправил очки и кивнул.
Ведущий подошёл к нему ближе и сел рядом, ткнув микрофоном в лицо.
– Мистер Хилл, скажите, увеличилось ли за последнее время количество обращений к вам?
– Я могу сказать, что примерно в два раза.
Публика ахнула.
– И это не только женщины, но и мужчины, – уточнил доктор.
– Значит, люди не преувеличивают, когда говорят об эпидемии старения?
– Никто не молодеет, – улыбнулся доктор своей белоснежной улыбкой, – но то, что процедуры подтяжки лица стали проводиться чаще, чем, скажем, ещё год назад, это факт.
– С чем вы это связываете?
– Недосып, плохое питание, экология…
– Эпидемия?
– Эпидемия – это то, что заразно, – сказал доктор, поправив галстук.
– Но ведь стареют все.
– Всё же это происходит планомерно, быстрее, чем обычно, но планомерно. Мы не фиксируем случаев, когда вчерашний подросток вдруг стал стариком, такого нет. Но вот то, что люди тридцати лет выглядят на сорок, а сорокалетние на пятьдесят, такое встречается чаще.
– С нами ещё один гость, доктор медицинских наук, профессор…
На втором этаже послышался звук знакомых шагов.
Виктор прислушался.
– Кейт, ты уже встала? Мне скоро уезжать…
Он посмотрел на второго гостя по ту сторону экрана – профессора, лет шестидесяти или шестидесяти пяти. Мужчина с седой бородой и в толстых очках, с нестрижеными волосами в ушах и носу, вызывал у него куда больше доверия, чем этот пластический хирург с застывшей мимикой и пухлыми губами.
– Я могу точно сказать, что биологический возраст многих пациентов соответствует их фактическому, – начал профессор. – Никаких нарушений работы организма или некорректной работы каких-либо органов не было выявлено.
– Вы считаете эти темы искусственно созданными? – спросил ведущий.
– Женщины всегда волновались о возрасте, но сейчас изменилось время, – профессор недвусмысленно посмотрел на одутловатое лицо пластического хирурга, – и теперь о своей внешности беспокоятся ещё и мужчины.
– Я прошу прощения, сколько вам лет? – заёрзал на месте хирург.
– Мне? – не понял профессор.
– Да, вам.
– Пожалуйста, давайте не переходить на личности, – встрял ведущий.
– Мне шестьдесят пять.
– А выглядите вы на все восемьдесят.
– Я не для того сюда пришел, чтобы меня оскорбляли…
– Меня, знаете ли, тоже здесь никто не держит, если нужно, я могу и уйти, – встал с места хирург с одутловатым лицом.
– Итак, господа, мы уходим на рекламу.
Наверху что-то упало.
Звук был похож на упавший стакан. Это из ванной Кейт.
– Все хорошо, дорогая?
Виктор выключил телевизор и пошёл к лестнице, ведущей наверх. Не успел он дойти до последней ступени, как увидел за приоткрытой дверью ванной комнаты жену, лежащую на полу.
– Кэтрин!
Он кинулся к ней. Вся спина и сорочка были в крови – она упала прямо на стекла от разбившегося стакана.
– Кэтрин! – Виктор похлопал её по щекам, пощупал пульс. – Дорогая!
«Скорая» ехала долго. Так же долго, как и шло это чёртово время на бездушных настенных часах. Ему казалось, он не чувствовал пульса, потом казалось, будто он появился, но тут же снова пропал.
Когда врачи наконец добрались, им оставалось лишь констатировать смерть.
Что стало причиной, ему не сказали.
– Это не так просто, мистер Флетчер, – смотрел на него доктор, – нам требуется время. Ваша жена не жаловалась на самочувствие в последние дни, может, недели?
«Что он должен ему сказать? – думал Виктор. – Жаловалась. Вот только он не обратился никуда. Да и какая теперь уже разница…»
– Нет, – соврал он и раскраснелся от стыда.
– Хорошо, – кивнул врач, – мы сообщим вам о результатах экспертизы завтра.
Но завтра ему сообщили, что Кэтрин умерла от воспалительного процесса. Чем он был вызван, ему не сказали. Какой-то бактерией, как и многие другие болезни – вот и всё, что ему удалось разузнать.
На следующий день к нему пришли люди в костюмах. Их было двое, из местного департамента. Они выразили сочувствие и попросили осмотреть дом. Якобы есть подозрение,
