Второй выстрел - Беркли Энтони Кокс Френсис Айлс
Когда я услышал о смерти мистера Скотт-Дейвиса, то в первый момент с ужасом подумал: вдруг винтовка (кстати, тоже двадцать второго калибра), из которой я "стрелял" в него в спектакле, по какой-то чудовищной небрежности оказалась заряжена настоящим, а не холостым патроном. Однако потом я с огромным облегчением вспомнил, как мистер Скотт-Дейвис уже после моего выстрела развлекал зрителей смешными трюками, изображая "мертвеца". Да, его смерть - это большая утрата, с которой нелегко будет смириться".
По нашим сведениям, полиция все еще продолжает расследование в имении Минтон-Дипс.
Из отчета инспектора Хэнкока,
полиция графства Девоншир,
10 июня 1930 года:
...Так что версия о несчастном случае, хотя мы и продолжаем ее рассматривать, кажется мне почти опровергнутой.
К вопросу о двух выстрелах. Я допросил мистера Хилльярда о том выстреле, который, как я установил позавчера, он произвел сам, чтобы запутать участников спектакля. Он так и не может сказать, было ли это до или после другого вые грела, поскольку утверждает, что вообще его не слышал. Я не смог получить информацию по этому поводу ни от кого другою. Мне пока не удалось выяснить, кто произвел второй выстрел, если допустить, что он не был следствием неосторожности покойного (см. выше). Я убедился, что он был произведен из ружья, лежавшего рядом с покойным.
К вопросу об отношениях между обитателями имения Минтон-Дипс и покойным. У меня нет сомнений, что разыгранная ими пьеса была не просто игрой. Мистер Джон Хилльярд продолжает утверждать, что история, которую они представляли (см. мой отчет от 09.06.1930), была полностью вымышленной, но у меня есть причины полагать, что значительная часть ее близка к действительности. Я хотел бы получить из Лондона ответ на мой запрос относительно любых слухов, связывающих покойного с миссис Сильвией де Равель. Должен заявить, что обитатели имения Минтон-Дипс (за исключением прислуги и приходящих работников) не оказали мне реальной помощи. Не хочу сказать, что они препятствуют моему расследованию, но у меня сложилось впечатление, что они что-то скрывают, все вместе или каждый в отдельности.
К вопросу о мистере Сириле Пинкертоне. Сегодня я более подробно допросил его по поводу его передвижений по лесу после первого выстрела, и его ответы не кажутся мне удовлетворительными. На мой взгляд, он не может обосновать свое долгое пребывание в лесу. Сегодня я задал ему вопрос, с какой стороны, как ему показалось, донесся звук второго выстрела, когда он был один в лесу (см. мой отчет от восьмого числа), и его ответы были запутанными и неопределенными. Я получил более подробную информацию о его ссоре с покойным, каковую помещаю в отдельную докладную записку, приложенную к данному отчету. Учитывая характер мистера Пинкертона и его высокое самомнение, я считаю, что того случая, когда мистер Скотт-Дейвис бросил его в бассейн (см. мой вчерашний отчет), могло быть достаточно, чтобы мистер Пинкертон решился на отчаянные меры. Нельзя не учитывать также существовавшее между ними соперничество из-за мисс Эльзы Верити. Я хотел бы узнать, согласны ли Вы с моими заключениями по этому поводу, и нет ли у Вас каких-либо предположений на этот счет. По моему мнению, пока нет достаточных оснований для задержания мистера Пинкертона, но я надеюсь вскоре получить новые улики.
Тем временем я хочу сообщить Вам нечто весьма интересное. Сержант Берри, которому я дал задание держать мистера Пинкертона под наблюдением, вчера вечером, в самом начале двенадцатого, когда уже стемнело, пошел за ним в сторону холма, расположенного примерно в четверти мили от жилых построек. На крутом склоне этого холма есть место, известное как Вересковое поле. Его площадь примерно два акра, и все оно заросло папоротником, дроком и ежевикой, поэтому практически не пригодно для выпаса и редко используется. Сержант Берри, не замеченный мистером Пинкертоном, видел, как ют закопал что-то между корней дрока. Сержант Берри подождал, пока мистер Пинкертон вернется в дом, а затем извлек неизвестный предмет. Им оказалась плоская металлическая коробка, в которой лежало несколько листов мелкоисписанной бумаги. Он доложил мне о своем открытии, и ранним утром я послал дежурного констебля, владеющего скорописью, сделать дубликат рукописи. Теперь у меня есть две машинописные копии, одна из которых приложена к этому отчету. Рукопись посвящена событиям, предшествовавшим смерти покойного, и с её помощью мне уже удалось прояснить некоторые моменты, до того остававшиеся невыясненными. Я, разумеется, тшательно проверю все факты, но те, которые я успел проверить к настоящему моменту, оказались вполне достоверными. Неизвестно, будет ли мистер Пинкертон продолжать свои записки, но если да, то я и далее намереваюсь снимать копии со всех новых поступлений и прикладывать их к своим отчетам. Сержанту Берри я сделал выговор за неосмотрительность, позволившую мистеру Пинкертону заметить, что в его комнате был произведен обыск.
На ближайшее время я запретил всем присутствующим в Минтон-Дипс покидать окрестности имения и надеюсь. Вы проследите за выполнением этого распоряжения.
Осталось добавить лишь одно. Сегодня утром мистер Пинкертон разговаривал по телефону, и сержанту Берри удалось расслышать, что он пытался выяснить адрес Р. Шерингэма, эсквайра. На почтовом отделении в Бьюдфорде имеется Лондонский телефонный справочник, в котором и был найден нужный адрес. Мистер Пинкертон сразу же продиктовал по телефону следующую телеграмму:
Шерингэму, Олбани, Лондон. Прошу, по возможности, приехать имение Минтон-Дипс, Минтон, Бьюдфорд, Девон связи с делом Скотт-Дейвиса. Нахожусь отчаянном положении. Вместе учились Фернхорсте.
Сирил Пинкертон.
Отсюда ясно, что мистер Пинкертон догадывается о моих подозрениях, но с этим ничего не поделаешь; а если он действительно виновен, то это только естественно.
Позже из Бьюдфорда мистеру Пинкертону прислали телеграмму за подписью "Шерингэм" о том, что отправитель приезжает сегодня вечером. Не может быть сомнений, что это мистер Роджер Шерингэм, раза два добровольно помогавший Скотленд-Ярду в расследованиях. Я увижу его завтра и спрошу, не сотрудничает ли он с ними и в данном случае, и если нет, то мне хотелось бы получить Ваши инструкции, как мне вести себя с мистером Шерингэмом и желательно ли, чтобы он участвовал в следствии.
Я по-прежнему считаю, что нам не придется просить помощи Скотленд-Ярда в этом деле, и надеюсь прояснить его за несколько дней.
Честь имею быть
Вашим преданным слугой,
Джеймс Хэнкок, Инспектор
Приложения:
1 докладная записка;
1 копия рукописи Сирила Пинкертона, эсквайра.
Рукопись мистера Пинкертона
Глава 1
Я часто подумывал о том, чтобы написать детектив.
Мне кажется, авторы всех подобных произведений совершают одну и ту же ошибку: их истории всегда рассказываются с точки зрения беспристрастного наблюдателя. Возможно, это и помогает запутать сюжет, но вряд ли способствует поддержанию интереса. А в искусстве сочинительства, даже в такой примитивной его форме, как детектив, читательский интерес, по-моему, должен быть sine qua non {То, без чего нельзя обойтись (лат.)}. Я считаю, что именно здесь авторы детективов упускают интереснейшую возможность: ведь каким бы захватывающим ни был процесс расследования преступления для стороннего наблюдателя (и в литературе, и в жизни), есть персонаж, для которого этот процесс является еще более захватывающим, если не сказать, жизненно важным, и этот персонаж - сам преступник.
Другая ошибка, которую я приписываю авторам детективов, - это то, что они почти всегда начинают свое повествование с обнаружения самого преступления. Это очевидный абсурд. Преступление вырастает из предшествующих обстоятельств. Почему бы вместо того, чтобы старательно раскапывать эти обстоятельства в ходе дальнейшего повествования, не показать "марионеток" в действии до преступления, а не после него? На мой взгляд, это не только более честно по отношению к читателю (а это, кажется, один из главных моментов, по которым судят о писателях), но и позволяет улучшить само произведение.
