Сладкая парочка - Марина Серова
– Просто Валерий. Можно Ларри. Хотя я не очень люблю это имя. – Поп-кумир протянул мне руку. – Вы не обижайтесь, Татьяна, просто мороз пробуждает аппетит и стремление выпить. Я, как старый любитель выпить и поесть…
– Скорее пожрать, – грубо уточнил сидящий впереди Курганов.
– Поесть, – акцентируя, повторил Валерий. – Так вот, я думаю, что вы получите больше удовольствия от чревоугодия, если прибудете на встречу со щеками, румяными от мороза. У вас такая простая русская фамилия. А Россия и зима – понятия, не отрывные друг от друга. Впрочем, с этой фамилией, которую носит полстраны, у меня связаны неприятные воспоминания. Об этом позже. Сейчас мы приедем в студию, и я вам изложу все по порядку.
Я и не заметила, что мы уже едем. «БМВ» последней модели мягко катил по заснеженным улицам города.
– Слава, поставь, пожалуйста, Маккартни, – обратился Мешков к водителю.
Худощавый, флегматичного вида водитель с вытянутым лицом и большим носом не глядя взял кассету и вставил ее в магнитолу. Через секунду у меня за спиной в колонках раздалась музыка экс-битла, который даже на пороге седьмого десятка продолжал усердно делать деньги на своих мелодиях.
– Познакомьтесь, – сказал Мешков. – Вот это лицо, которое вы видите в зеркале, сейчас повернуться не может, поскольку следит за дорогой, – оно принадлежит человеку по имени Вячеслав Савельев. Шофер экстра-класса, к тому же музыкант.
Савельев криво заулыбался, хмыкнул и бросил что-то вроде:
– Ну, ты уж распишешь – прямо как в книжке… Перед дамой-то…
– Что касается Степана Анатольевича, то он, я думаю, уже представился вам. Степан, или просто Стэп, является исполнительным директором нашей студии и по совместительству шефом секьюрити.
«Да уж, внешность для шефа охраны вполне подходящая», – про себя отметила я.
– Он мой старый друг, – продолжал Мешков. – Мы с ним общаемся с переменным успехом лет пятнадцать. Порой мы не выносили друг друга, но, как видите, оба пока еще живы. Личность незауряднейшая. Это на первый взгляд он кажется этаким мужланом…
– Никаким мужланом я не кажусь… Что такое, почему меня все так воспринимают? – начал возражать Стэп.
– Воспринимают так потому, что вид у тебя такой, – огрызнулся Мешков. – На самом же деле Стэп один из наиболее интеллектуально развитых людей нашего города, нашей страны, нашего поколения, нашего времени, – добавил он, обращаясь уже ко мне.
– Иными словами, Печорин? – высказала я предположение.
– Что-то вроде того. Он очень любит наблюдать за людьми и делать потом свои выводы. В этом он, видимо, похож на вас. Правда, в отличие от вас некоторые его выводы не выдерживают испытания временем.
– У каждого бывают ошибки.
– Да, у каждого, – тяжело вздохнув, согласился со мной Валерий.
«БМВ» уже преодолел подъем на гору, и мы приближались к району Смирновского ущелья. Свернув на боковую дорогу, поехали сквозь лес. Вдалеке я заметила недавно выстроенный особнячок.
– Слава, выпусти меня, пожалуйста, – обратился Мешков к водителю. – Степан, а ты проводи гостью в кабинет. Я хочу пройтись пешком.
Мешков вышел из машины, а мы немного погодя подъехали к черным резным воротам.
– Вы не волнуйтесь, у него свои заморочки, порой непонятные посторонним людям, – сказал Савельев, без тени эмоций наблюдая за тем, как медленно раскрываются автоматические ворота.
– Да уж… – недовольно пробурчал Курганов.
Мы вошли в студию. В вестибюле сидел очкастый охранник огромного роста и весьма внушительной комплекции. Впрочем, звание охранника было чисто номинальным. Он даже не повернул голову в мою сторону, сконцентрировавшись на том, что происходило на экране телевизора. Там демонстрировали что-то порноидальное, кажется, новое произведение известной германской студии «Магма». Зрелище явно не доставляло охраннику особого удовольствия, он поминутно корчил недовольную мину, но все же продолжал смотреть.
Двери во многие комнаты на первом этаже были открыты, отовсюду доносились оживленные разговоры и смех. Временами в коридоре появлялись различного рода молодые люди. Одни были одеты весьма неформально – свитерок, джинсики, хвостик волос. Другие же, наоборот, выглядели этакими франтами – дорогие костюмы, модные курточки, причудливые прически.
Мы прошли по лестнице на второй этаж. В отличие от первого здесь царила тишина. На дверях были надписи на русском и английском: «Идет запись», «Посторонним вход воспрещен», «Монтажная». Курганов открыл дверь в конце коридора, и я попала в приемную хозяина студии. Из-за стола поднялась нам навстречу женщина средних лет в очках, с короткой прической. Для секретарши она имела, скажем так, весьма нестандартный вид. Неброская внешность, не уродина, но и красавицей назвать ее было трудно. Скорее можно было подумать, что перед нами судья арбитражного суда, нежели секретарша студии звукозаписи.
В углу на столе стояла печь СВЧ с количеством функциональных кнопок, сравнимым с пультом управления самолетом. Рядом красовался огромный холодильник «Bosch».
При нашем появлении женщина улыбнулась, обнажив золотые зубы.
– Лена, это Татьяна Иванова, ты ей звонила вчера по поручению нашего «солнцеподобия», – представил меня Курганов.
Елена Жарикова встала и приветливо произнесла:
– Вы не пугайтесь, у нас так прикалываются. Вам кофе налить? Или покрепче?
– Покрепче потом, – ответил за меня Курганов.
– Нет уж, давайте сейчас, – возразила я, – а то ваш шеф меня сегодня совсем заморозил.
Жарикова вопросительно посмотрела на Курганова. Тот вздохнул и поведал ей историю нашей встречи.
Он не успел закончить, как в приемную вошло само «солнцеподобие», поп-звезда Валерий Мешков. Он был в прекрасном расположении духа после того, как прошелся по морозу. Вообще-то странно, у человека, видимо, серьезные проблемы, а он прикалывается над бедным частным детективом.
– Лена, пожалуйста, полный комплект для меня и Татьяны в мой кабинет, – бросил он на ходу Жариковой и пригласил меня зайти.
Просторный кабинет Мешкова был обставлен по европейским нуворишским стандартам: ковры, кресла, диваны, люстры – все было роскошно. В углу стоял рояль «Steinway». Рядом выстроились один на другом синтезаторы. В углу огромный «Sony» с экраном двадцать девять дюймов. Внимательно следя за направлением движения моих глаз, Мешков
