Бедная овечка (СИ) - Полищук

“Кому бы поручить столь нелегкое задание?” — гадал Панин и ткнул пальцем в притихшую в углу стажерку.

— Ты, как там тебя! — забыл он имя и защелкал пальцами.

— Валюшкина, — тихо представилась девушка.

— Ага, да! — ему всё равно, через минуту снова забудет. — Значит, ищи на записях эту самую! Да ёп твою мать! Короче, убитую!

Раздав поручения и команды, Виталий Егорович с чувством выполненного долга отправился обедать.

Вернулся в хорошем настроении, потому что любил снимать стресс рюмкой коньяка.

— Нашла что? — спросил с порога стажерку, не успевшую даже перекусить толком.

— В 23.46 убитая последний раз попала в обзор камер видеонаблюдения, затем ушла с перрона с каким-то неизвестным, — доложила Валюшкина.

— С каким-то неизвестным, — передразнил ее Панин. — С каким неизвестным? Куда ушла?

Девушка потупила глаза в пол.

— Чем ты тут занималась? — продолжал нападки капитан. — Два часа прошло, а ты мне “ушла с каким-то, куда-то”. Где факты, стажер?

— Валюшкина.

— Чего?

— Моя фамилия Валюшкина.

Следователь презрительно окинул говорившую взглядом. Без году неделя в отделе, а уже смеет дерзить.

— Мне посрать какая у тебя фамилия! Мне доказательства нужны, факты! Чему вас учат в этих институтах, а? Штаны просиживать?

Стажерка Валюшкина уже не смела возразить и молча терпела оскорбления.

— Давай показывай своего неизвестного!

Раскрасневшийся Панин упал в кресло и утирая платком пот со лба, внимательно уставился в монитор.

На записи действительно промелькнула фигура Анжелы, остановилась неподалеку. В самом конце перрона вырисовывался силуэт, но разглядеть черты лица не представлялось возможным — запись некачественная.

— А ну увеличь, — потребовал капитан.

Девушка клацнула мышкой, изменив масштаб, но четкости не было.

— Ну ближе, сказал же! — раздраженно потребовал Панин.

— Всё, — промямлила Валюшкина.

— Что всё? — гневно выпалил мужчина.

— Ближе нельзя.

— Тьфу! — плюнул на нее раздосадованный следователь. — Так, а где они уходят включи!

Девушка послушно выполнила команду.

Этот фрагмент был и вовсе с помехами. Яркое расплывчатое пятно, по всей вероятности Анжела, двигалась вглубь перрона. И за кем следовала девушка — не разглядеть.

Панин откинулся на спинку стула и тяжко вздохнул.

— Ну вот что ты мне тут наплела? — отчитал неопытную стажерку. — Кто, куда уходит? Ничего же не видно! С чего ты взяла, что девчонка пошла за кем-то, а не сама?

— Я просто предположила, — пробормотала Валюшкина.

— Что? — Виталий Егорович чувствовал бешеное раздражение.

Эта мямля, у которой молоко на губах не обсохло; глупая малолетка, будто искавшая смерть — всё это нарушило душевное равновесие лучшего работника отдела.

— Пошла…работать! — он хотел сказать другое, но сумел сдержаться.

— А как же запись? Приобщать к делу?

— Что там приобщать? Ничего не видно!

Он бы снова разорался, к счастью, в кабинет вовремя постучали.

— Виталий Егорович, пришли родители убитой с Привокзальной, — доложил дежурный.

Панин почесал лысеющую макушку, подумал-подумал — кому бы доверить опрос. И решил занятся этим делом сам — поговорить он любил.

— А кто такие? — спросил у дежурного, тот сразу понял, что начальник имеет в виду.

— Да обычные работяги.

“Еще лучше”, — с такими можно построже, сделал вывод следователь и пригласил убитых горем родителей в личный кабинет.

Битый час он с ними беседовал, отец еще более менее адекватно реагировал на жесткие вопросы, а мать рыдала безутешно. В конце концов пришлось ее вывести. Оставшись с папой Анжелы наедине, Панин попытался войти в доверие и выведать все секреты покойной дочери: с кем дружила, ссорилась, встречалась. Отец рассказал всё как на духу. Он и сам желал больше всего на свете справедливости. Тот, кто убил его девочку, должен понести суровое наказание.

— Анжелка, конечно, не подарок была, — делился переживаниями грустный родитель. — Но так девка хорошая. Чего ей не хватало, хрен его знает.

Следователь печалился и кивал головой.

— Эх брат, — махнул он рукой, — как я тебя понимаю. И у меня тоже дети.

Мужчина проникся симпатией к капитану: “Вроде и мент, а человек неплохой”.

— Говоришь, поссорилась Анжелка с парнем накануне убийства? — Панин крепко вцепился в наметившуюся версию.

— Да, — подтвердил отец убитой. — С Андрюхой из соседнего дома. Чего-то не заладили, ревновал он что ли.

— Ага-ага, — Виталий Егорович уже нарисовал в голове всю картину преступления.

“Парень убил девушку из-за ревности. Всё сходится: мотив налицо, поэтому и орудие преступления — первое, что под руку попалось. Испугался, следы замел и притаился где-то, гаденыш”.

В общем-то, дело считай раскрыто. Следователь быстренько сварганил ордер на задержание, собрал оперативников и в прекрасном настроении ждал служебное авто.

— Колмаков, чего такой кислый? — пристал он к коллеге, бредущему по коридору.

Колмаков протянул руку для приветствия.

— А ты чего радостный такой?

— А потому что без пяти минут майор, салага! — заявил радостно Панин и загоготал. — Учись, студент!

Все знали веселый нрав Виталика, поэтому никто не обижался на дурацкие шутки. “Кислый” Колмаков равнодушно поздравил коллегу и пошел своей дорогой, ему сейчас своих проблем хватало.

Дело раскрыто. Версия вторая

— Вот гаденыш, — подозреваемый не открывал. — Коля, ломай дверь! — дал команду следователей и отошел в сторонку.

Коля устало вздохнул, взял разбег и вынес дверь вместе с петлями. Оперативники настороженно вошли в квартиру, осмотрелись и застопорились у входа в гостиную. Панин ростом не выделялся, но и коротышкой не был, стал за спинами высоких сотрудников полиции.

— И где вас таких дылд выращивают, — раздражался Виталий Егорович, вытягивая шею. — Чего замерли?!

Ребята расступились и наконец-то Панин увидел причину заминки. Посреди комнаты слабо колыхалось тело, подвешенное на люстре.

— Ёп твою мать, — опустил руки капитан.

— Егорыч, вызвать труповозку? — задал бессмысленный вопрос оперативник.

— Нет, Коля, попробуем оживить! Конечно, вызывай!

Расстроенный следователь приземлился в кресло. Его просто разрывало от досады: “Ну не мог что ли этот балбес позже повеситься!”. — Вот незадача, ищи теперь виновных.

— Снимайте! — крикнул он застывшим полицейским.

Суетились вокруг тела криминалисты, щелкал фотоаппарат, участковый лениво переписывал данные. А Виталий Егорович с кислой миной смотрел на давно остывший труп главного подозреваемого. Уже представил, как снимут портрет с доски почета; не видать премиальных; не обмыть очередную звездочку на погонах.

Панин прицокнул от недовольства, подперев щеку. Наблюдал, как санитары погрузили тело на носилки, застегнули черный мешок. “Всё это не хорошо,” — подумал следователь и вдруг его мрачные мысли озарила гениальная идея.

Он даже в кресле подпрыгнул на радостях. Дело проще простого: ревнивый парень убил девушку, а потом себя! Кислая мина исчезла, на лице засияла улыбка. Так-то намного лучше.

И как не пытался доказать упрямцу Сан Саныч, что время смерти у Анжелы и Андрея практически совпадает, а значит парень не мог размозжить