Симфония кукол - Александр Барр
– Но мне кажется, в этот раз там есть кое-что интересное…
Девушка не дослушала, собрала бумаги, стопкой бросила их в сумочку, задвинула за собой стул и направилась к выходу.
– Дома посмотрю.
– Рами! Подожди.
Она обернулась.
Сеня встал, облокотившись о стену, и подмигнул:
– Может, сходим куда-нибудь? Я угощаю. Сегодня зарплату перечислили.
Рамуте не ответила.
– Можешь сама выбрать, куда пойдем. Любой ресторан. Что скажешь?
– Нет. Я устала.
– Тогда, может, здесь перекусим?
– Нет.
– По кусочку? – он кивнул на открытую коробку с пиццей.
– Сказала же нет.
– Ну и ладно. – Арсений вернулся за пульт, отковырял от картонной крышки засохший сыр и отправил его в рот. – И, кстати, твое шоу сегодня реально было полный отстой.
Рамуте покачала головой, еще раз на прощанье показала средний палец и закрыла за собой дверь. Настроение – хуже некуда. Она и без помощников прекрасно знала, что ее передача с каждым выпуском становилась все скучнее и скучнее. Развлекательность на нуле, полезность и того меньше. Рейтинги пробили плинтус, вприпрыжку, взявшись за руки с угасающей популярностью, устремились с шестого этажа на первый, сползли под фундамент здания и надежно там закрепились рядом с крысиными экскрементами и гнездами клопов. Творческий кризис, профессиональное выгорание… как это ни назови, дела шли из рук вон плохо. Всего пара неудачных эфиров – и преданные поклонники вмиг отвернулись от нее, превратились в армию недовольных критиков, готовых разорвать на части неудачливого радиоведущего. Нужно срочно что-то предпринять. Но что?
Папка от редакторов – склад самых скучных новостей, дешевой рифмованной рекламы доставок с автомойками и никому не интересных фактов из прошлого. Правильно поступить – не читая выбросить всю подборку на помойку. Был единственный источник достойного материала – Арт, и тот куда-то запропастился и не выходил на связь. Только Арт был в состоянии выбрать подходящую тему и подготовить качественный эфир. Где его черти носят? Он и раньше исчезал, пропадал по нескольку месяцев неизвестно где, потом появлялся с толстенной папкой документов, фотографий и своей довольной рожей, но в этот раз его «исчезновение» затянулось.
– Артур не объявлялся?
Охранник проверил журнал, прокашлялся, чтобы звонко ответить, и развел руками.
– Не-а.
– Ясно. Вы только не забудьте. Сообщите мне, пожалуйста, когда он зайдет.
– Хорошо, Рами, я же обещал.
– Только обязательно. Для меня это крайне важно.
– Понял, понял. Я очень обязательный.
– Может, он позвонит или пришлет кого-нибудь.
– Хорошо-хорошо. Если вдруг что, ты же знаешь, я сразу… Обо всем помню, не волнуйся.
– Спасибо.
Она улыбнулась дежурной улыбкой, попрощалась и вышла в фойе.
«Как же, помнит он», – подумала Рамуте. Достала сигарету и закурила, несмотря на запрещающую табличку на стене. Сделала две короткие затяжки и шепотом продолжила: «Посылка моя месяц пролежала, прежде чем ты, «очень обязательный», спохватился и удосужился ее передать».
Лифт остановился, двери расползлись. Рамуте затушила окурок в цветочном горшке, из которого заборчиком торчали с десяток ее едва прикуренных сигарет, выдула дым в сторону и невозмутимо зашла в кабинку, расталкивая локтями компанию женщин.
– Хамка! Вы только посмотрите на нее… – возмутились женщины.
Рамуте не обращала на них внимания. Ее давно перестало заботить, что о ней думают окружающие, особенно если «окружающие» – это мерзкие тетки, коллеги по цеху из конкурирующей бездарной радиостанции, располагающейся этажом выше.
Достала мобильник и набрала номер телефона Артура.
«Ну же, Арт! Куда ты пропал? Отзовись!»
Голос в трубке сообщил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
– Зараза, – вырвалось вслух.
Она перелистнула вкладку меню «избранное» и нажала «позвонить» Никите. На дисплее засветилось улыбающееся лицо парня, держащего букет роз. Он подарил ей эти цветы на Восьмое марта, когда они только познакомились. Тогда он не знал, что этой девушке розы не нравятся. Она в принципе не любит цветы. И если он всерьез планирует с ней встречаться, ему предстоит это запомнить. Это и еще много чего другого запомнить.
– Привет, Рами.
– Я закончила.
– А я знаю. Слушал эфир. Супер, честное слово. Не мог оторваться. Ты у меня золото, талантище. Слушал бы и слушал…
– Хватит. Выпуск – дрянь.
Она знала, что Никита врал. Лживый подхалим. Если бы он на самом деле слушал, то сейчас бы сочувствовал или соболезновал. Еще пару таких передач, и ее попросят освободить место какому-нибудь более способному ведущему.
– Не сгущай. Думаю, ты слишком требовательна к своей передаче. Твое дело качественно подать материал, красиво и убедительно говорить, а что за материал, это уже не твоя забота. Разве не так?
– Короче, я спускаюсь. Встретишь?
– Да, – голос Никиты стал серьезным.
Он не первый день знаком с Рамуте. И если она в таком настроении, нужно прекращать шуточки. Нужно быстро хватать ее под руки и вести в ближайший бар, пропустить по стаканчику и снять стресс, пока она не убила кого-нибудь.
– Через полчаса буду. Зайди пока, выпей кофейку…
– Давай я сама решу, что мне сделать и когда!
– Рами, я же…
– Что?
– Все-все. Понял, извини, молчу-молчу, скоро буду. Люблю тебя.
Рамуте не ответила, убрала телефон в карман брюк и одарила женщин из лифта своим фирменным взглядом – «какого черта вылупились?».
Сидеть в кафе, как посоветовал Никита, она не стала. Перешла через дорогу к бутику модной одежды. Магазин себя позиционировал как модный бутик, но модным в нем было лишь само слово в названии на яркой вывеске и плохо прокрашенное граффити слева на стене. Кто-то неряшливо нарисовал перечеркнутую аудиоколонку и снизу криво подписал «Власть звука». Подписал криво и безвкусно, как, впрочем, все в этом городке. Ширмы, громкие рекламные лозунги, прикрывающие низкосортный ширпотреб, и вечное ожидание. Слепое ожидание и надежда на то, что в скором будущем все изменится и станет лучше, чем в столице.
Рамуте не была любительницей шопинга. Он не успокаивал ее, не помогал отвлечься. И ее никогда не заботило то, как она выглядит. Но последовать указаниям, «вежливым приказикам» Никиты, смирно сидеть и пить кофе Рамуте не могла. Хоть очень этого хотела.
«Как же. Будет он мне говорить, что делать. Козел».
Рамуте замерла на входе. Сквозь витрину на нее смотрел манекен. Его пустые пластмассовые глаза уставились на ее растянутую неглаженую майку с нечитаемой надписью и цифрами. Его бледные щеки, казалось, напряглись. Этот пластиковый нахал был готов рассмеяться в лицо девушке с дешевой, но практичной сумочкой в руках. Даже по меркам этого городка одежда Рамуте выглядела не стильно.
«Что вылупился? Смешно? Это ты еще кроссовки не рассмотрел, придурок», – подумала она и зашла в магазин.
Стеклянные двери сомкнулись, отгораживая Рамуте от шума загазованной улицы с
