Дэшил Хэммет - Как распинали мистера Кэйтерера
- Вы поймите, он же меня прижал, - защищался мистер Кэйтерер. - Может, он ничего и не знает толком, так, догадывается. Может, он и доказать-то ничего бы не сумел. Да толку что? Один намек, и дело лопнет. Если все выплывет наружу, госдепартамент мне ничем не поможет, нет! А есть еще тучуны-соперники, да японцы, да русские, да британцы, да и сторонники моего знакомца! Они все на него рухнут, как тонна кирпичей, если запахнет жареным.
Если он победит, нас уже не будет волновать вой, который поднимут прочие стороны. Сливки снимем мы, а эти шавки пусть утявкаются до смерти. Но сейчас малейшее подозрение нас погубит. Что мне еще оставалось делать? Глупо платить за молчание, но я-то в каком положении: мне светят миллионы, а три строки в газете могут нас прикончить. Что мне еще оставалось, как не послать Трогмортону его деньги в надежде, что он на радостях упьется и нарвется?
- Вы хоть попытались изловить эту пташку? - спросил папа, причем и лицо, и голос его ясно демонстрировали, сколь низко он оценивал оправдания мистера Кэйтерера.
- Старался, а как же, да все без толку. Я дал знать в Китай, чтобы там проследили за японским концом линии, начал охоту на Рэндалла по всему Лос-Анджелесу, но результатов никаких. Мы же не могли обратиться за помощью в Почтовый департамент! И тут я получил второе письмо.
Он вытащил еще одно письмо, в котором Трогмортон благодарил за чек, отказывал во встрече, предлагал агентам мистера Кэйтерера в целях сохранения секретности прекратить совать свои носы в его (Трогмортона) дела, заявлял, что некоторые непредвиденные обстоятельства требуют дополнительных вложений в размере двадцати пяти тысяч долларов, и предлагал мистеру Кэйтереру отослать чек на указанную сумму мистеру Б. Дж. Рэндаллу в Портленд, штат Орегон.
- И вы?.. - осведомился папа.
- Послал.
- Ну-ну. А что думают о подобной щедрости ваши партнеры - другие члены синдиката?
- Они... - со странной неохотой произнес бизнесмен, уставившись на дальнее, кресло, - они пока ничего не знают об этих письмах. Вы в них ничего не заметили... странного?
- Бумага американская, но это ничего не доказывает.
- Почерк. - Мистер Кэйтерер оторвал взгляд от кресла и глянул на нас с папой, как оратор, готовый поразить аудиторию. - Почерк - мой.
Я промолчал, а папа произнес:
- Ну-ну.
- Именно. Не совсем мой, вы понимаете, а как если бы я попытался его изменить и не слишком в этом преуспел.
- И поэтому вы не стали никому показывать письмо?
- Ну, это одна из причин. Они могли бы решить, что я их надуваю. В любом случае меня бы попросили платить и помалкивать. Кое-кто из членов синдиката может струхнуть и выйти из дела.
- Мистер Кэйтерер, - я внес свой первый вклад в дискуссию, - вы этих писем, разумеется, не писали?
- Что?! - Лицо его внезапно сделалось краснее папиного, а в распахнутом рту можно было пересчитать пломбы. - За кого вы меня принимаете? возмутился он.
- Робин, веди себя прилично! - резко приказал папа.
- Этот вопрос нуждается в прояснении, - умиротвориться я решительно отказывался, - и мне все же хотелось бы получить ответ.
Бизнесмен смахнул со стола выпавшую из раскрывшегося от удивления рта сигару и впервые посмотрел на меня с явным неудовольствием.
- Вы правы, - снизошел он до ответа. - Я их, разумеется, не писал.
- Благодарю вас, мистер Кэйтерер, - и я снова смолк.
- И что дальше? - осведомился папа, одарив меня яростной гримасой.
- Вчера пришло еще одно письмо - вот это.
Письмо оказалось написано тем же почерком, так же подписано "Фицморис Трогмортон" и отправлено из Кобе; содержался в нем приказ отправить чек на сто тысяч долларов уже знакомому нам Рэндаллу на Центральный почтамт Спокэйна, штат Вашингтон.
- И вы опять заплатили?
- Нет! - Мистер Кэйтерер распрямился, точно кол проглотил, захлопнул рот так, что от напряжения у него выпятилась челюсть, и несколько театрально хлопнул по столу мясистой дланью. - Довольно я ему платил. Теперь я плачу вам. Найдите их. И передайте, что полученное я им оставлю, но на этом - все. Если хотят испортить мне игру - милости просим! Тюрьма для них всегда открыта!
Папа не относится к числу тех, кого легко поразить красноречием, страстью или темпераментной жестикуляцией.
- Предположим, что они рассмеются мне в лицо, когда я им это передам? Должен ли я признаться, что просто блефую, или вы их действительно собираетесь засадить в каталажку?
Мистер Кэйтерер наморщил бледный лоб и потер массивный подбородок той самой рукой, которой минуту назад так решительно стучал по столу.
- Ну, я не хочу разбрасывать деньги, как конфетти. Если вы не сможете их запугать, полагаю, что-то заплатить придется. Обидно, когда тебя за сосунка держат, но в это дело столько денег вложено, что тут не до гордости. Найдите их и сделайте все, что сможете. Вы знаете, как управляться с подобными типами. Тин. Но имейте в виду: никакой огласки! И не вздумайте ФБР приплетать!
- Угу. А остальные члены вашего синдиката - кто они?
- Это необходимо?
- Да. Я не могу работать вслепую.
Мистер Кэйтерер посмотрел на столешницу, откашлялся, снова жалобно воззрился на столешницу, опять откашлялся и произнес:
- Ладно. Том Эстон из треста "Голден Гейт", капитан Лукас из пароходного концерна Лукаса и Борна и Мюррей Тайлер с судьей де Графом от своей адвокатской конторы.
- Ну-ну. Кто, кроме вас с ними, знал о проекте?
- Никто об этом... этом плане не знает. Моя секретарша, конечно, и мой племянник, но...
- Как насчет секретарши? Вы имеете в виду девицу, которая была здесь, когда мы пришли?
- Да, и ее можете не брать в расчет. Мисс Бренэм работает у меня уже два года - может быть, не так долго, но вполне достаточно, чтобы я мог убедиться в полной ее надежности.
- Ну-ну. - Интонация, с которой папа произнес свое любимое словечко, выдавала невысокую оценку мнения мистера Кэйтерера. - А племянник?
- Форд - Форд Наджент его зовут - он сын моей сестры. Родители его умерли. Юнец необузданный, что правда, то правда, но я не думаю, что кто-то может поставить под сомнение его честность. Он немало поездил по миру, Азию знает, так что, когда возник наш план, я его привлек. Я собирался послать его приглядывать за происходящим на месте, когда дело раскрутится.
- А прочие ваши служащие?
- Они ничего об этом не знают.
- Это вам так кажется, что они ничего не знают. Кто они?
- Ну, Джон Бенедик, старший делопроизводитель, он у меня работает лет десять, если не больше. Еще Гэрти, бухгалтер, тоже десять лет; потом конторщики, Фрэйзер и Эрт; еще Ральф, мальчишка-посыльный, брат мисс Бренэм; и еще Петри, чертежник, и мисс Зобель, стенографистка и регистратор. Есть и другие, но это все люди со стороны, и никто из них не был в конторе с тех пор, как возник наш китайский план. Но никто из тех, кого я перечислил, не имел ни малейшей возможности об этом узнать.
- Нам понадобятся их адреса, - сказал папа таким тоном, точно мистер Кэйтерер и не говорил ему ничего, - и адрес вашего племянника. Кстати, как насчет вашей китайской темной лошадки?
- А что с ним?
- Ему не могло прийти в голову натянуть вам нос?
- Чего ради? - пренебрежительно бросил мистер Кэйтерер. - Я ему доллары даю, а эти шантажисты пенни вымаливают!
- А его люди?
- В этом что-то есть. Наверное, утечка с его стороны. Но он может действовать более свободно и справится с утечкой, будьте уверены. Он вам не тюфяк какой!
- Что он сказал, когда вы сообщили ему об утечке?
- Посоветовал уплатить, что требуется, а сумму вычесть из его доли, и пообещал, что если утечка с его стороны, то новых требований не будет.
- Ну-ну. Теперь насчет тех двух чеков, что вы отослали: их предъявляли к оплате?
- Нет. На десять часов сегодняшнего утра - еще нет.
- Вы уже посылали деньги синдиката вашему тучуну?
- Нет. Первое вложение должно было отправиться сегодня, но я не хочу ничего отсылать, пока не буду знать, как мне из этого выпутаться.
- Тем лучше, - решил папа. - Я бы на вашем месте тоже попридержал денежки, пока мы не выясним, кто стоит за этим. Ваш племянник сейчас на месте?
- Сейчас - нет. Хотите с ним поговорить? Он будет после обеда. Но поверьте мне на слово, с Фордом все в порядке.
- Он знает о письмах?
- Да.
- И что говорит?
- Посоветовал не платить ни цента. Но он еще молод.
- Ну-ну. Позовите девушку.
Мистер Кэйтерер нажал на одну из кнопок у себя на столе, и почти немедленно дверь отворилась, впуская секретаршу, чьи голубые глаза внимательно глядели на шефа. Карандаш и блокнот мисс Бренэм держала на изготовку.
- Диктовки не будет, мисс Бренэм. Мистер Тин хочет поговорить с вами об этом китайском деле. Я нанял его для расследования.
- О да, мистер Кэйтерер, - сказала она, поворачиваясь к нам.
- Присаживайтесь, мисс Бренэм. - Я вскочил со стула и предложил его даме.
- О, благодарю вас!
- Что вы думаете об этом Трогмортоне? - осведомился папа, пока я перебирался на другой стул.
