Роберт Беллем - Неподвижная луна
- Но, Дэн, послушай...
- Не называй меня Дэном. Для тебя я - мистер Тернер. - Я сделал ложный замах левой и направил правый апперкот ему в физиономию. Джош отступил на шаг, я промахнулся и упал.
Он подхватил меня.
- У тебя кружится голова, Дэн. Дай-ка я затащу тебя в дом. Я сейчас все объясню. Должно быть, я тебя здорово треснул - ты что-то неважно выглядишь.
Он мог бы мне этого и не говорить. Я чувствовал себя препаршиво. Он втащил меня в дом, закрыл дверь и зажег фонарик. Я был прав насчет светомаскировочных штор - все окна были закрыты ими. За исключением этого, гостиная плавучего дома выглядела так же, как летний коттедж богатого холостяка. Со вкусом подобранная мебель, дорогой ковер на полу - все говорило о хорошем вкусе хозяина.
Я плюхнулся на диван.
- Пока я окончательно не откинул копыта, дай мне "ВАТ-69".
В его баре было полно разнообразных напитков, включая и мой любимый. Он налил мне изрядную порцию этой небесной росы, подождал, пока я опрокину содержимое стакана в глотку, и сказал:
- Я хочу извиниться, Дэн.
- С какой стати я должен тебя прощать?
- Я ведь не знал, что это ты. Подумал, что это убийцы. Помнишь, я звонил тебе с час назад. Я не ожидал, что ты доберешься так быстро. Я хотел ещё немного подождать и встретить тебя на проселочной дороге. Ты примчался так рано, что я принял тебя за убийцу и...
Я протянул ему пустой стакан, чтобы он его вновь наполнил.
- Наверное, у меня что-то с ушами. Мне показалось, или ты действительно что-то сказал о парнях, которые собираются тебя убить?
- Сказал, Дэн.
- Это шутка? - фыркнул я. - Поделись со мной, чтобы я тоже мог повеселиться.
Он совсем не весело ответил, что это не шутка, и добавил:
- Пол Мандерхейм хочет меня убить.
- Пол Мандерхейм? - Я отхлебнул виски. - Ты, похоже, совсем спятил.
Этот парень был директором "Параметро", Великим Моголом студии, где работал Джош. Ну, если Мандерхейм - потенциальный убийца, то я африканский царек.
- Он собирается тебя убить? - переспросил я. - Что за вздор!
- Все верно, вздор, и в то же время чистая правда. Поэтому я и прячусь здесь.
- Зачем ты звонил мне? - полюбопытствовал я.
Он плеснул в стакан ещё виски и при этом чуть не уронил бутылку.
- Какой смысл рассказывать? - угрюмо пробурчал он. - Ты все равно не веришь.
- Хоть послушаю. - Я опять пригубил виски. - Только рассказывай покороче...
Где-то в темноте залаял койот.
- Ладно, - вздохнув, молвил Джош. - Конечно, я не утверждаю, что Мандерхейм| убьет меня сам - он слишком важная шишка, чтобы рисковать... или, по крайней мере, считает себя важной шишкой.
- Вот именно. И, кроме того, в нем всего пять футов роста, и ты сможешь сделать из него отбивную одной левой, - рассудил я.
- Не в этом суть, Тернер. - Он подлил мне виски и добавил чуть-чуть содовой. - Пол Мандерхейм - карлик, я - исполин, но для него это ничего не значит.
- Почему?
Дельброк покраснел до корней своих несуществующих волос.
- Он знает, что я трус. Я не выношу физического насилия. Он не побоялся бы в любую минуту отправиться ко мне с голыми руками.
Мне стало жалко эту громадную размазню. Ему, наверное, было нелегко сделать такое признание.
- Не бойся, что я узнаю подробности твоей личной жизни, - сказал я. Выкладывай факты.
- Я это и пытаюсь сделать. Говорю тебе, Мандерхейм - слишком большая шишка, чтобы самому убивать меня. Но он легко может нанять для этого дела какого-нибудь головореза.
Я подумал, что не прочь выпить еще. Глядя на вновь наполненный стакан, я спросил:
- Почему?
- Что почему? - жалобно переспросил он. - Ты пьян. Твой вопрос не имеет смысла.
- Я не пьян, - Мой голос звучал словно издалека и совсем глухо. - Я стекл, как трезвышкко. Тьфу, я имею в виду: я трезв, как стеклышко. Если я говорю забавно, то лишь потому, что ты здорово треснул меля этой битой.
Я закрыл глаза и попытался собрать иссякающие силы. У меня было странное ощущение - нас качает, будто мы попали в шторм в открытом мере. Когда я опять открыл глаза, то понял, что это раскачиваюсь я сам. Плавучий вигвам Дельброка был устойчив, как Боулдерская плотина.
- Это все ром, - заметил я.
- Не ром, а шотландское виски, причем чертовски хорошее, - обиделся он. - Виски делают в Шотландии, а ром - на Кубе.
- И оно ударяет в голову, - пробормотал я.
- Только не в мою, в твою, - он прикрыл пальцами правый глаз и начал разглядывать меня левым. - Помнишь, ты задал вопрос?
- Нет, - я с трудом покачал головой. Все было, как в кошмарном сне.
- Ты спросил: "почему", а я Спросил: "что почему"? - Он выпил виски.
- Да, почему Мандерхейм будет нанимать людей, чтобы убрать тебя?
- Мы поссорились из-за женщины. - Дельброк опять начал наполнять бокалы.
- Из-за них это всегда и бывает.
Он недоуменно заморгал.
- Что из-за кого всегда бывает?
- Из-за женщин всегда бывают неприятности.
Он призадумался, а затем с отсутствующим видом пробормотал:
- Особенно у такого невинного человека, как я. Давай спать.
Он поудобнее устроил свою громадную тушу на палубе и тотчас захрапел.
Я продолжал смотреть на него затуманенными глазами.. Может, через пять минут, а может, через час, я сказал:
- Какие у невинного человека с ними дела?
- Гм... У какого невинного человека?
- У тебя.
Он потянулся к бутылке.
- Я не знал.
- Чего ты не знал?
- Что это девчонка Мандерхейма.
Он сделал большой глоток прямо из горлышка и протянул бутылку мне. Я тоже глотнул. Пока я пил, Дельброк опять захрапел.
Я долго смотрел на него мутным взглядом. Он напоминал громадного ребенка, которому приснился кошмар.
- Кто? - пробормотал я.
- Что - кто? - Он почесал лысину.
- Кто была девчонка Мандерхейма?
- Ну, та девчонка, - ответил Джош.
- Какая девчонка?
Он поднял руку жестом средневекового рыцаря и икнул.
- Как не стыдно, Шерлок. Когда пахнет скандалом, нельзя называть имя женщины.
С этими словами Дельброк опять захрапел. Время ползло, как черепаха. Я выпил тоника.
- Был скандал?
- Нет.
- Тогда в чем дело?
Он встряхнул бутылку.
- Пустая. У тебя, наверное, зуб с дыркой. - Он добрался на четвереньках до бара, достал бутылку джина и припал к горлышку.
- Какое дрянное ячменное виски. Запах, как у джина.
- Это он и есть.
- Что?
- Джин, - я тоже отхлебнул из бутылки. - Так, говоришь, не было скандала?
- Конечно, нет. Я написал для неё пьесу. Я ей нравился.
Я наклонился и похлопал его по плечу.
- Ты прекрасный парень. Все тебя любят.
- Кроме Пола Мандерхейма.
- Да плюнь ты на него! - посоветовал я. - Ты ведь его в бараний рог согнешь.
Дельброк смежил веки и опять захрапел. Я окончательно утратил чувство времени. Через несколько минут, а может быть, часов, он проснулся и возобновил прерванную беседу.
- Я не знал, что она была его личной собственностью.
- А когда узнал?
- На прошлой неделе. Эй, да ты совсем не слушаешь. Я ему душу изливаю, а он что делает - спит с открытыми глазами.
- Если хочешь, я их закрою. Теперь я окончательно проснулся... И что ты сделал, когда узнал, что это девчонка Мандерхейма?
- Что сделает в таком случае любой уважающий себя американец, в жилах которого течет кровь, а не вода? - негодующе вопросил он.
Время ползло, как улитка. Я отпил из бутылки.
- Так нечестно, - обиделся я. - Я первый спросил.
В ответ раздался храп. Я ждал. Проснувшись, Джош скорчил ужасную гримасу.
- Я её бросил, конечно.
- Вышвырнул?
- Да.
- Может быть, поэтому он и злится? - пробормотал я и, сделав ещё глоток, вернул бутылку Джошу.
- Кто злится?
- Мандерхейм.
- У этого "бурбона" запах джина. Почему?
- Потому что это джин, - терпеливо объяснил я.
- Нет, нет. Я имею в виду, почему Мандерхейм злится?
- Потому что ты бросил его девчонку, - подсказал я.
Какое-то время Джошуа Дельброк обдумывал эти слова. На его широкой физиономии появилась обиженная мина.
- Это вздор.
- Что вздор?
- Что Мандерхейм злится на меня, потому что я вернул ему его девчонку. Где же людская благодарность?
- Я слышу птиц, - сказал я. - У владельцев киностудий этого не имеется.
- Не имеется птиц?
- Не имеется чувства благодарности.
Он с сомнением посмотрел на меня.
- Ты слышишь птиц?
- Да, - я сделал маленький глоток.
- В голове? Может быть, у тебя сотрясение мозга? Я довольно крепко тебе врезал.
Я постучал себя по черепку.
- Цел. Частному сыщику очень важно иметь крепкий котелок. Так что брось говорить глупости.
- Но ты же слышишь птиц. Это плохо.
- Снаружи. Это ночные птицы.
Он с трудом дополз до двери и открыл её.
- Уже светает, - удивился Джош Дельброк. Он ухмыльнулся. - Ну, ты и орнитолог.
- Что, уже светло?
- Не очень. Солнце ещё не взошло. Посмотри сам.
Я вгляделся в окутывавшую палубу грязно-серую мглу..
- Ну и ночка!
