Роберт Беллем - Неподвижная луна

Роберт Беллем

НЕПОДВИЖНАЯ ЛУНА

1

Шины завывали на темных поворотах, и их жалобная песнь была увертюрой к убийству. Но тогда я этого, конечно, не знал. Я катил себе на машине по горным серпантинам и видел только дорогу, взбирающуюся вверх, да нависшие надо мной громадные скалы. Два ярких конуса от фар вспарывали кромешную тьму.

Прохладный ночной воздух был напоен благоуханиями и зловонием аромат шафрана с трудом одолевал остаточные миазмы знойного летнего дня. В вышине, на ещё голубом велюре неба, подмигивали звезды. Начался длинный подъем, и я переключился на вторую передачу. Выхлопная труба стреляла искрами. Слабый ночной ветерок шелестел в карликовых виргинских дубах. Где-то в лесу койот искал себе пропитание. По его ликующему лаю я понял, что ужин у него сегодня будет. Наверное, поймал зайца.

Койоты в тридцати милях к северу от Голливуда? Ну и что? Я устроился поудобнее и закурил сигарету. Вовсе не обязательно было отъезжать так далеко от киностудий: насильственных смертей хватает и там. А здешние жертвы — не всегда зайцы. Дорога, как раскручивающееся лассо, плавно вошла в долину. Это был единственный путь к озеру Шервин. Сначала вы едете на север, преодолеваете перевал и, спускаясь вниз, поворачиваете на юг.

Робко нащупывая лучами дорогу и отбрасывая на скалы тени, слева от меня на востоке над горами выплыл краешек сияющей тыквы луны. Я усмехнулся. По мне лучше городская луна. Эта была, конечно же, роскошнее, но слишком уж пошлая. Дорога стала ровной, и я увидел сквозь правое окно моего двухместного автомобиля блеск озера. Оно было небольшим — не больше трети мили в самом широком месте. На гладком блюдце воды, как на зеркале, лежала луна. Все было так замечательно, что и сам Сесил Б. де-Милл не смог бы улучшить эту картину даже с помощью «Текниколора».

Я поднес руку с часами к светящемуся приборному щитку. С восьми тридцати, когда в моей берлоге раздался панический звонок Джоша Дельброка, прошло ровно… час десять минут. До места я добрался довольно быстро. Озеро Шервин было окружено высокими деревьями. К нему вел проселок. Недалеко от поворота через дорогу была протянута тяжелая цепь. Я вылез из машины.

Сначала, правда, я крикнул:

— Джош!

Никто не ответил, и я занялся цепью. Посередине болтался увесистый замок. Совершенно бесполезный, потому что концы цепи были просто намотаны на толстые столбы. Сильный человек без особого труда мог выдернуть столб, опустить цепь и переехать через нее. Во мне было сто девяносто фунтов мускулов и шесть с лишним футов роста. Так что от этой работенки я даже не вспотел.

Переехав через цепь, я снова поднял её. Тихий голос произнес:

— Мистеру Дельброку это не понравится.

— В самом деле? — равнодушно спросил я. И только после этого дернулся, как дервиш в своей неистовой пляске.

— Кто здесь?

— Это я, мистер, — ответил робкий голос, и из кустов вылез маленький человечек. Он напоминал одного из Диснеевских гномов — старый карлик с морщинистой, как черносливина, рожицей. Его глазки в лимонном свете поднимающейся луны сияли желтым светом. Он с виноватым видом улыбнулся беззубым ртом.

— Я — Гарри.

— Какой Гарри и что ты тут делаешь?

— Просто Гарри. Я живу здесь, — ответил он. И вдруг доверительно понизил голос: — Я ставлю капканы.

— Сделай одолжение, скройся, — попросил я.

— Ты не хочешь со мной разговаривать?

— Нет.

— Никто никогда не хочет поболтать со мной, — он вздохнул. — Все считают меня сумасшедшим. И сумасшедшему здесь довольно одиноко, особенно с тех пор, как началась война. Этим летом на озеро приехало совсем немного народу — все из-за талонов на бензин. — Он несколько секунд обдумывал только что произнесенные слова, затем опять улыбнулся. — С капканами веселее.

— Кончай, дед, — сказал я. — Ты хороший старик и, может быть, когда-нибудь мы поболтаем. Но сейчас я занят. Понимаешь?

— Мистеру Дельброку это не понравится.

— Что?

— Ты что, не видел знак? — спросил человечек. Он сделал шаг назад и внезапно исчез. Ни шороха, ни малейшего движения — словно испарился. Его исчезновение смахивало на фокус, но я предпочел бы знать секрет — от такого фокуса ночью в лесу у меня по спине поползли мурашки.

Теперь, когда он упомянул о знаке, я его увидел. На доске, прибитой гвоздями к дереву, было написано: «Частная собственность. Въезд запрещен! Джошуа Дельброк». Похоже, Джош искал уединения. Эта надпись, как и недавний звонок мне, были совсем не в ешо духе. Я знал Джоша как очень дружелюбного парня. Наверное, и его телефонный звонок был очередным шагом на пути к отшельничеству.

Дорога вывела меня на берег озера, к деревянному причалу. Дельброка не было и здесь. Я заглушил мотор, погасил фары, подошел к воде и негромко позвал:

— Эй, Джош!

В ответ насмешливо ухнула сова. Ей едко ответила ночная жаба. Спокойная вода и влажная земля придавали ночи свежести, и мне внезапно захотелось обратно в Голливуд с его пивнушками. Я считаю, что не в меру свежий воздух вреден для здоровья. Где-то на соседних холмах торжествующе залаял койот, наверное, раздобыл себе вечернюю трапезу. Ему не было никакого дела до тяжелого положения в стране и карточек на продовольствие.

Отличное место для убийства, раздраженно подумал я.

Дойдя до конца причала, я с трудом разглядел в желтом свете слабый мерцающий огонек плавучего дома Джоша Дельброка. Уютный плот не имел наружных огней, и, кроме того, иллюминаторы были закрыты светомаскировочными шторами.

— Джош! — крикнул я.

Никто не ответил. Здорово, подумал я. Парень обещал встретить меня у шлагбаума или причала, отвезти в свой плавучий дом и рассказать, в чем дело. Интересно, может, он думает, что я пущусь вплавь? Ну нет. Я — частный сыщик, а не селедка.

Внезапно внизу у воды что-то заскрежетало о доски причала. Я чуть не умер от страха. О мостки терлась утлая лодчонка. Скрип действовал на нервы. Как и открытое пространство. Я посмотрел на плоскодонку — в ней были весла, но не было Дельброка. Наверное, он оставил здесь лодку для меня. Может быть, хотел, чтобы я сам добирался до его плавучего вигвама. Ладно, он клиент, ему и заказывать музыку. За эту ездку на озеро Шервин он обещал мне две сотни долларов. Я погрузился в скорлупку, оттолкнулся от причала и погреб.

Неожиданно сверху упала большая летучая мышь и прямо передо мной поймала какую-то мошку. Я навалился на весла, чувствуя, как на ладонях вспухают волдыри. Вскоре я причалил к плоту.

Словно чья-то тяжелая рука, на меня давила тишина. Я громко закричал:

— Если это шутка, она мне чертовски не нравится! Ты меня слышишь, Джош?

Наверное, он не слышал. Может, его здесь просто не было. А, может, он был на плоту, но не мог слышать, как зайцы, которые достались на ужин койотам. От этой мысли по спине опять пробежал холодок.

Я начал взбираться по лестнице наверх. Внезапно надо мной возникла тень, послышался свист рассекаемого воздуха. Все произошло так быстро, что я не успел уклониться от удара. Кто-то врезал мне по черепу бейсбольной битой. Луна начала мигать, а звезды — отплясывать джигу. Затем наступила темнота. Я даже не почувствовал падения на твердую палубу, потому что отключился раньше.

2

УТРО ПОСЛЕ УБИЙСТВА

Когда я открыл глаза, луна пялилась мне прямо в физиономию. Она была почти в том же положении, слева за горами. Поэтому я понял, что провалялся без сознания недолго, минут пять, ну, самое большее, десять.

В моем черепе, как в больном зубе, пульсировала боль. Ныла тыльная часть правой руки. Кислая струйка жидкого огня приятно обжигала глотку. Это был «бурбон». Моим любимым напитком было шотландское виски — «бурбон» я терпеть не мог.

— Эй, какого черта? — воскликнул я и принял сидячее положение. Я был на левом краю плота. Меня поил прямо из бутылки гигант, в громадной волосатой лапе которого сосуд емкостью в кварту больше походил на пинтовую склянку. Он был огромен, как «летающая крепость», только без крыльев, и с лысым, как бильярдный шар, черепом. На лице читалась тревога, сменившаяся облегчением, когда он увидел, что я не отдал концы.

— Слава богу! — пробормотал он. — Я уже было испугался, что отправил тебя на тот свет. Чтобы привести тебя в чувство, понадобилось целых пять минут. Черт…

— Подожди, — проскрипел я и с трудом поднялся, держась за тушу по имени Джош Дельброк. — Ты хочешь сказать, что ты и есть та сволочь, которая чуть не грохнула меня?

— Это была ошибка… случайность.

Я сжал кулаки.

— Послушай, — глухо начал я. — Может быть, ты и большой сценарист в «Параметро-пикс» и один из самых высокооплачиваемых бумагомарак во всем кинематографе, но это не дает тебе права украшать мой купол фонарями. Сейчас я тебе покажу.