Джеральд Уолкер - Блуд
"Букашка, - подумал Линч, - но букашка в чине."
Джон не мог наверняка определить его возраст. Пятьдесят, может быть, пятьдесят пять. В евреях он с трудом разбирался.
Эдельсон выглядел крайне официальным. В мундире, застегнутом на все пуговицы, и ровно висевшем галстуке. Если бы не его пронзительный взгляд, то Джон решил бы, что он больше похож на больного туберкулезом раввина, чем на капитана полиции.
"Осторожно, - подумал Линч, - у них особое чутье."
- Ну, Линч?
- Да, капитан?
- Входите, присаживайтесь. У меня есть одна работенка.
Здесь Линч осознал, что Эдельсон пристально рассматривает его. Он быстро пошел к стулу с прямой спинкой, стоявшему возле письменного стола капитана.
- И, конечно, закройте за собой дверь, - подсказал Эдельсон.
Линч вернулся. Он опять чувствовал себя школьником, на которого накричал отец Фини. Только на этот раз уже отец Шикарнини. Они оба, он чувствовал это, имеют над ним полную власть, и хотя иногда казалось, что так легче жить, обычно это чертовски его раздражало. У отца Фини хватило власти вышвырнуть Линча из приходской школы. "Тебя держат из милости", напоминали ему при всяком нарушении правил внутреннего распорядка школы "Святое сердце". "Может быть, милосердие и начинается дома, но заканчивается оно здесь", любил повторять отец Фини при полном классе мальчиков, знавших, что он имеет в виду.
"Этот еврейский капитан, - думал Линч, - обладает такой же властью уволить его из полиции."
Линч не мог не думать, что Эдельсон принадлежит к тем людям, кому это нравится. Наверное, с ним самим такое случалось не раз, но теперь сила на его стороне.
Линч осторожно, чтобы не хлопнуть, закрыл дверь, затем проделал обратный путь до стула и сел, ожидая, когда Эдельсон начнет говорить.
Джон не выносил собеседований из-за необходимости "производить хорошее впечатление". В такие моменты он себя чувствовал уже не Джоном Линчем, а бланком анкеты или страничкой из чьей-то записной книжки. Вместо собеседования он бы скорее согласился сходить к священнику на исповедь, чего не делал со дня смерти матери три года назад, когда служил в армии.
Линч смотрел мимо Эдельсона на грязно-серые стены.
"Странно, - подумал он, - сам Эдельсон кажется аккуратистом, но ему совершенно нет дела до своего кабинета."
Затем Линч перевел взгляд на подоконник, где мерно жужжал кондиционер.
"Мусорка, а не кабинет, - подумал Джон, - но, по крайней мере, Эдельсон
- 5
сумел выслужиться до капитанского чина. Не так уж плохо для отдела, доверху забитого ирландцами и итальянцами."
Линч сел ровнее на стуле.
- Сигарету? - спросил капитан, подвинув через стол свою пачку. Сигареты были с фильтром, а Линч курил простые. В кармане у него была своя пачка, но он взял одну сигарету, и оба закурили.
- Спасибо, - ответил Джон.
Эдельсон кивнул головой.
- Сегодня уже третья пачка, а еще нет и пяти часов. Ну и профессия у нас с вами, Линч. Почему люди выбирают ее? Вот вы, например?
- Обычные причины, капитан. Социальная защищенность, пенсия, чувствуешь себя частью организации.
Эдельсон заглянул в свою записную книжку.
- Вы служили в армии. Это тоже организация с социальными льготами и пенсией.
- Я пошел туда сразу же после приходской школы, капитан. После нескольких конфликтов я понял, что если мы когда-нибудь и столкнемся с комми, то этим займутся парни из ракетных войск, а не мы, пехтура. И, кроме того, эти типы в Вашингтоне с гарвардскими дипломами вовсе не хотели столкновений. Я вышел в отставку и сделал ноги.
- Оставим политику, Линч. Что вы делали потом?
"В чем дело, капитан?, - подумал Линч. - Родственники в России?"
- Мне кажется, у вас все написано в этом блокноте.
- Ничего, не бойтесь утомить меня, расскажите сами, Линч.
- О'кей. Стажировка в фирме "Мейсиз", где у меня не обнаружилось способностей к совершению покупок. Работа на складе буры, но и продавать у меня не очень получалось. Немного изучал бухгалтерский учет и работал помощником общественного аудитора. Это тоже меня не увлекло.
- Итак, вам пришлось хорошенько разобраться в самом себе?
- Что-то вроде того, капитан. Все-таки хотелось кем-то стать. Мой дядя Фил был полицейским - вы, вероятно, это знаете из моего досье, - а в детстве я обожествлял его. Я рано потерял отца, и дядя Фил, можно сказать, занял его место. Он обычно рассказывал мне много полицейских историй. Видимо, этим все и объясняется. Наверное, вы также знаете о том, как в ирландских семьях относятся к тому, что дети идут служить в полицию.
- Не в первый раз, как вы можете догадаться, - сказал Эдельсон.
Линч не мог понять, что имел в виду капитан, к тому же, он не умел разбираться в выражениях лиц евреев. Среди его прежних соседей в Квинсе евреев вообще не было, да и в последующей жизни он редко с ними сталкивался.
"Их так же трудно понять, - думал он, - как и ниггеров или узкоглазых китайцев."
- Скажите мне, - спросил Эдельсон, вращая ручки кондиционера, - у вас когда-нибудь были знакомые гомосексуалисты?
Линч чуть было не ответил, что, когда он был ребенком, среди его соседей в Квинсе не было даже евреев, но вовремя опомнился.
- Гомики? Почему у меня должны быть знакомые педерасты, капитан?
- Раньше вы вели довольно замкнутый образ жизни, - сказал Эдельсон.
- 6
- Ну да, конечно, я же не слепой, капитан. Я знаю, что они есть вокруг, но никогда близко ни с одним не сходился.
- "Близко"? Что вы имеете в виду? - пальцы Эдельсона барабанили по кондиционеру.
- Я ничего не имел в виду, капитан, - сказал Линч, жестикулируя сигаретой, которую ему дал Эдельсон. - Я сталкивался с гэями только однажды, где-то год или полтора назад.
- Да?
Линч недоуменно пожал плечами.
- В баре возле моей воинской части тусовалась группка "голубых". Их встречаешь там каждый вечер, иногда поприветствуешь кивком головы, вот и все.
- Понимаю, - Эдельсон вернулся к своему стулу. - То они угостят рюмочкой, то вы их.
- Некоторых наших парней они и правда угощали, но со мной только здоровались.
Капитан уже уселся и откинулся на спинку стула.
- И после увольнения из армии у вас не было контактов с гомосексуалистами?
- Я бы не стал называть это "контактами", капитан. Но все равно, нет, я даже не разговаривал с ними, по крайней мере, насколько я знаю своих знакомых.
У этого малого на пальце обручальное кольцо, но Джон слышал, что есть и женатые педерасты. Да нет, не может быть, он же капитан!
- Есть ли какая-нибудь причина, - спросил Эдельсон, - почему вы после армии избегали гомосексуалистов?
Линч глубоко затянулся сигаретой с фильтром из пачки хозяина кабинета и посмотрел мимо него на стену.
- Я не избегал их, капитан. Но почему вдруг у меня должны быть знакомые педики?
- Послушайте, Линч, - сказал Эдельсон. - Задача этого собеседования в том, чтобы я узнал вас получше. И притом быстро. Не задавайтесь вопросами "что и как", это моя работа. Вам беспокоиться не о чем.
"Самый надежный способ заставить человека беспокоиться, - подумал Джон, - это сказать, что ему не стоит беспокоиться. Значит,Эдельсон старается получить таким образом интересующие его сведения. Что же, чисто по-еврейски."
- Мне не нравится отвечать на такие вопросы, капитан.
- Как вы думаете, зачем мы вас вызвали сюда?
- Не знаю, капитан.
- Что вам сказали в академии? Вам наверняка что-то сказали.
- Прибыть к вам.
- Просто поехать в управление и зайти к капитану Эдельштейну?
- Я же извинился, капитан. Мне сказали, что есть какое-то особое задание.
- Значит, можно предположить, что я задаю вопросы не для собственного удовольствия.
Некоторое время они молча курили. Эдельсон встал, что-то покрутил на кондиционере, и снова сел. Линчу хотелось, чтобы он оставил эту чертову штуку
- 7
в покое, чтобы он и его тоже оставил в покое.
Пепел на сигарете Джона начал обсыпаться, но пепельница стояла на дальнем конце стола. Эдельсон придвинул ее к Линчу.
- Простите мое раздражение, Джон. За двое суток я поспал всего три часа. Не хватает выдержки отвечать на возражения.
Линч хотел было что-то сказать, но Эдельсон опередил его:
- Или на то, что звучит как возражение.
Джон наблюдал, как капитан докуривал последний дюйм своего окурка. У него самого еще оставалась треть сигареты. Линчу подумалось, что капитан сжигает все быстро и дотла.
- Скажите мне, Линч, - заговорил Эдельсон, - как бы вам понравилось исчезнуть.
- Исчезнуть? Что вы имеете в виду?
- Вот что. Затеряйтесь. Снимите вашу курсантскую форму и опять наденьте штатскую одежду.
- Но почему? Что я сделал?
Эдельсон улыбнулся.
- Да нет, конечно, вы ничего не сделали, - он пролистал свой блокнот и некоторые бумаги на дальнем от Линча конце стола. - В академии вы на хорошем счету, поэтому и находитесь здесь. А исчезновение является частью задания. Я же работаю как сезонник. Иногда в Бюро особой службы - подрывные дела, другие секретные задания. Иногда в Отделе по борьбе с убийствами, проституцией и наркотиками. Сейчас как раз - убийства и проституция. Я у них как посыльный. Сейчас они выдохлись и взвалили на меня всю черную работу. Ладно, мне, в отличие от вас, не привыкать, хотя, платят вам те же люди, что и мне. Дело касается того убийства в Сентрал-Парк на прошлой неделе.
