Крис Юэн - Похождения в Париже

Я выдохнул, порылся в кармане брюк и нащупал короткий, гибкий, пластмассовый инструмент. С первого взгляда он мог показаться одноразовой мешалкой, какие иногда можно встретить в кофейнях, но опытный глаз заметил бы ряд пластиковых щетинок на одном его конце. Благодаря этим щетинкам инструмент отдаленно напоминал зубную щетку.

— Тебе это понадобится. — Я протянул инструмент Бруно и вновь глубоко затянулся.

— А для чего он нужен? — Бруно повертел его в руках.

— Это так называемый гребешок. Ты вставляешь его в замочную скважину и прижимаешь к штифтам, которые не дают замку открыться. Потом вставляешь отвертку у основания замка и прилагаешь боковое усилие. — Я передал ему одну из своих микроотверток, с красной, шестигранной ручкой. — Потом выдергиваешь гребешок. Если замок простой, пластиковые щетинки поднимают штифты аккурат на ту высоту, которая позволяет замку открыться.

— И ты думаешь, это сработает с парадной дверью?

Я еще раз затянулся, выдохнул дым.

— Я думаю, с парадной дверью сработает, но при этом надо будет полностью повернуть ручку двери. — Я бросил окурок в контейнер для мусора. Огонь уже разгорелся, пахло горящим пластиком и перезревшими бананами. — Обычно я надеваю перчатки. Но сегодня мы обойдемся без них. Ты готов?

Он встретился со мной взглядом и кивнул.

— Тогда — вперед!

Я громко стукнул по деревянной двери, потом еще дважды и подтолкнул Бруно к улице. Он обо что-то споткнулся, но удержался на ногах и помчался к углу. Я следовал за ним по пятам. Бруно хотел броситься прямо ко входу, но я успел ухватить его за воротник.

— Не так быстро, — сказал я, остановив его у выставленного на тротуар лотка с овощами и фруктами. — Сначала нужно проверить, ушел ли он.

Я прокрался вперед и, вытянув голову, заглянул через стеклянную панель, и перед моими глазами мелькнул рукав коричневого кардигана уходящего консьержа. Взмахом руки я подозвал Бруно.

— Сначала гребешок, — напомнил я, подождал, пока он вставит в замочную скважину гребешок, а потом схватил его запястье и приподнял, чтобы щетинки прижались к штифтам внутри запорного цилиндра. — Хорошо. Теперь отвертка. Отлично. А теперь выдергивай гребешок и одновременно поворачивай отвертку по часовой стрелке.

— Выдергивать и поворачивать?

— Да. Выдергивай и поворачивай, а потом хватайся за дверную ручку.

— Подожди! — Он уставился на меня. — Дверную ручку поворачивать тоже мне?

— Я поверну, — буркнул я, — а ты сосредоточься на замке. Идет?

Он кивнул.

— Поехали.

И, что удивительно, он это сделал!

— Готово, — вырвалось у Бруно, и я повернул ручку.

— Только после вас. — Я галантно пропустил его вперед.

ГЛАВА 2

Ночной консьерж вернулся в вестибюль в тот самый момент, когда мы переступили порог, и быстрым шагом направился к огнетушителю, закрепленному на стене за конторкой.

— Bonsoir, Monsieur,[1] — быстро поздоровался я, небрежно взмахнув рукой и вежливо поклонившись, при этом другой рукой подхватил Бруно и потащил через вестибюль к лифту. Ноги Бруно, похоже, заплетались. Я искоса глянул на консьержа. Он стоял столбом.

— Quatriéme ètage,[2] — добавил я и ткнул пальцем в потолок.

Консьерж пожал плечами и что-то пробормотал себе под нос, вероятно, давал понять, что ему без разницы, куда мы идем.

— Bonsoir, — повторил я непонятно зачем, когда он повернулся к нам спиной, чтобы снять со стены огнетушитель и уйти с ним к мусорному контейнеру.

У дальней стены вестибюля Бруно нажал на кнопку вызова лифта. Звякнул колокольчик, заскрипели древние шестерни и тросы, кабина пошла вниз. Снаружи донеслось шипение: первая струя пены ударила по горящему мусору. После паузы зашипело второй раз, третий, донеслись несколько французских слов, которые я не проходил в школе.

В вестибюле царила тишина, приглушенный свет словно готовил нас к отходу ко сну. Интерьер выглядел стильно, пусть, на мой взгляд, с избытком минимализма. Пол был выложен плитами мрамора, белые стены украшали полотна современных авангардистов. Пусть консьерж промолчал, но он работал в приличном доме, и, пожалуй, мог предположить, что такое вот совпадение — наше появление в вестибюле и пожар под дверью, выглядит подозрительно.

— Очень уж долго, — прошептал я Бруно.

— Есть лестница.

— Нет… это покажется странным. Мне лишь хочется, чтобы лифт поторопился.

Бруно посмотрел на индикаторную строку над нашими головами.

— Еще два этажа.

— Отлично.

Взгляд мой, скользнув по полу, остановился на туфлях, и я отметил, что их следовало бы почистить. Вообще-то я собирался это сделать, прежде чем пойти на встречу с читателями. Но должен отметить, что моя неряшливость никого не отпугнула: к концу вечера я продал больше книг, чем ожидал. Столь благостное состояние дел в немалой степени определило количество выпитого после встречи вина, а уж вино стало главной причиной моего согласия показать Бруно, как проникнуть в многоквартирный дом. Полагаю, если бы я относился к тем людям, которые обязательно чистят туфли перед тем, как переступить порог собственной квартиры, я бы никогда не попал в такую вот глупую ситуацию. Просто удивительно, знаете ли, скольких неприятностей можно избежать, вовремя почистив обувь.

Будь у меня время, я бы подумал о том, чем еще заняться, если б не ввязался в эту авантюру, но тут дважды звякнул колокольчик лифта, и полированные металлические двери разошлись. Мы вошли, и маленькая кабина закачалась под нашим весом; мы повернулись лицом к дверям в тот самый момент, когда консьерж вернулся за свою стойку. Я выдавил из себя улыбку, кивнул и тут же краем глаза увидел, что Бруно тянется к кнопке с выгравированной на ней цифрой «3».

— Нет, — прошипел я, резко выбросил вперед руку и нажал на кнопку четвертого этажа, прежде чем Бруно успел отправить нас на третий.

Бруно в недоумении повернулся ко мне, но я продолжал улыбаться, пока двери кабины не сомкнулись.

— Зачем ты это сделал? — спросил Бруно, едва кабина начала подниматься.

Я закатил глаза.

— Потому что сказал консьержу, что нам нужен четвертый этаж.

— Но квартира на третьем.

— Вероятно, я ошибся. Наверное, мне следовало отказаться от последнего стакана вина.

Бруно осуждающе покачал головой, словно я только что зацепил его автомобиль на Елисейских Полях.

— Невелика беда. — Я пожал плечами. — Спустимся этажом ниже по лестнице.

— Мы сразу могли ею воспользоваться.

Я вздохнул.

— Слушай, никто не пользуется лестницей в таком доме при работающем лифте. Нам незачем совершать поступки, которые могут привлечь внимание консьержа.

Бруно сурово глянул на меня.

— Как я понимаю, этот вечер — не характерный пример. Но ты уважаешь теорию.

Звон колокольчика лифта прервал нашу дискуссию, кабина резко остановилась на четвертом этаже, неприятно приподняв мой желудок. Двери раскрылись.

— Выходи, — предложил я.

Бруно вышел в коридор, сенсорный датчик тут же включил лампы. Стены до высоты плеча здесь были выкрашены в тускло-красный цвет, выше — в мутно-кремовый. Напротив лифта стояло пластиковое растение с большими блестящими листьями и низкая банкетка, обитая светло-коричневой кожей. Я шагнул в коридор следом за Бруно и последовал за ним мимо двух одинаковых дверей, расположенных друг против друга, в конец коридора, к еще одной двери, выкрашенной кремовой краской. Над дверью светилась зеленая табличка со словами «Sortie de Secours».[3]

Миновав дверь, мы оказались на лестнице. Здесь было холоднее градусов на десять. Мы спустились вниз, и каждый шаг эхом отдавался от бетонных стен. Едва вошли в коридор третьего этажа, вспыхнули лампы. Отличие от четвертого этажа здесь было в том, что пластиковое растение заменяла алюминиевая стойка для зонтов.

— Я не вижу камер наблюдения, — поделился я своими впечатлениями.

— Их нет, — согласился Бруно.

— И в вестибюле не было?

— Только консьерж.

— Я удивлен.

— Это старый дом.

— Интерьер современный. И адрес престижный. Для нынешних времен необычно.

— Может, это больше характерно для Лондона?

Я покачал головой.

— Знаешь, в моем доме, неподалеку от улицы Гренель, тоже нет камер наблюдения. Но уровень безопасности там куда выше.

Бруно искоса глянул на меня.

— В общем, чтобы найти безопасное для жилья место, нужно узнать, живет ли по соседству взломщик.

— Хорошая мысль!

Бруно криво улыбнулся и указал на кремовую дверь с табличкой «3А». На двери имелись бронзовый ободок глазка и врезной замок чуть ниже моего бедра.

— Это сработает? — На его открытой ладони лежал гребешок.

— Если повезет, возможно. — Я согнул его пальцы, и гребешок исчез под ними. — Но ты торопишься. Надо проверить, пуста ли квартира.