Григорий Лерин - Морской волк. Стирка в морской воде
— Что?! — заорал я на неё.
— Я согласная, — прошептала она, опустив глаза.
— На что?
— На дополнительные услуги, — прочитала она на полу и подчеркнула носком туфельки. К сожалению, у меня не было ни времени, ни лишних патронов на победный салют.
— Хорошо, начнем прямо сейчас… Нет, сначала позвони Клину, скажи, что я уехал к Чарику, — на него кто-то напал. А потом возьми тряпку и отдайся «Мойдодыру» со всей пылкостью дипломированного специалиста. Всё!
* * *В окне четвертого этажа шевельнулась штора. Из-за неё выглянула на редкость зверская рожа, пробежалась взглядом по «пассату» и снова скрылась.
Я обошёл машину, старательно пиная покрышки. Я здесь оказался случайно. Просто заехал в первый попавшийся двор, чтобы подкачать камеру. Пусть рожа, выглядывающая из комнаты Чарика, в этом убедится.
Я провёл рукой по волосам, стряхивая капли, открыл багажник и достал насос. Присев у заднего колеса, сокрушенно покачал головой и даже всплеснул руками. Станиславский, наверное, сказал бы свое знаменитое: «Не верю!», но там, у Чарика, за занавеской пряталась рожа совсем не Станиславского. И я постараюсь ее убедить, что душить Чарика — нехорошо.
Я выпрямился и медленно пошел к соседнему подъезду.
— Кто там? — отозвался на мой звонок настороженный женский голос.
Я чуть не ляпнул: «Водопроводчик», но вовремя одумался и, за неимением разводного ключа, махнул перед дверным глазком удостоверением.
— Налоговая полиция.
— Нет у нас ничего! Вон, на шестом, в двести двадцать пятой спросите.
— Я не погорелец, уважаемая, а из налоговой полиции. Немедленно откройте дверь, у меня срочное дело.
— Ещё раз покажите… Что это за эм-дэ-дэ такое?
Я убрал руку и твердо сказал глазку:
— Московский департамент детективов налоговой полиции.
— Прямо из Москвы, что ли?
— Из Московского района. Мадам…
— Фотографию покажите! — приказали из-за двери. Я послушно раскрыл удостоверение.
— Что-то не похож как будто…
Ещё сотня-другая вопросов и ответов, и можно будет возвращаться в «Мойдодыр». Я прислонился к двери и на одном дыхании проговорил:
— Если вы сейчас же не откроете дверь, дорогая мадам, я вызову взвод физической поддержки. Они взорвут эти ворота гранатой, другую гранату бросят на кухню прямо в груду немытых тарелок, изрешетят из автоматов кафель и зеркала в ванной комнате, на обоях в спальне нацарапают ножами триста полезных советов, а потом будут минут пятнадцать пинать вас ногами и бить прикладами, пока не остынут от горячки боя. У нас уже были такие случаи, и весь взвод представлен к правительственным наградам.
Кастаньетами защелкали замки. В приотворившуюся дверь выглянуло белое как мел лицо хозяйки.
— О Господи, а я медицинский полис уж неделю никак найти не могу.
Я великодушно улыбнулся:
— Будем надеяться, что он вам уже не понадобится. — Я шагнул в квартиру и затворил за собой дверь. — Вы напрасно так беспокоились. Я по поводу вашего соседа. Из подъезда, с которым у вас лоджии соединяются. Вот он-то нас очень интересует.
— Давно пора! — Женщина обрадовалась, от чего сразу похорошела, помолодела, посвежела. — Понаехали тут, житья от них нет…
— Так я пройду к вам на лоджию?
— Проходите, проходите. Прямо так идите, не разувайтесь. Вот-вот, и на ковёр вставайте ботинками, не беспокойтесь, я его только что пропылесосила.
Я открыл дверь, вышел на лоджию и осторожно заглянул за кирпичную перегородку.
— А вы взвод свой вызовете? — жарко зашептала из-за спины хозяйка.
— Они уже в подъезде, — ответил я, — сигнала ждут. Так что услышите шум и крики — не пугайтесь.
— Бейте, бейте, — согласилась она. — Что поделать, если так надо. Я потерплю или музыку включу погромче.
— Включайте, — согласился и я, доставая револьвер из-под пиджака. — Что-нибудь такое веселенькое. Чтоб бойцов с ритма не сбивать. Знаете, раньше была такая: «В нашем доме появился замечательный сосед, пам-пам, пам-парам-пам-пам-пам…»
Я снова глянул за перегородку, прислушался. Балконное окно было закрыто занавесками, сквозь открытую форточку не доносилось ни звука. Следующее окно, в котором промелькнул неизвестный наблюдатель, отражало в стеклах соседний дом и абсолютно не просматривалось.
Я чертыхнулся и полез к Чарику на лоджию.
— Товарищ детектив!
Хозяйка почти покинутой мною лоджии схватила меня за руку.
Я удержал равновесие с большим трудом, успев ухватиться другой рукой за прочно вбитый крюк, и чуть не выронил револьвер. Медленно повернув голову, почувствовал, как холодный ручеек скатился по спине.
Она смущённо и жалобно смотрела на меня:
— Товарищ детектив, может, прикладами-то не надо? Тоже ведь человек какой-никакой. И сосед неплохой — не шумит, здоровается, и тараканы от него не ползут…
Я молча кивнул, выдернул руку и спрыгнул на пол соседней лоджии.
Дверь в комнату была закрыта. Я приподнял голову и попытался осмотреть комнату сквозь занавески. Кажется, никого. Я аккуратно взгромоздился на подоконник, просунул вперед голову и руку с револьвером и полез в форточку.
Как только плечи закупорили проем и отсекли уличное шумы, я услышал гортанные голоса, доносившиеся из другой комнаты сквозь приотворенную дверь. Голоса Чарика я различить не смог, но говорили его возможные со-язычники. Не слышал я и Лизку, но очень надеялся услышать обоих. У меня все еще не укладывалось в голове, что можно вот так запросто взять и задушить Чарика, а потом и Лизку впридачу.
Я заторопился, упёрся руками в подоконник и уже почти выдернул из форточки ноги, но зацепился брючиной за шпингалет, зашатался и, потеряв равновесие, мешком рухнул на пол.
Голоса в соседней комнате смолкли.
Через две секунды я был уже на ногах, ещё через две секунды в комнату заглянула Лизка. Она обрадовалась и, увидев револьвер в моей руке, показала мне поднятый большой палец. Здорово!
Лизка выглядела как всегда: худая, беспечная и нахальная. У меня даже промелькнула мысль: уж не идиотский ли это розыгрыш, но тут донесся страшный, хрипящий, полный боли шёпот Чарика:
— Лы-ы-за…
Следом взорвался другой голос:
— Эй, помолчи, да! Щто там упало, дэвушка?
Я прижал ствол к губам. Лизка охотно кивнула и громко объявила:
— Да ничего не упало. — Она подмигнула мне и добавила: — Это Виктор Эдуардович в форточку залез.
Не понял… Но понимать было некогда. Я метнулся к двери, без малейшего почтения вытолкнул Лизку в коридор и ворвался в соседнюю комнату вслед за рукой с револьвером.
— Всем лежать! На пол! Перестреляю, суки!
Два толстых пожилых кавказца дисциплинированно повалились со стульев на ковер, стараясь не задеть низкий столик, на котором стояли фужеры, ваза с фруктами и высокая полупустая бутылка. Третий кавказец, он же Чарик, уже лежал. Он лежач на кровати, укутанный одеялами, с намотанным на горло огромным махровым полотенцем; страдальчески блестели глаза.
— Виктор… зачем… шутишь? — заскрипел, захрипел Чарик, отрываясь от подушки.
— Ну вы даёте, Виктор Эдуардович! — восхитилась Лизка за моей спиной.
Я резко развернулся на сто восемьдесят градусов, не опуская руки с револьвером. Дуло уперлось Лизке в лоб, чуть повыше линии глаз. Она отступила к стене, но я шагнул за ней. Лизка скосила глаза и растерянно смотрела снизу вверх на ствол. Потом судорожно вздохнула и затараторила:
— А что я такого сказала? Ну подумаешь, сказала, что у Чарика ангина. Он в самолёте холодной «Пепси» напился, вот лежит и хрипит второй день уже. А я-то не хриплю, так ему со мной скучно. Я и попросила, чтобы вы приехали друга навестить — невелика забота, Я же не знала, что к нему сегодня дядя Теймур и дядя…. этот… как вас там… приедут коньяк пить.
Лизка замолчала и перевела взгляд с дула на меня. Один из дядей поднял голову и что-то прокурлыкал.
— Виктор, дядя Теймур спрашивает: можно уже вставать или нет? — сипло перевел Чарик.
Я временно оставил Лизку в живых и помог подняться дяде. Другой дядя на мою протянутую руку глянул, как укусил, и сказал злобно:
— Нэ надо!
Что делать и говорить дальше, я не знал. Очень хотелось пристрелить Лизку, и я убрал ствол в кобуру подальше от соблазна.
На мое счастье, раздался звонок в дверь, и я сбежал из комнаты.
— Кто?
— Водопроводчик, — ответили из-за двери.
— Заходи, Пояс. — Я щёлкнул замком. — А где ключ взял?
Пояс вошел.
— У водопроводчика отобрал. Что с Чариком? — тревожно спросил он.
— Порядок. Ты один? — с надеждой поинтересовался я.
— Какой там — один! Сом уже, наверное, на балконе сидит, с соседней квартиры забрался, а внизу — Клин со Стасом в машине. Что тут у вас?
