Василий Носенков - Следов не осталось
Присосался к женщине, тянет с нее помаленьку, да еще, кажется, колотит ее. А нам что, смотреть на это сквозь пальцы? Так, по-твоему?
- Сама-то она не жалуется, - упорствовал Фодерякин.
- Поздно будет, дорогой, когда мы станем перед фактом. Да и почему Сватухин не может жить, как все? Разве так сложно создать нормальную семью? - не унимался старшина.
Разговора они не закончили. К ним подошел молодой человек в светлом плаще. Поравнявшись с работниками милиции, он молча уставился на них осоловелыми глазами. И без того крупный горбатый нос его вздулся и посипел.
- Не спится тебе, студент, - обратился к нему Севастьянов, как к старому знакомому. - Так и ищешь приключений. А потом опять -к нам придешь: "Помогите, меня избили".
- Я с удовольствием пошел бы спать, - виновато проговорил молодой человек, - да вот домой не попасть. Пропали ключи от квартиры.
- Потерял?
- Видимо, они у меня выпали там... где случилось это, - он приложил руку к вспухшему носу.
- За чем же остановка? Сходи поищи.
- Что вы?! - испуганно отшатнулся парень. - Один туда я ни за что не пойду. Может, вместе с вами, а? - просительно заглянул он в лицо Севастьянову.
- Тебе повезло. Я как раз собираюсь в парк пост проверить.
Когда старшина со странным молодым человеком ушли, Шумило, ничего не понявший из их разговора, вопросительно посмотрел на Федерякина.
- Захмелел парень, - объяснил милиционер. - Заявил дежурному, что его кто-то избил в парке. Шляпа якобы там упала. Дорожкин выгнал его, сказал: "Меньше пить надо". А теперь вот снова к нам пришел-ключей от квартиры не оказалось.
Все-таки ночь на посту была полна неожиданностей.
Не успел Федерякин рассказать до конца сторожу о приключении со студентом, как к ним не прибежал, а прилетел милиционер Сватухин. Старшина работал в вечернюю смену и должен был сейчас отдыхать. Вспомнив недавний разговор Севастьянова с Марьяной, Федерякин понял, что дворничиха привела угрозу в исполнение немедленно.
- Федерякин, подь сюда, - поманил пальцем постового Сватухин.
Старший сержант оставил сторожа у окна магазина и пошел навстречу старшине. Сватухин, недобро поблескивая глазами, застегивал последнюю пуговицу на шинели.
- Ты сказал Марьяне, сколько я денег получаю? - без всяких вступлений набросился Сватухин на постового, с тревогой оглядываясь назад.
- С какой стати? Я ничего не говорил.
Толстый старшина окинул его фигуру недоверчивым взглядом и переспросил с еще большей тревогой в голосе,
- Так кто же это мог подложить такую свинью?
- Севастьянов, командир отделения, - спокойно сообщил Федерякин.
В это время на улице появилась дворничиха. Она без разбора шагала по лужам, придерживая в правой руке метлу.
- А-а-а! Ты еще здесь, образина бесстыжая?! - ткнула метлой сторону Сватухина рассвирепевшая Марьяна и решительно направилась к нему.
Старшина робко вобрал в плечи мощную шею, отчего голова его стала похожей на приплюснутый каравай хлеба, и, часто перебирая кривыми ногами, молча затрусил по улице в сторону отделения милиции.
- Ату его, ату! - не вытерпел Шумило и залился дробным старческим смехом.
- Тряпки свои заберешь потом! Я их в коридор выбросила! - кричала вслед Марьяна.
Старшина даже не оглянулся. А Марьяна без стеснения выкрикивала самые нелестные слова вдогонку убегающему Сватухину. Вскоре его фигура исчезла в темноте ночи.
Только после этого дворничиха начала приходить в себя.
- Это как же ты его сумела одолеть? Он ведь сильный, - поинтересовался Шумило, когда страсти улеглись.
- Метлой, - заулыбалась Марьяна. - Прямо сонного и начала метелить. Очнуться не успол. А я сыплю, а я сыплю... Быстренько, по-военному, оделся, а то всегда по два часа на работу собирается... Кряхтит, как квашня.
Вот я его подстегнула сегодня, надолго запомнит, - не унималась разгоряченная дворничиха.
Обычно хмурая, с плавными ленивыми движениями, сейчас она преобразилась - стала подвижной и поворотливой. Глаза блестели, лицо покрылось румянцем, оживилось.
- То-то он выскочил, как из парилки, - хихикая беззубым ртом, заметил сторож.
- Дура я была, давно бы ему, мерзавцу, надо было баню устроить...
Остаток ночи и начало утра прошли без особых происшествий. Буквально за полчаса до окончания смены к Федерякину подошел элегантно одетый мужчина. Вид у него был растерянный. Узкий галстук выбился из-под пиджака и плаща, на брюках капли грязных брызг, в руках - помятая шляпа.
- Товарищ постовой, у меня сегодня ночью квартиру обворовали, печально заявил он.
"Эх, черт, угораздит же под конец смены", - успел подумать Федерякин, но вслух коротко переспросил:
- Как так - обворовали? А где же были вы?
- Мы с женой были за городом, у знакомых, - начал объяснять гражданин таким тоном, будто выезд к знакомым строго запрещен и он раскаивается в содеянном. - Вернулись только что, на первом поезде. Дома оставался сын... взрослый сын, ему уже девятнадцать лет. Ну, вернулись мы, заходим в квартиру. Вроде все в порядке:
замки целы, сын спит в своей комнате. Прошли с жепой к себе. И... что бы вы думали? Шкаф раскрыт, комод и ящики серванта взломаны... Носильных вещей - пальто, костюмов, обуви - нет. Все деньги и п,енности украдены.,,
- А сын что же? - допытывался постовой.
- Лежит с распухшим носом. Говорит, вечером был на дне рождения у знакомого студента. Потом его в парке якобы кто-то избил. Потерял ключи от квартиры. Но ключи пашлись, там же в парке, похоже - обронил. В общем кошмар. Я прошу вас срочно прибыть ко мне и зафиксировать все это безобразие. Подумать только - все состояние...
- Ваша фамилия - Кольцевой? - спросил вдруг Федерякян.
- Да. Откуда вам известно? - На лице гражданина выразились страх и надежда.
- Ваш сын действительно куролесил всю ночь, - начал постовой. - Но он ни о какой краже не заявлял.
- Он и не знал о ней. Говорит, когда нашел в парке ключи, вернулся домой, прошел в свою комнату, разделся и уснул.
- А узкого он пьянствовал? - В голосе старшего сержанта появились металлические нотки. Тут он спохватился, что занимается не своим делом, и смягчился: - Хорошо. Сейчас я позвоню в отдел и вызову опергруппу. К вам будет одна просьба: не притрагивайтесь к вещам в квартире. И вообще, лучше совсем не заходите туда до приезда следователя и оперативных работников.
- Об этом я сейчас позабочусь, - деловым тоном произнес мужчина и быстро направился домой.
2
Когда сын достиг совершеннолетия, у Игоря Андреевича Кольцевого появились дополнительные заботы. Отец ощущал это ежедневно. Леонид унаследовал материнский характер и очень рано стал разбираться в моде. Его не устраивали рубашки, купленные отцом. С пренебрежением он отзывался о тупоносых туфлях и еще в восьмом классе отказался от обычного школьного портфеля, потребовав от родителей купить ему импортный из натуральной желтой кожи с двумя замками.
Игорь Андреевич, зубной врач, кроме работы в стоматологической поликлинике обслуживал надежных пациентов у себя дома. Благодаря этому семья материальных затруднений не испытывала. Но это не помешало врачу заметить, что сын за последнее время все больше злоупотребляет доверием родителей и сумма выдаваемых ему карманных денег ежемесячно увеличивается.
Однажды вечером Леонид пришел домой навеселе. На вопрос отца, в честь чего позволяются такие вольности, сын, не моргнув глазом, ответил, что был на дне рождения у одного знакомого мальчика. Кольцевой-старший не страдал склерозом и хорошо помнил, как, уходя из дому, Леонид сказал, что идет заниматься в Публичную библиотеку.
Игорь Андреевич, не будучи подготовленным к такого рода разговору, оставил на этот раз сына в покое, но своими подозрениями поделился с женой.
- Что ты этим хочешь сказать, Горя? - осторожно спросила Фаина Александровна.
- Только то, что сказал. Леонид неискренен со мной, особенно в последнее время. И прошу не называть меня так. Мы ведь взрослые люди.
- И имеем девятнадцатилетнего сына, - продолжила она. - Кстати ты не вспомнить, о чем мечтал ты в его годы?
- Да... Но все же... - слабо сопротивлялся Игорь Андреевич.
- Все талантливые мальчики рано начинают чувствовать себя мужчинами. Ты, как врач, должен знать об этом лучше меня.
Хотя мамаша и защищала свое единственное чадо, разговор этот не прошел для нее бесследно. Фаина Александровна тоже стала наблюдать за сыном. Однажды, когда Леонид вернулся домой после двенадцати ночи, она незаметно проверила содержимое карманов его костюма. Придирчиво рассматривая носовой платок, нашла то, что и предполагала, - следы губной помады. "Значит, девушка. Я так и знала!" - ничуть не удивилась Фаина Александровна. У нее отлегло от сердца. Но женское любопытство оставалось неудовлетворенным. Хотелось если не познакомиться, то хотя бы взглянуть на избранницу сына. С этой безобидной целью она к концу занятий стала подходить к институту. Как-то выследила, что Леонид прошел в студенческое общежитие. Можно было допустить, что сын ушел заниматься с товарищами. Около трех часов она несла дежурство недалеко от входа. Напрасно. Сын так и не вышел на улицу.
