Василий Носенков - Следов не осталось
- Зашел бы по старой памяти. Мне по вечерам бывает скучно.
- Стоит ли возобновлять? - ответил Кольцевой.
- Родители контролируют? - поинтересовалась она в свою очередь.
- Да нет, - уверенно продолжал он. - Я сам себе хозяин. А завтра они вообще за город уезжают...
"Последний раз", - думал Леонид, подходя к знакомому флигельку. В коридоре тускло светила запылившаяся лампочка. Пластмассовая ручка двери неприятным холодком напомнила ему о предыдущем посещении. Преодолевая желание повернуться и уйти, он без стука отворил дверь.
В комнате было тепло и уютно. Раиса, видимо, ждала его. В шелковом халате она полулежала на тахте. Все это несколько успокоило Леонида. Он стоял у порога, стараясь отыскать, что же нового, привлекательного появилось в этой маленькой комнатке.
- Проходи, чего уставился, - сказала Сагидуллина безразличным тоном и подставила щеку для поцелуя.
Сунув ноги в мягкие войлочные туфли, она направилась в коридор. Леонид догадался, что она пошла на кухню.
- Я пойду в магазин, - предупредил он, просовывая голову в дверь кухни.
- Пожалуйста. Только не задерживайся долго. Голубцы сейчас будут готовы. И купи полкило капусты провансаль, - сказала она вслед.
За столом Раиса немножко нервничала и поглядывала на часы. Однако Кольцевой этого не замечал. Сейчас он понял, что именно поразило его при входе в комнату: новой была поза хозяйки. Она никогда его не встречала лежа на тахте, в халате.
Леонид, разливая вино, частенько перепутывал стаканы, вместо лимонада пил вино. Раиса больше пригубляла и ставила рюмку обратно. Пила она, против обыкновения, мало. Разговор был беспредметным. Он страшился предстоящей сессии, она рассказывала о пышной бороде молодого доцента Ермицкого.
Около двенадцати часов она решительно встала из-за стола, ушла за ширму и стала переодеваться. Леонид слышал, как шуршало платье...
- Ты куда собираешься? - удивился он.
- Нужно же проводить тебя, - спокойно ответила Раиса.
- Зачем проводить? Я... думал остаться, - растерянно заявил Кольцевой.
- А я думаю иначе. Спасибо, что зашел, не обманул.
Но сегодня тебе уже пора собираться. Я тебя провожу.
Погуляем на улице.
- Какая прогулка в дождь? Раечка, ну будь человеком, - капризно надул губы Леонид.
- Нет, Ленечка, ты меня не уговаривай. Нельзя тебе здесь оставаться. Баба Паша, гардеробщица, живет тут за стенкой... - Раиса ткнула рукой в коврик над кроватью. - Знаешь, какая она склочница? Она и матери твоей рассказала обо всем...
- Но мы...
- Мы - одно, а я - другое! Вот твой плащ.
Он оделся и молча вышел в коридор. Проходя к выхору, с неприязнью посмотрел на дверь комнаты бабы Паши: "Вот ведьма!"
На автобус они опоздали. Машина мигнула красным сигнальным огоньком и ушла, когда оставалось пройти до нее несколько метров. Чтобы не мокнуть под дождем, Леонид прошел под дерево, Раиса за ним.
- Может, прогуляемся по аллее? - вдруг предложила Раиса.
- Если тебе так хочется...
- Представляешь, хочется...
После получасовой прогулки под дождем они остановились у разлапистого куста. На нем уже не было лиетьев.
И все-таки от него исходил приятный аромат.
- Жасмин, - по запаху определил Леонид.
- Ага. Я очень люблю духи "Жасмин", - ответила Раиса.
- Вот новость. А в тумбочке у тебя "Белая сирень".
- "Сирень" тоже неплохие, но "Жасмин" мне нравится больше.
- Странно.
- Ничего странного. Просто ты был невнимателен ко мне.
Леонид с тоской отметил, что она говорит о нем в прошедшем времени. Значит, "старый знакомый" ей более дорог.
- Вполне возможно, - сказал он. - Однако смотри, показался автобус, пошли.
- Тебе неприятно оставаться со мной?
- Хитрый вопрос. Хорошо оставаться под крышей...
- ..А еще лучше - под одеялом, - продолжила она. - Эту истину я и без тебя знаю. А мне вот нравится под дождем. Именно так, - она взмахнула руками, - когда льет дождь, дует сильный ветер и где-то впереди, в густом тумане, мерцают фонари, как звезды в небе. Это так похоже на мою жизнь...
- Боже, какая идиллия. А в общем - интересно. Но мне не лезет в голову подобная лирика, когда за ворот льется холодная вода.
- Бедняжка, иди ко мне, - предложила она, расстегивая пуговицы плаща.
Он понял это по-своему, плотно прижался к ней, незаметно стал оттеснять к скамейке. Она, ловко уверйувшись в сторону, толкнула Леонида от себя. Он шлепнулся на мокрые доски скамейки, беспомощно опустил вниз руки. Это рассмешило Раису. А он сидел неподвижно и рассматривал ее, словно увидел впервые. Вокруг блестели мокрые, обнаженные деревья. Где-то в отдалении завывал, набирая скорость, поздний трамвай.
- Уйди, - проговорил он тихо, но властно.
Смех неожиданно оборвался. Раиса впервые за весь вечер посмотрела на него серьезно. Такого она не слышала от Леонида никогда за все время их знакомства.
- Ты меня прогоняешь? - Губы ее застыли, брови вопросительно поднялись.
- Да, да! Мне все это надоело. Уходи! Уходи, слышишь! - повышая голос до крика, потребовал он.
Начавший было проходить под влиянием свежего холодного воздуха хмель последним всплеском ударил в голову Кольцевого. Натягивая на глаза шляпу, он еще какой-то миг видел удаляющуюся по аллее женщину в темном от дождя плаще. Он ждал, что она хоть обернется в последнюю минуту. Но этого не произошло. Не поворачивая головы, она так и исчезла за поворотом дорожки.
Будто это был не человек, а видение.
- К черту все, - рычал он, сплевывая и топая в бессилии ногами. Женщины! Вино! Выговоры родителей!
Зачем мне это нужно? Ну а сейчас назло не пойду домой, переночую на этой скамейке! - твердо решил он, ложась вверх лицом.
Несколько минут, проведенных им в одиночестве, показались часами. Холодные капли дождя неприятно лизали подбородок и шею. Он натянул плащ до самого носа, а глаза прикрыл шляпой. И в это время до его слуха донеслись чьи-то осторожные шаги. Они медленно приближались по той самой аллее, куда совсем недавно ушла Раиса. Леонид нисколько не сомневался, что это вернулась она. Такая мысль была и приятна и неприятна одновременно. Он еще не успел понять, какие чувства в нем побеждают, когда шаги послышались совсем рядом. Не открывая глаз, Леонид решил, что должен держаться избранной линии поведения до конца.
- Уходи. И вообще, чего ты от меня хочешь? Я тебя не люблю, проговорил он, открывая глаза...
Около скамейки стоял широкоплечий верзила в брезентовой куртке, с копной рыжих волос на голове. Чтобы отогнать видение, Леонид встряхнул головой:
- Бр-р...
В обмане зрения он не успел убедиться. Сильный удар обрушился на его лицо. Из-глаз брызнули тысячи искр. Расплескивая воду, покатилась по луже шляпа. Она немножко смягчила удар. Леонид не потерял сознания.
Когда он открыл глаза, верзила стоял на том же месте и не торопясь отводил назад правую руку. Кулак его был не меньше пивной кружки. Сейчас для уверенности он угостит свою жертву еще одним ударом и...
О сопротивлении нечего было и думать. Рыжий верзила играючи мог справиться с четырьмя такими Леонидами.
Страх вынуждал к немедленным действиям. Если прибегнуть к помощи рук, пожалуй, он сможет выбросить свое сухощавое тело за спинку скамейки. А там надежда на одни ноги...
Верзила стоял в самом выгодном для удара положении.
Видимо, надеясь, что жертва оглушена, он не торопился, сосредоточенно обдумывал, как действовать дальше. Леониду даже на миг показалось, что его враг что-то ищет левой рукой в своем кармане. А вдруг там нож? Времени для раздумья не оставалось. Он ухватился одной рукой за спинку скамейки и сделал молниеносный толчок ногами.
К изумлению своего противника, легко оторвался от страшного ложа, подскочил выше уровня спинки сиденья и в горизонтальном положении полетел под соседний куст.
Запоздалый удар верзилы не достиг желаемой цели. Леонид услышал стук тяжелого кулака о дерево.
Кольцовой свалился на сырую, устланную опавшими листьями зомлю и ужом скользнул прочь от злосчастной скамейки. Виляя между кустов, он побежал в глубь парка. Страх мешал ему ориентироваться: он бежал прочь от опасного места, не рискуя оглянуться назад. Наконец, когда силы иссякли, жадно глотая ртом сырой воздух, он остановился. Погони не было. Зажимая разбитый нос платком, он напрямую вышел к освещенному проспекту, перелез через железную решетку ограды и отправился в милицию.
Такую картину из путаных показаний студента нарисовал себе Бадраков.
И только когда Кольцевой поставил последнюю подпись на протоколе, старший оперуполномоченный задал первый вопрос от себя:
- Скажите, Кольцевой, когда вы вечером пришли к Раисе Сагидуплиной, то плащ сняли?
- Неужели я сяду за стол в плаще? - обиделся студент. - Конечно, снял.
- И где вы его повесили?
- Кажется... кажется... - морщил лоб Леонид, напрягая память, - - Рая его повесила за ширмой.
- До этого вы всегда его оставляли там?
