Николай Леонов - Некролог
- Спасибо... Спасибо, Олечка.
- А почему он так кличал? - спросила девочка, забираясь к старику на кровать.
- Видишь ли, когда человек ставит перед собой цель и пытается достичь ее любой ценой, горе тому, кто окажется на его пути. Больше всего бесит этих людей, если кто-то мешает им достичь своего... И в нашем доме есть такие люди: твой брат, например. И на пути у них вечно оказываюсь я.
- Мой блатик? А кто еще?
- Твои папа и мама, твоя прабабушка...
- И вон тот усатый дядя тоже? - девочка показала пальцем на портрет, висевший на стене напротив.
Перевалов медленно перевел взгляд на портрет:
- И он тоже. Он беспощадно сметал с дороги всех, мешавших ему. А мы, идя на смерть, бездумно орали: "За Родину! За..." за дядю... - старик горько усмехнулся. - Хотя зачем я все это тебе говорю, ты же ничего не понимаешь...
- Понимаю, дедушка.
- Понимаешь? Так ты не будешь такой, как они? Не будешь хоть ты огорчать своего дедушку?
- Не буду, - девочка засмеялась, точно колокольчик зазвенел, и прижалась к старику крохотным теплым тельцем. - Не буду, только купи мне иглушечную лакету. Купишь?
- Какую ракету?
- Такую, как у Петьки из нашего двола. А то он летает на ней каждый день, а меня с собой не белет!
- Что?..
Внезапно старик судорожно дернулся - пружины в кровати загудели - и начал жадно, по-рыбьи, хватать ртом воздух.
Девочка испуганно отскочила. Неотрывно глядя на посеревшее лицо дедушки, попятилась к выходу.
- Мама! Мамочка! - закричала она, как только отошла достаточно далеко от старика, и побежала в глубь квартиры...
К вечеру Перевалов умер.
А на следующий день во всех центральных газетах было напечатано:
"Вчера, на сто тридцать восьмом году жизни, скончался Василий Васильевич Перевалов - последний участник Великой Отечественной войны..."
