Фридрих Незнанский - Дурная слава
…Сотрудники кейтеринг-фирмы «Презент» быстро и бесшумно сновали в фойе второго этажа, предназначенного для проведения фуршета. Обслуживание презентаций, коктейлей и всяческих других праздничных мероприятий и являлось основным видом деятельности фирмы. Собственно, нынче подобных фирм немало, но «Презент» выгодно отличался от конкурентов высочайшим классом обслуживания, вышколенностью персонала, включающую в числе прочего умение держать язык за зубами не только в рабочее время, но и после него.
Столы были составлены буквой «т», короткая часть которой предназначалась для ВИПов.
Вдоль них, наблюдая за сервировкой, прохаживался молодой сотрудник общего отдела, ответственный за проведение мероприятия со, стороны прокуратуры. Рядом с ним шествовала очень красивая рыжеволосая девушка, которая непосредственно руководила командой одетых в черно-белую униформу официантов с затянутыми в белые перчатки руками. Молодые люди чуть слышно переговаривались.
— Та часть стола, где будут ВИПы, нас не очень интересует, там люди президента накрывают, — говорила девушка. — Нужно лишь проследить, чтобы ассортимент соответствовал тому, что будет стоять на остальной части стола. Насколько мне известно, президент в этом отношении очень щепетилен. Если увидит, что его потчуют омарами, а приглашенных — раками из подмосковной речки, — будет скандал.
— Я бы и от раков не отказался, — заметил молодой человек. — А вам, Дашенька, уже приходилось обслуживать подобные мероприятия?
— Разумеется, это моя работа, — бесстрастно ответила красавица.
— И доводилось видеть президента вживую, так сказать? — склонился к девушке прокурорский работник.
— Президента какой страны? — Даша заправила рыжие волосы за ушко. Прядь волос коснулась лица молодого человека. Тот жадно вдохнул волну легкого аромата духов. — Нашего не доводилось.
— И мне не доводилось. Какое счастье, что он сегодня к нам пожаловал!
— Вы его страстный поклонник? — чуть улыбнулась Даша.
— Я поклонник женской красоты. Тем более такой изысканной. Если бы президентская рать не изъявила желание присутствовать на нашем мероприятии, вряд ли грозный шеф расщедрился бы на такое угощение. И уж тем более не пригласил бы вашу замечательную фирму. Бегали бы вдоль столов девчушки из технического отдела, опрокидывая на себя миски с винегретом.
— Что это вы о них так… неуважительно? Чем же они плохи, ваши девчушки?
— Они у нас славные. Просто устают очень. Знаете, анекдот такой есть?
Даша надменно повела бровью.
— Ну-ну, извините. Конечно, вы таких анекдотов не знаете, — смешался Михаил под строгим взглядом и поспешил сгладить неловкость: — Девушки у нас действительно замечательные, но разве можно сравнить, скромную полевую ромашку с изысканной орхидеей?
— Ого! Какой слог! Наверное, так вы обольщаете фигуранток. Для получения нужной вам информации…
— Господь с вами! Я не разрабатываю никаких фигуранток. Здесь вообще-то не разведуправление, Дашенька.
Девушка не ответила, обратив взор полководца на поле брани.
— Дмитрий, поставь сюда соус, ты забыл. Внимательнее нужно быть! — строго выговорила она одному из подчиненных.
— Сейчас, Дарья Дмитриевна! Извините! — Молодой человек ринулся исправлять оплошность.
— Ого! А вы строгий руководитель!
— Но справный.
— Этого не отнять! Я-то думал, что мне придется бегать савраской, срывая голос и нервы, распутывать неизбежную в таких случаях неразбериху и путаницу: то салат не тот настрогали, то омара не тому генералу положили… А мне и делать нечего рядом с такими профи. Все четко, быстро, спокойно. Блеск! Уважаю профессионалов. Вы давно работаете в этой фирме, Дашенька?
— А вы давно, Михаил?
— М-да, похоже, что это вы из разведуправления неизвестной мне силовой структуры. Попробую угадать из какой…
— Не пробуйте, напрасный труд. Кстати, как напитки?
— Да вон в том углу, у дверей, как вы просили.
Даша обернулась. У входа в холл было организовано нечто вроде буфетной стойки. Официанты расставляли на ней подносы с бокалами.
— Замечательно! Через четверть часа можно разливать шампанское. Теперь давайте пройдемся по списку. Все ли на столах? Блюда с пирожными тоже вначале будут стоять на стойке, чтобы не смешивать композицию. Потом подадим их с кофе и чаем. Согласны?
— Разумеется, — кивнул распорядитель.
Доклад продолжался. Президент едва заметно кивал, благосклонно поглядывая на генерального. Тот, чувствуя, что песня поется правильная, перевел дыхание, перевернул пару страниц текста и, сделав небольшую паузу, выдал еще более неожиданный по форме пассаж.
— Давайте поговорим о стариках, — задушевно предложил он. — Есть такое рассуждение: странный народ эти старики. Они не родятся, а только умирают. Но все равно не переводятся. Те, кто рассуждает подобным образом, забывают, что сами пополнят их ряды. Говорю это для того, чтобы прокуроры никого не давали в обиду! Мы должны беречь наших стариков! Мы гордимся ими, их трудовыми и боевыми подвигами, их беззаветной преданностью Родине. Все, что задумало правительство по замене льгот денежными выплатами, — это пополнение зачастую слишком тонкого, если не сказать тощего, кошелька пенсионера. Уверен, старики скажут спасибо! За лишний рубль к пенсии, за путевку в санаторий, за дефицитное лекарство. Но нельзя допустить, чтобы закон о денежных компенсациях обернулся для граждан унизительным хождением по инстанциям. Мы должны вести разъяснительную работу, надзирать за исполнением каждого положения закона! Но и строго останавливать разного толка подстрекателей и провокаторов. С них следует спрашивать по всей строгости!
Что еще волнует? Не дает спокойно спать по ночам? Проблемы детей, подростков, молодежи…
Турецкий незаметно взглянул на наручные часы. Уже час вещает начальник. Доклад заявлен на полтора часа. Ладно, помучаемся еще. Детство, отрочество, юность… Что-то он в обратном порядке движется, от старости к младости… Александр прикрыл глаза под затемненными стеклами очков и задремал. В рваное, тревожное сновидение врывался громкий голос докладчика:
— …Подростки — самая беззащитная часть российского общества… Пьянство и побои со стороны родителей… Бездушие чиновников… Улица, объятия криминальной среды…
Саше привиделась «криминальная среда» в виде пышнотелой, декольтированной дамы с длинной сигаретой в фарфоровых зубах. Дама раскрывала объятия, к декольте припадали и исчезали в недрах необъятной груди прыщавые юноши порочной наружности. Он очнулся от весьма ощутимого толчка в бок.
— Ты с ума сошел! — шипел, не разжимая губ, Меркулов. — Храпишь как извозчик! Здесь не филармония!
Турецкий встрепенулся. Сзади, сдерживая смех, зашелся ненатуральным кашлем Грязнов. Александр почувствовал на себе взгляд самого, чуть было не покраснел, но твердо взглянул на президента. Тот тут же отвел глаза, губы чуть дрогнули от сдерживаемой улыбки.
«Все, высекут на конюшне! Как пить дать! — прикинул Александр. — Да и ладно. Двум смертям не бывать, а с одной как-нибудь справимся. Да когда же он иссякнет, златоуст наш? Дело, ей-богу, к обмороку…» Турецкий обратил взор на собственное руководство.
Но родник еще не иссяк.
— …Безнадзорна и молодежь! И зачастую попадает в руки то мракобесов сектантов, то лжепроповедников, лжемессий, пленяющих неокрепшие юношеские души искусной демагогией. Сайентологи, свидетели Иеговы, национал-большевики, скинхеды, прочие фашиствующие молодчики — вот какие сорняки взрастают в неухоженном, оставленном хозяином саду. Так кто же должен возродить, воскресить сад? У выдающегося русского философа Ильина вычитал, что править демократическим государством должны аристократы. «Аристос» по-гречески значит «лучший». То есть цитирую, «не самый богатый, не самый родовитый». Применительно к нашим дням — не самый привилегированный, не старший возрастом. Но именно — лучший.
В этом месте докладчик сделал небольшую паузу, как бы для того чтобы перевернуть страницу, и бросил короткий взгляд на президента.
«Ага, это он взглядом поясняет для тех, кто в танке: вот оно — удивительное! Рядом! — хмыкнул окончательно проснувшийся Турецкий. Взбодриться помог и друг Слава, который отбивал носком ботинка морзянку прямо об сиденье Турецкого. — Бедный Грязнов! Я-то уж привык к соловьиному пению. А ему, моторному и нетерпеливому, каково? Ну сколько там до финиша? — Турецкий опять скосил глаза на запястье. — Ага, всего ничего — минут пять. Ура!»
Действительно, судя по мощным модуляциям голоса, финал приближался. Завершение речи было не менее впечатляющим, чем все ее содержание:
— А что касается денежного вознаграждения, скажу следующее. Прокуроры — люди терпеливые и скромные. Юристы прошлого говорили: «Не за вознаграждение работаем, но на него живем».
